Лавкрафт. Живой Ктулху - читать онлайн книгу. Автор: Лайон Спрэг де Камп cтр.№ 65

Лавмэн представил Лавкрафта членам своего литературного круга. Одним из них был (Гарольд) Харт Крейн (1899–1932), заработавший за свою короткую жизнь репутацию значительного поэта. Как и у Лавкрафта, у Крейна была мать – чудовище: сексуально фригидная, глупая, раздражительная, сумасбродная и непредсказуемая. Сам Крейн, будучи трезвым, был человеком огромного обаяния – обворожительным собеседником и прирожденным рассказчиком.

Однако Крейн был пьяницей и активным гомосексуалистом – от шатался по кабакам, цепляя моряков, и порой ему доставалось за его старания. Благодаря его обаянию, его всегда приглашали в дома. Но, напившись, он становился ужасным гостем. Он, бывало, носился голым по дому, выкрикивая угрозы и непристойности. Как-то он гонялся за хозяйкой с бумерангом, намереваясь размозжить ей голову. Он мог поломать мебель хозяев или выкинуть ее из окна. Однако в течение пребывания Лавкрафта в Кливленде поведение Крейна было пристойным.

Другим членом этого круга был Гордон Хатфилд, с которым Крейн враждовал: оба весь вечер изводили друг-друга. В отличие от Крейна, Хатфилд демонстрировал свое отклонение откровенно женоподобными манерами. Лавкрафт позже писал: «Видели бы вы эту вычурную бабу, что я встретил в Кливленде… Я не знал, поцеловать его или убить!» ^[254]

Лавкрафт также узнал о друге Лавмэна по переписке Кларке Эштоне Смите (1893–1961), некоторые письма и рисунки которого Лавмэн показал ему. Смит вел в сельской северной Калифорнии почти такую же отшельническую жизнь, как и Лавкрафт в Провиденсе. За исключением нескольких поездок в Сан-Франциско и Кармел, где он обучался у богемного поэта Джорджа Стерлинга, Смит почти всю свою жизнь провел близ Оберна, штат Калифорния.

Его отец – англичанин купил участок холмистой лесистой местности в миле от Оберна и занялся там разведением птицы, не особо, впрочем, преуспев в этом. Обоим родителям Смита было около сорока, когда он родился.

Смит решил стать поэтом рано. Он бросил школу в восьмом классе и занялся самообразованием посредством таких героических мер, как прочтение всей энциклопедии и полного словаря. Как и Лавкрафт, он страдал длительными приступами неопознанной болезни.

В молодости Смит ненавидел Оберн, называя его «чумной дырой». В городе у него были продолжительные любовные связи с замужними женщинами. Из «трех мушкетеров» «Виэрд Тэйлз» – Лавкрафта, Смита и Говарда – он был единственным, чью нормальную мужскую сексуальность никто и никогда не подвергал сомнению.

Когда здоровье Смита улучшилось, он понял, что в Америке двадцатого века поэзией на жизнь не заработать. Поэтому он нанимался на временную работу: лесорубом, сборщиком фруктов, горняком, наборщиком и ночным редактором местной газеты.

Стихотворения Смита стали появляться с 1912 года в газетах, журналах и небольших сборниках: «Шагающий по звездам» (1912), «Оды и сонеты» (1918) и «Чернота и хрусталь» (1922). В 1920 году он сочинил знаменитую большую поэму «Едок гашиша»:

Как и Лавкрафт, Смит иногда писал о воздействии наркотиков, но решительно отрицал, что пробовал какие-либо из них. Оба говорили, что у них и без наркотиков есть все необходимые кошмары.

Когда стихотворения Смита увидели свет, западные публикации прославляли его как гениального юношу, равного Мильтону, Байрону, Китсу и Суинберну. Его старшие коллеги Бирс, Стерлинг и Де Кассерес провозгласили его ведущим поэтом Америки тех дней. Что же тогда случилось с поэзией Смита, столь щедро восхвалявшейся во времена ее появления? Можно было бы подумать, что ее всю похоронили вместе с автором, как это говорили о музыке Рубинштейна. Из сегодняшних знатоков поэзии большинство даже и не слышали о Смите.

В стихотворениях Смита, большинство из которых либо сверхъестественно-фантастические, либо любовные, не было ничего неуместного. Они живые, волнующие, запоминающиеся, красочные своей декадентской пышностью, высокохудожественные и технически безупречные. Но вкус публики всегда меняется непредсказуемо, так что такой вещи, как прогресс, в искусстве в действительности не существует. За последние десятилетия под влиянием Элиота, Паунда и других американская поэзия ушла в направлении, совершенно отличном от смитовского. Большинство его стихотворений написаны в размеренных формах, вроде сонета, тогда как почти вся современная американская поэзия (так называемая) написана белым стихом.

Достоинство этого бесформенного «стиха» заключается в том, что он прост. Это поэзия ленивых, или поэзия в черновике. Ее может писать кто угодно – даже ребенок или компьютер, – и ее действительно пишет кто угодно. И это приносит ей популярность, поскольку в нынешней обстановке сверхуравниловки – когда на конкурсе рисунков побеждает орангутанг из Топикского зоопарка ^[256] – принято считать, что если задача не может быть выполнена любым, то за нее и вовсе не следует браться. Делать или восторгаться чем-либо, что требует выдающегося таланта, напряженных усилий и строгой самодисциплины, есть элитарность – что считается крайне безнравственным.

В 1922 году Смит стал известен в Калифорнии как поэт, выступающий в дамских клубах. Он начал писать сверхъестественную фантастику, в связи с которой он главным образом ныне и вспоминается, лишь через несколько лет. Он также увлекался рисованием, живописью и скульптурой.

Смит допускал ошибку, занимаясь скульптурой и графикой без формального обучения. В этих областях искусства, как в боксе среди спортивных дисциплин, разрыв между любителем и профессионалом просто огромен, и у самоучки весьма мало шансов. Поэтому резные работы и рисунки Смита оставались в лучшем случае талантливым примитивизмом.

Лавкрафт написал Смиту из Кливленда, восторгаясь его стихами, рисунками и акварелями. Так завязалась переписка, продлившаяся всю жизнь Лавкрафта.

Лавкрафт провел в Кливленде больше двух недель. По дороге домой он остановился в Нью-Йорке, где снова поселился у Сони. Она прекрасно готовила и испекла яблочный пирог для его тетушек. Соня и Лавкрафт всё звали их погостить, и Энни Гэмвелл приехала в октябре.

Лавкрафт посещал места вроде знаменитого Американского музея естественной истории. Он выискивал остатки колониальной архитектуры – например, особняк Юмела в Вашингтон – Хайтс. Мортона также увлекали эти экскурсии, у Лонга же они вызывали скуку. Лавкрафт и Лонг сочинили поэму, начинающуюся: