— Он просил о милосердии, — сказал Тобин, опуская нож.
Мужчина смотрел на Тобина между поднятыми руками.
— Спасибо тебе, мой лорд. Будь благословен, мой лорд! — Он попытался дотянуться до башмака Тобина, чтобы поцеловать его, но Тобин с отвращением отдернул ногу.
— Убирайся отсюда, живо! И если я тебя еще раз увижу, я тебя убью.
Димиас негодующе фыркнул, когда раненый разбойник поспешно скрылся за деревьями.
— Ну вот, в будущем на одного врага больше. Это он сейчас бормочет «будь благословен, мой лорд», а как только ему подвернется случай, постарается воткнуть в тебя нож.
— Может, ты и прав, парень, но все равно это был благородный поступок, — сказал Фарин. Потом, понизив голос так, чтобы его слышал только Тобин, добавил: — В следующий раз бей быстро, чтобы у них не было времени на мольбу.
Тобин судорожно сглотнул и кивнул. Его рука, державшая меч, была липкой; кровь, покрывавшая ее, ощущалась как черная патока, и от этого Тобина затошнило.
Постепенно весь отряд собрался вокруг Тобина, после того как каждый нашел убитых им врагов. Фарин нарисовал на их щеках вертикальные линии кровью и капнул по капле крови на их языки.
— Чтобы призраки убитых вами в битве не преследовали вас, — пояснил он, когда Тобин скривился.
— А где остальные? — спросил Тобин, оглядываясь. Большинство воинов уже были рядом с ним, но Никидес еще не вернулся. — Вы видели Луту или Квириона?
При подсчете выяснилось, что не хватает больше дюжины гвардейцев, и вдали еще слышались звуки сражения.
— Ариус ранен, — сообщил Фарин. — А лорда Никидеса я видел на том краю поляны, когда спешил к тебе. Там еще несколько лучников не сдались, и я насчитал десяток разбойников, которые пытались удрать верхом.
Амин сплюнул на землю:
— Эти ублюдки знали о нашем приближении!
— Да, или они отступили перед отрядом Корина, — сказал Фарин.
— Тогда надо поспешить к нему! — воскликнул Ки. — Если их было так много, что они и на нас смогли напасть…
— Нет, наша позиция — здесь, — оборвал его Тобин. — Корин сказал, что пришлет за нами, если мы понадобимся.
Фарин отсалютовал ему.
— С твоего позволения, я бы послал людей осмотреть лес вокруг.
Добравшись до поляны, они обнаружили, что Бареус все еще ведет перестрелку с двумя вражескими лучниками. Компаньон, упавший в траву в самом начале схватки, оказался Лутой. Он лежал лицом вниз, из его спины торчала стрела. Однако он был жив и пытался уползти в какое-нибудь укрытие. В то время как Тобин изучал ситуацию, еще одна стрела вонзилась в землю рядом с вытянутой рукой Луты.
Бареус яростно вскрикнул и выбежал на открытое место, чтобы прицелиться получше. Его стрелы летели точно, однако даже с такого расстояния Тобин видел, что Бареус плачет.
Тобин засек позицию вражеских лучников и двинулся вперед, чтобы обойти стрелков с фланга.
— За принцем! — приказал Фарин.
Фарин и Ки первыми шли за Тобином — и, к собственному удивлению, спугнули еще четверых вооруженных мечами бандитов, прятавшихся в кустах. Одного из них Фарин догнал и заколол, остальные сбежали. Лучника они нашли убитым; второй успел удрать к тому времени, как они добрались до дерева, за которым тот прятался.
Не обращая внимания на предостережения Фарина, Тобин побежал к Луте. Бареус уже был там.
— Я виноват! — всхлипывал он. — Я пытался добраться до него, но никак не мог!
Лута попытался приподняться, но на него напал кашель. Кровавая пена выступила на его губах, и он упал, цепляясь скрюченными пальцами за траву.
