Девять жизней Николая Гумилева - читать онлайн книгу. Автор: Мария Спасская cтр.№ 41

— Да что с вами, голубушка? — забеспокоился Кони. — Ну-ну, успокойтесь. На вас лица нет.

Старик плеснул из графина воды и, подавая собеседнице полный стакан, подбодрил:

— Вот, выпейте и расскажите, что вас тревожит.

Татьяна молчала, держала в руке полный стакан и только смотрела страдающими глазами.

— Ну же! — снова подбодрил преподаватель судебной риторики. — Обещаю, сделаю для вас все, что в моих силах.

Собравшись с духом, Татьяна начала:

— Анатолий Федорович, мне просто необходимы материалы дела Сааринена. Анатолий Федорович, миленький, дайте мне папку с делом на один вечер, завтра я вам верну.

— Пожалуйста, голубушка! — Кони протянул ей папку. — Забирайте. Никакой особой ценности это дело не представляет. Это мне, старику, интересно разбирать с юридической точки зрения профессиональные ошибки бывших коллег. — И, хитро глянув на Татьяну, уточнил: — Вы что же, поэму с криминальным уклоном собираетесь писать?

Татьяна уже взяла себя в руки и, поставив стакан на кафедру, в тон бывшему прокурору откликнулась:

— Одоевцева же написала «Балладу о толченом стекле», так почему бы и мне не попробовать?

— Ну что же, дерзайте! — одобрил Кони. — И все же позволю себе усомниться. Что-то мне не верится, что дело Реймо Сааринена вам нужно для стихосложения. Удовлетворите любопытство старика, скажите, если не секрет, для чего оно вам?

Яворская помолчала, глядя в сторону, и, прижимая папку к груди, тихо произнесла:

— Хочу проверить одну свою догадку. Мне кажется, я знаю, кто настоящий убийца близнецов.

В кабинете следователя Галкиной оживленно беседовали трое. В основном говорил главный редактор издательского дома «Миллениум». Следователь напряженно слушала, поглядывая на сидящую напротив нее спутницу Олега Ивановича.

— Прямо голова идет кругом от всех этих событий! — откидываясь на спинку стула, посетовал Полонский. — Все так навалилось, прямо одно к одному. Вчера сотрудник редакции во время теракта погиб. Вместо меня погиб, и это особенно неприятно. Это я должен был ехать в Прибалтику, но отправил вместо себя Илюшу — банально не успевал. И днем взрыв на вокзале. А ночью академика убили…

— Полагаю, эти вещи никак между собой не связаны, — поигрывая ручкой, откликнулась Людмила Николаевна.

Полонский подался вперед.

— Как знать, как знать, — высоким голосом пропел он, растягивая гласные. — Вы должны понять, что Софью Кораблину использовали. Девушку приставили к академику Грабу не просто так. Тот, кто это сделал, все очень хорошо продумал и рассчитал. Этот человек ненавидел Викентия Павловича и мечтал о его скорейшей кончине. Я страшно жалею, что стал невольным участником этой трагедии.

— Каким же, позвольте полюбопытствовать, образом? — заинтересовалась следователь.

Полонский замялся и через секунду выдавил из себя:

— Я дал согласие на то, чтобы Соню Кораблину временно прикомандировали к Викентию Павловичу.

— Насколько я понимаю, вы ее непосредственный начальник. А как Кораблина попала к вам в редакцию?

— Софью Михайловну порекомендовал один наш топ-менеджер, ныне возглавляющий Ростовский филиал издательского дома. Не скрою, Соня Кораблина мне очень нравится. Можно даже сказать, что я всерьез увлекся этой девушкой, поэтому судьба ее для меня небезразлична. Кораблина не журналист, но пишет хорошо и тему знает. И все-таки человек, можно сказать, с улицы. Поэтому, когда я взял Соню к себе работать, я попросил одного своего друга, имеющего такую возможность, навести о новой сотруднице справки. Мне было предоставлено полное досье на девушку, в котором оказалась вся ее подноготная. Вся информация, кроме сведений о том, что Соня серьезно больна. Осведомитель отнюдь не случайно скрыл тот факт, что Кораблина наблюдалась у психиатра. Я копнул глубже и вышел на Ладу Валерьевну Белоцерковскую. Одно время доктор Белоцерковская помогала Соне справиться с ее проблемами. А потом Соня отказалась от ее помощи, и Лада Валерьевна не могла на этом настаивать, ибо диссоциативное расстройство личности не считается опасным заболеванием и не подлежит обязательному врачебному наблюдению.

— Какое, вы говорите, расстройство? — приготовилась записывать Галкина, открыв блокнот и пристально глядя на собеседника.

— Я могу что-то напутать, — смутился главный редактор. — Доктор Белоцерковская расскажет о Сонином недуге значительно лучше меня.

Теперь заговорила спутница Олега Ивановича:

— Чуть более года назад Соня пережила трагедию, в автомобильной катастрофе погибли отец и мать Кораблиной. У меня есть записи реабилитационных сеансов, если позволите, я покажу.

Следователь кивнула, и доктор Белоцерковская вынула из сумки и разложила на рабочем столе небольшой ноутбук, включив на воспроизведение. Засветился экран, на дисплее появилось изображение маленького уютного кабинета с сидящей на диване Соней Кораблиной. Она сидела, точно маленькая девочка, подобрав под себя ноги, и с любопытством поглядывала на не попадавшую в кадр собеседницу.

— Соня, расскажи, что ты помнишь о гибели родителей? — раздался за кадром голос Белоцерковской.

Кораблина по-детски хихикнула и с вызовом откликнулась:

— А Соньки нет.

— Ты не Соня Кораблина? — удивилась ее собеседница.

— Нет.

— Где же Соня?

— Сонька спит.

— А как тебя зовут?

— Света.

Доктор помолчала и ласково произнесла:

— Здравствуй, Света. Сколько тебе лет?

— Восемь, — охотно откликнулась пациентка. И плачущим голосом заговорила: — Остальные обзывают меня ябедой, а я не ябеда, я честная. Я всегда говорю правду. Хотите, я расскажу, как Сонька папу и маму убила? Папа у Соньки всегда пропадал в командировках, и с самого детства мама запирала ее в шкаф, чтобы Сонька не мешала ей встречаться с мужчинами. Сонька возненавидела маму и много лет хотела рассказать все папе, но она ужасная трусиха и боялась, что мама рассердится и стукнет ее, чтобы Сонька не болтала языком. А перед самой аварией Сонька поругалась с мамой и все-все рассказала папе. Рассказала, как мама била ее по губам, как запирала в шкаф, как приводила других мужчин. Папа взбесился, посадил маму в машину и поехал убивать. И по дороге они врезались в столб. Это Сонька во всем виновата!

Белоцерковская выключила запись и посмотрела на следователя.

— При синдроме множественных личностей, — психиатр закусила губу, подбирая слова, — первоочередная задача специалиста состоит в том, чтобы объединить между собой наиболее опасные для пациента личности. Света казалась мне самой опасной, злобными выходками травмируя и без того шаткую психику Кораблиной, поэтому я работала над решением проблемы Светы. Остальные личности казались мне менее опасными. И я оставила их на потом. Но тот самый топ-менеджер, который привел Соню в «Миллениум», Алексей Лукьянов, уговорил девушку отказаться от моих услуг. В тот момент он называл себя ее женихом и не хотел, чтобы его невесту наблюдал психиатр.