Тайный воин - читать онлайн книгу. Автор: Линн Флевеллинг cтр.№ 113

Под руководством Симеуса они старались построить достаточно большое укрытие до того, как начнутся зимние бури. Дети каждую свободную минуту использовали для сбора дров, и еще Лхел учила их добывать пропитание в такое время года, показывая им последние съедобные корешки и грибы и как коптить то мясо, что добывали Норил и Колин. Витнир и девочки тоже увеличивали запасы, ловя в силки кроликов и куропаток. Малканус неожиданно доказал, что тоже может быть полезным, когда сразил молнией случайно забредшую в их лагерь жирную дикую свинью.

Лхел учила городских жителей, как пускать в дело каждую кость, каждый зуб и каждое сухожилие и как извлекать из длинных костей жирный костный мозг. Она учила их выделывать любые шкуры, показывала, как растягивать сырую кожу на решетке из кедровых веток, как натирать шкуры изнутри кашицей из золы; она заботилась о них всей душой. И все равно старшие волшебники не слишком доверяли ей, да и она им тоже; и конечно же, Лхел не показывала никому своих тайных умений. Пусть Аркониэль сам научит их, чему захочет. Такую уж нить сплела Великая Мать, что поделаешь.

Того продовольствия, что они привезли с собой, и того, что успели добыть, было слишком мало, и все это понимали. В преддверии долгой зимы, уже дышавшей им в спину, необходимо было закупить продукты, сено, одежду и домашнюю скотину. И Ворнус и Лиан сели в телегу и отправились по дороге на север, в один из маленьких торговых городков.

Вскоре начались снегопады, с неба посыпались крупные пушистые снежинки. Они падали негусто, но постоянно, снег безмолвно окутывал плотным одеялом каждый камень и каждый пенек. Однако к тому времени, как ветер стал достаточно холодным, чтобы превратить легкие снежные хлопья в колючие ледяные иголки, беженцы уже успели соорудить большой сарай для животных с односкатной крышей и длинную невысокую хижину. Строение было примитивным, недостаточно вместительным. У них не было пакли или глины, чтобы заделать щели в стенах, но Серана соткала чары против сквозняков, а Аркониэль наложил еще одни чары на тростниковую крышу, заставив стебли плотно прижаться друг к другу, чтобы ни дождь, ни снег не проникали внутрь.

В ночь зимнего солнцестояния Лхел привела Аркониэля в свою хижину. Аркониэль не думал ни о Великой Матери, ни о каких-либо ритуалах, когда они с Лхел занимались любовью, но он был горяч и страстен, и обряд жертвоприношения прошел как должно. В ту ночь Великая Мать даровала Лхел видение — и впервые с тех пор, как молодой волшебник обосновался в постели Лхел, она порадовалась тому, что его семя не может породить дитя в ее утробе.

К рассвету Лхел была уже за много миль от стоянки чародеев, и на прощание она оставила лишь несколько отпечатков своих ног в снегу.

В первую атаку пленимарцы бросили вперед не войско или корабли, не магов-некромантов с их демонами, а множество детей, забытых на побережье у Скалы.

Илания э-Сидани, королевский историк

Крестьянин, ехавший в своей телеге домой после торгового дня в Эро, заметил маленькую девочку, плакавшую на обочине дороги. Он спросил, где ее родные, но девочка была то ли слишком застенчива, то ли слишком напугана и молчала. Судя по ее грязным башмакам на деревянной подошве и тускло-коричневому платью из домотканой шерсти, девочка была не горожанкой. Может, она вывалилась из фургона какого-то фермера? Крестьянин выпрямился и оглядел дорогу в обе стороны, но никого не увидел.

Он был добрым человеком, и, поскольку приближалась ночь, а помощи девочке ждать было явно неоткуда, он не нашел ничего лучшего, как посадить ребенка в свою телегу и привезти домой, к жене. Девочка сразу перестала плакать, как только он поднял ее в телегу, но продолжала дрожать. Крестьянин закутал ее в свой плащ и дал ей кусочек жженого сахара, который купил для своих маленьких дочурок.

— Мы тебя пристроим на ночь с нашими девочками, там тебе будет тепло, как долгоносику в мешке с овсянкой! — пообещал он и щелкнул языком, заставляя лошадь тронуться с места.

Девочка чихнула, потом со счастливым видом принялась сосать сахар. Родившись немой, она не могла сказать этому человеку, что не понимает его слов. Но она знала, чувствовала, что он человек добрый — это было понятно из звуков его голоса, из того, как он с ней обращался. Он был ничуть не похож на тех чужаков, что увезли ее из родной деревни в лодке, битком набитой ужасно печальными людьми, а потом ночью бросили одну на дороге.

Она не могла поблагодарить крестьянина за сахар, и от этого ей стало немножко грустно, а в груди и в горле возникло какое-то горячее ощущение.

Мрачная зима навалилась на Эро. На каждом доме и над каждой лавкой висели мокрые, изорванные ветром в клочья траурные знамена в память о принцессе Алии. В Новом дворце все стены, от королевских покоев до комнат судомоек, почернели либо приобрели серовато-коричневый оттенок. А дождь все лил и лил.

Дворцовые слуги тихонько ворчали и жгли в кадильницах во всех коридорах травы с резким, острым запахом. В новом обеденном зале компаньонов повара заваривали горчайшие травы дризидов, очищающие кровь.

— Это открытая зима, — объяснил Молай, когда Тобин и Ки стали жаловаться на погоду. — Если земля не замерзает, дурные соки сгущаются, особенно в городах. И ничего хорошего от этого ждать не приходится.

Вскоре его слова оправдались. Красно-Черная Смерть разгулялась с новой силой, яростно кося людей вдоль восточного побережья.

Нирин тайком перевез Налию, которой было уже почти двадцать лет, в Сирну. Благодаря отдаленному расположению крепости и тому, что корабли в нее заходили редко, ни саму крепость, ни деревню рядом с ней болезнь не задела. Девушка и ее кормилица пришли в уныние при виде своего нового дома, но Нирин поклялся, что здесь он будет навещать их чаще.

К началу месяца достина «птицы смерти» сожгли более двадцати домов у залива Эро, заперев внутри еще живых затронутых чумой обитателей.

Но это не остановило болезнь, она продолжала расползаться. Чумные дома были обнаружены рядом с зерновым рынком, и зараза уже распространилась по окрестностям. Семь больших домов с множеством обитателей и святилище Сакора были сожжены в этом районе, но кое-кто из перепуганных жителей успел сбежать и унести чуму с собой.

В середине достина любимый театр компаньонов «Золотая нога» был закрыт, а все, кто в нем работал — актеры, костюмеры, парикмахеры и вся прислуга, — были заперты в карантин.

Тобин и Ки ужаснулись, услышав эту новость. Это ведь были те самые актеры, которые приезжали в замок в дни королевской охоты по случаю дня рождения Тобина; со многими из них юноши подружились.

«Золотая нога» располагалась всего в пяти кварталах от ворот Нового дворца, и компаньоны особенно ощутили эту потерю, когда король вообще отменил все приемы и послал компаньонам приказ, запрещавший покидать дворец вплоть до особого распоряжения. Но ведь и в первый месяц после похорон все развлечения тоже были запрещены, так что теперь юноши почувствовали себя и вовсе как в ловушке.