— Когда все началось, мы были вон там, — объяснял Бареус. — Он приказал бежать вперед, и я думал, что он рядом со мной, а он…
— Тихо, Бареус! Лежи спокойно, Лута, — сказал Тобин, беря компаньона за холодную руку.
Фарин опустился на колени, чтобы осмотреть рану.
— Похоже, легкое пробито, — сказал Димиас. Фарин кивнул.
— Да, и если вытащить стрелу, будет только хуже. Лучше пока оставить ее как есть.
Лута сжал руку Тобина, пытаясь что-то сказать, но не смог. При каждом вздохе из его рта выплескивалась кровь.
Тобин опустил голову, стараясь скрыть слезы. Лута был его лучшим другом среди компаньонов.
— Позвольте мне взглянуть, мои лорды, — сказал Манис, выступавший в роли лекаря для людей Фарина, когда поблизости не было дризидов. Он осторожно ощупал спину Луты вокруг стрелы. — Мы должны доставить его в Рилмар, принц Тобин. Ему нужно серьезное лечение, здесь мы ничем ему не поможем. — Он повернулся к Амину. — Тут поблизости есть дризиды?
— Да, в деревне к югу от крепости.
— Хорошо, тогда надо нести его назад.
— Но как? — спросил Тобин. Он был готов к битве, но не к тому, что у его ног будет лежать умирающий друг.
— Манис это устроит, — сказал Фарин. Он помолчал, глядя на Тобина. — С твоего позволения.
— Да, конечно, — ответил Тобин, сообразив наконец, что от него ждут приказа. — Вперед! Поспешите!
Нескольких лошадей уже нашли. Амин вскочил на ближайшую и сразу помчался вниз по тропе. Манис сел на другую, и Фарин поднял Луту и уложил в седло, пристроив раненого боком, так, чтобы стрела не задевала всадника. Лута не произнес ни звука, он лишь хрипло, с трудом дышал.
— Позволь мне поехать с ними, — взмолился Бареус и сразу побежал искать лошадь для себя.
Тобин с трудом выпрямился — ноги у него ослабели и едва держали его — и осмотрел другие тела, лежавшие в высокой траве: Ариус, Сефус и еще три гвардейца — Гирин, Хаймус и старый сержант Ларис. Слезы снова подступили к его глазам. Он знал этих людей всю свою жизнь. Ларис носил его на плече, когда Тобин был совсем малышом.
Это было слишком трудно вынести. Тобин отвернулся, когда остальные начали заворачивать тела, чтобы отвезти их в крепость. Ки занялся Ариусом; Квириона пока не нашли.
На поляну вернулся Никидес со своими людьми. Он был бледен, но на его щеках и на щеках Руана красовались воинские метки.
От Корина пока не было никаких вестей. И им оставалось только ждать.
К этому времени солнце поднялось уже высоко, на поляне стало тепло. Вокруг убитых начали роиться мухи. Несколько гвардейцев были ранены, но не слишком серьезно. Кони занялся ими, пока Фарин и остальные обшаривали лес в поисках разбежавшихся лошадей; они свистели и щелкали языками, подзывая животных. Компаньоны и братья Ки внимательно посматривали по сторонам на тот случай, если разбойники перегруппируются и вернутся для второй атаки.
Стоя рядом с Тобином, Ки украдкой взглянул на бледное, серьезное лицо друга и вздохнул. Он ни за что не признался бы в этом вслух, но испытывал облегчение от того, что они остались на этой поляне. Для одного дня с него было довольно убийств. Да, он гордился тем, что сражался за Тобина, но такая резня ему не нравилась. В балладах ничего не говорилось о жестоких убийствах — лишь о том, что воины должны исполнять свой долг, как другие должны вынимать жуков-долгоносиков из бочонков с мукой. Может быть, думал Ки, если бы они сражались с настоящими солдатами, все было бы по-другому?