Все сказки старого Вильнюса. Начало - читать онлайн книгу. Автор: Макс Фрай cтр.№ 152

– С проверкой?!

– Это называется «контрольный визит». По правилам, ревизор временно становится обычным человеком с нормальным диапазоном восприимчивости, характерной для людей сумятицей чувств и прочими особенностями, является в таком виде на место и фиксирует все свои впечатления. Обычно Высшую Потустороннюю Комиссию интересуют два основных параметра: наличие заметных отклонений от характерных для данной культуры представлений о норме и отсутствие ярко выраженного вреда для жизни и рассудка визитера. Попросту говоря, если чудеса вполне очевидны, но происходят в объеме, более-менее выносимом для человеческого рассудка, проверку, считай, прошел. Есть еще другой тип проверки, когда ревизор остается в городе на постоянное проживание и ведет наблюдения в течение целой человеческой жизни, но по этому пункту я как раз совершенно спокоен, нам достался отличный мужик… в смысле демон из Потусторонней Комиссии. Я с ним дружу.

– Она мухлевала! – возмущенно говорит Нёхиси. Он очень сердит. – Ничего себе «обычный человек»! Без мыслей, желаний и чувств! – и обиженно добавляет: – Даже мой туман ей был нипочем.

– Конечно, мухлевала, – соглашается Стефан. – Так-то проблем с контрольным визитом у нас быть не должно, мы в этом смысле, можно сказать, отличники. Всем пример. Но Зулла никогда не играла честно. Готов спорить, отчет у нее был готов заранее, а к нам она заявилась только чтобы оставить след своего пребывания, без которого отчет не примут. Как же нам повезло, что она нарвалась на вас! И какое же счастье, что вы ее так достали своими фокусами. Ругаться с духами города ревизорам нельзя ни при каких обстоятельствах. Теперь, готов спорить, эта стервозная бездна вылетит из Потусторонней Комиссии. Истерик на рабочем месте там не прощают никому.

– Хорошо, что она совершенно не разбирается в местной моде, – говорю я. – Напялила на себя что попало, думала, сойдет и так. А я только поэтому ею заинтересовался. Решил: такая прекрасная чокнутая дама, надо ее чем-то порадовать. И понеслось.

– А вы мне нравитесь, – вдруг раздается голос откуда-то снизу. Мне сперва показалось, вообще из-под земли.

Мы все одновременно подскакиваем как ужаленные. И синхронно заглядываем под стол.

– Я буду свидетельствовать в вашу пользу перед Высшей Потусторонней Комиссией, – говорит розовый чемодан. – Мы давно подозреваем бездну Зуллу в регулярной фальсификации результатов контрольных визитов, поэтому я отправился с ней. Она была так неосторожна, что положила заранее написанный отчет прямо в меня. Буду вам очень признателен, если вы выльете на меня полбокала пива. Но только, пожалуйста, не расценивайте это как вымогательство взятки. Просто хочу отметить успешное завершение этого дела. К тому же сегодня жара.

Нёхиси празднует день рождения.

Если он и родился хоть когда-нибудь, дата этого выдающегося события никому не известна. Но даже если ты, предположим, был вообще всегда, это вовсе не повод оставаться без праздника и подарков, – так считает Нёхиси.

И он совершенно прав.

Обычно Нёхиси празднует день рождения ежемесячно, в пятнадцатый день луны. В другие дни на него тоже порой находит, но полнолуния он не пропускает почти никогда. Полная луна, считает Нёхиси, сама по себе прекрасный подарок. Поэтому даже если все друзья – выразительный взгляд в мою сторону – окажутся свинтусами и придут с пустыми руками, как минимум один подарок все равно обеспечен. И праздник, считай, уже удался.

Он совершенно напрасно беспокоится на мой счет. Являться на день рождения без подарка не в моих обычаях. Дарить подарки гораздо интересней, чем не дарить – вот хотя бы поэтому.

Чаще всего я просто приношу выпивку. Благо в этом вопросе Нёхиси легко угодить. Он мгновенно хмелеет от великого множества вещей. От весенних костров и дурацких ярмарок на центральном городском проспекте, от красных кленовых листьев и апрельских снегопадов, от зимних гроз и криков улетающих на юг птичьих стай, от барабанного боя и аромата горьких ноябрьских хризантем, от дыма печных труб и гулкого эха подворотен – список любимых напитков Нёхиси почти бесконечен. К тому же он всегда рад попробовать что-нибудь новенькое.

Я люблю, когда Нёхиси пьян.

Когда Нёхиси пьян, у него легкий характер. Когда Нёхиси пьян, он на все согласен. Когда Нёхиси пьян, в небе все двери нараспашку. Когда Нёхиси пьян, в городе становится весело.

И, самое главное, когда Нёхиси пьян, мы играем в фанты. Одного этого достаточно, чтобы праздновать его дни рождения как можно чаще. Потому что когда Нёхиси трезв, у него вечно находятся дела поважнее.

* * *

– Это только на первый взгляд свалка, – говорит Тони. – А на самом деле…

Мне очень нравится эта пауза, потому что я хорошо знаю Тони. Обычно после подобной паузы следует одна из его прекрасных завиральных историй, которые я люблю больше всего на свете. В детстве меня грызла лютая зависть к сказочному мальчику Яльмару, которого каждую ночь навещает Оле-Лукойе. Больше я ему не завидую: у меня есть Тони. Причем наяву, а не во сне. А у Тони – даже не один пестрый зонт, а целая коллекция, всех мыслимых цветов, на все случаи жизни.

Сегодня, кстати, он взял с собой зеленый. Хотя на небе ни облачка, и все известные нам метеорологические службы с утра дружным хором пророчили идеальные выходные – сухие и солнечные.

– На самом деле на свалку это не похоже даже на первый взгляд, – решительно заключает Тони. – Ну вот посмотри. Что скажешь?

– Для свалки барахла тут явно маловато, – соглашаюсь я. – И валяется оно как-то слишком аккуратно. Как будто кто-то нарочно раскладывал, старался.

– И, между прочим, далеко не все можно назвать «барахлом». Смотри, какая ваза отличная – та, из лилового стекла. И кукла рядом с ней – это же авторская работа, очень крутая, совершенно не в моем вкусе, но оценить-то я могу. А эту керамическую миску я, дай мне волю, вообще утащил бы.

– Ну так и утащи. Все равно ее выбросили.

– Неееет, – тянет Тони, и вид у него делается загадочный и лукавый. – Отсюда ничего забирать нельзя.

– Почему нельзя?

– Потому что это такое специальное особенное место, куда можно только приносить. Неужели непонятно?

– Конечно, непонятно. Ты же еще ничего не объяснил.

– Твоя правда, не объяснил, – миролюбиво соглашается он и усаживается прямо в густую траву – больше все равно некуда.

Теоретически мы находимся в самом центре Вильнюса, на улице под названием Зарасу. На практике же, сидим на окруженной деревьями поляне между маленькой речкой Вильняле и старым Бернардинским кладбищем, что на холме. За густыми зарослями не видно ни воды, ни жилых домов, и трудно поверить, что, к примеру, до ближайшей французской пекарни, где кофе варят кое-как, зато в круассаны явно добавляют солнечный ветер, отсюда пять минут быстрым шагом. Но это совершенно нормально для Вильнюса, города, который, по моим ощущениям, не построен на месте вырубленного леса, как прочие человеческие поселения, а пророс сквозь лес, почти его не потревожив.