Смерть домохозяйки - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Никольская cтр.№ 17

— Ой, не попадайся ты мне под горячую руку! — Александр поправил слетавшие шлепанцы и выбежал из спальни.

Но резвая Катерина от него не отставала.

— Завтракать пора, у меня все готово, а ты никак не соберешься! — не унималась она.

— Да тихо ты, Лешку разбудишь! Все бабы, что ли, такие колготные?!

— Да сам ты колготной! Ну че, есть будешь? — Катерина оторвалась наконец от дверного косяка между прихожей и ванной, прислонившись к которому, она наблюдала за метаниями Шурика и отпускала на его счет язвительные замечания.

— Не успеваю! — он посмотрел на часы.

— Ну, вот тебе раз! Я все накрыла, зову тебя уже битый час, а ты прямым образом плюешь на мои заботы! — Упрекнула она незадачливого Шурика. — Че ж вчера-то не собрался?

Теперь вторая половина Шурика кричала из кухни.

— Видела, во сколько я вчера пришел?! — огрызнулся он, хлопая по лицу ладонями, сочащимися лосьоном после бритья.

— Ты уж весь своим «Олд Спайсом» улейся! — Катерина с быстротой горной серны опять прискакала в ванную.

— Ну че ты ко мне пристала? — взмолился Антонов.

— Чем же это вы на работе занимаетесь, что ты глаз не кажешь раньше чем в одиннадцать часов? Интересненько! Можно подумать, что Валандра ваша вас эксплуатирует, точно вы — рабы какие-то!

— Нет, мы не рабы, рабы не мы, скорее — крепостные! Ну-ка! — Шурик буквальным образом отодвинул Катерину, освобождая себе дорогу.

Он вернулся в спальню, по-прежнему сопровождаемый нелестными замечаниями своей второй половины и, свалив в сумку банные принадлежности, стал натягивать на себя одежду.

— Да надень ты лучше светлую сорочку, — Катерина в свойственной ей манере контролера-советчика остановилась в дверях, не отрывая глаз от «нерадивого» мужа. — Я вчера тебе все перегладила. Хочешь, кремовую надень, хочешь — голубую или бледно-зеленую в полоску. Что ты, на похороны собрался? — она рассмеялась.

— Смейся, смейся, — заулыбался и закачал головой Шурик, в голосе которого звучала уже шутливая укоризна, — смотри, заскучаешь ты тут без меня — некого пилить будет!

— О, Господи! Ну кто ж сначала одевается, а потом ест?

— А кто тебе сказал, что я есть буду? — Шурик застегнул черную рубашку, приладил к ней перед зеркалом галстук и уже сунул ноги в штанины светло-серых, отутюженных заботливой Катериной брюк, как за окном раздалось настоятельно-ритмичное «пи», «пи», «пи-пи-пи».

— Черт! Алискер уже приехал!

— А ты — в пеленках! — Катерина застегнула спортивную сумку Шурика и побежала на кухню. Через несколько минут она вернулась, неся солидных размеров пакет.

— Это еще что? — недоверчиво спросил Шурик, принимая его у нее из рук.

— Взрывчатка! — весело усмехнулась Катерина.

— С тебя станется! — Шурик принялся обуваться.

— Не забудь, здесь завтрак, на всю твою команду хватит!

— Я с одним Алискером еду, ты что, забыла? — Шурик выпрямился. — Ну ладно, я побежал.

Он привлек к себе Катерину и, преодолевая ее игриво-кокетливое сопротивление, одарил долгим поцелуем в губы.

— Смотри тут! — он лукаво погрозил ей пальцем.

— Сам смотри! Шурик, — остановила она его уже в дверях, звони!

В ее голосе проклюнулась знакомая Шурику слезливая нота.

— Ну, «плач Ярославны» еще заведи! — Антонов нежно потрепал жену по щеке.

* * *

Белая кайзеровская «Нива», за рулем которой сидел Мамедов, миновав последнее КП, свернула на заправку. У поста с девяносто вторым бензином машин не было и, не смотря на раннее утро к ним сразу же подбежал парнишка в униформе.

— Сколько вам?

— Давай литров тридцать, — Алискер взглянул ни приборную панель, потом протянул парню деньги.

Тот в темпе вальса отвинтил крышку бензобака, вставил в заливную горловину «Нивы» «пистолет», за которым тянулся черный шланг и побежал к кассе. Вернувшись, он сбросил показания счетчика на «ноль» и, закрепив рычаг на пистолете, отдал Алискеру сдачу.

— Счастливого пути, — пожелал он, закрывая лючок бензобака.

— Так, — Алискер посмотрел на часы, — шесть пятнадцать. К девяти будем на месте.

Антонов-старший, подремывавший на переднем сиденье рядом с Мамедовым ничего на ответил.

«Нива» поднялась в гору, проехала поворот, ведущий на городское кладбище и, плавно набирая скорость, понеслась в направлении Пархоменска. Белесая поверхность высокого утреннего неба постепенно наливалась золотистым свечением. По обе стороны дороги потянулись поля, покрытые щетиной ярко-зеленых озимых, перемежающиеся небольшими лесочками.

— Эй, соня, — Алискер толкнул в бок Антонова, — посмотри, красотень-то какая.

Шурик потянулся, приоткрыв глаза-щелочки и, шумно зевнув, опустил солнцезащитный козырек на лобовое стекло. «Красотень» как-то не особо привлекала его, но зато он вспомнил, что не успел позавтракать и, обернувшись, достал с заднего сиденья пакет, который предусмотрительно не стал прятать в сумку.

— Посмотрим, что тут нам Катерина навертела, — он повернулся к Мамедову, — ты ел?

— Перекусил на скорую руку, чайку попил.

— Тогда поделимся, Катька сказала, на всю команду приготовила.

* * *

Ровно в восемь Валентина Андреевна зашла в комнату сына и чмокнула его в щеку.

— Подъем, компьютерный гений, завтракать пора.

— Ну м-а-м, — протянул Максим и перевернулся на другой бок.

— Вставай, вставай, — Вершинина принялась щекотать сына, — на занятия опоздаешь!

— Так не охота! — Максим открыл глаза и потянулся.

— Давай, чай готов и яичница стынет. — Вершинина подошла к письменному столу и открыла наугад тетрадь.

— А мюсли? — Максим сидел на постели и тер свои красивые синие глаза.

— Завтра будешь свои мюсли лопать. А почему же это у тебя по контрольной «четыре»? Ты же мне сказал, что Ольга Юрьевна тебе «пятерку» поставила. — Валандра строго посмотрела на сына.

— Она из-за ерунды мне оценку снизила…

— Кто же это тебя научил врать?

— Мам, хватит тебе, я понимаю еще — если бы «двойка» или «тройка» стояла…

— Не важно. Слишком ты много рассуждаешь: если бы да ка бы! Знаешь, что сказал бы на сей счет Монтень? — «Лживость — гнуснейший порок».

Максим поморщился и потупил глаза.

— Ладно, я с тобой вечером поговорю, а сейчас — марш в ванную! Постель уберешь после завтрака.

Позавтракав и проводив сына в школу, Вершинина стала собираться на работу. Облеченная в новый бежевый костюм, она уже критически разглядывала себя в зеркале, когда дверной звонок залился соловьем.