Лантерн. Русские сны и французские тайны тихой деревни  - читать онлайн книгу. Автор: Кира Лоранс cтр.№ 8

В торце стола сидел пожилой мужчина с абсолютно белыми волосами. Сам не зная почему, на этот раз Никита не сомневался, что перед ним англичанин. Возможно, продолговатое худощавое лицо, широко расставленные светлые глаза под густыми бровями и тонкий рот олицетворяли для него портрет истинного британца. Во всяком случае, внешне мужчина казался полной противоположностью Дилану, который днем буянил в кафе. Ему могло быть лет семьдесят – семьдесят пять.

Вместо скатерти во всю длину роскошного стола протянулась узкая восточная дорожка из красной тафты с золотой тесьмой и кистями. Большой бокал и начатая бутылка красного вина стояли на цветных картонных кружочках. На дорожке из тафты высились два подсвечника на три свечи каждый. Их неровный свет порождал двигающиеся по всей комнате тени и деликатно сглаживал глубокие морщины на лице англичанина. Тот ужинал в полной тишине. Молчал даже телевизор в углу.

Никита шевельнулся. Мужчина не отреагировал на его движение. Он закончил есть, аккуратно, как в ресторане, положил приборы на тарелку и взял бокал с вином.

Никита собрался с духом, сделал шаг в его сторону и сказал:

– Бонжур, месье.

По-прежнему никакой реакции. Мужчина не видел гостя, не слышал его, и более того – не подозревал о его присутствии.

Никита чувствовал себя не слишком уютно, однако происходящее его чрезвычайно интриговало. Он помахал руками, чтобы окончательно убедиться в своей невидимости, и осторожно начал осматривать комнату, периодически оборачиваясь к мужчине. Того можно было назвать стариком, но уважительное имя Дед шло ему значительно больше. Еще в ранней юности в Никите открылся талант придумывать людям несмываемые прозвища. Они всегда рождались спонтанно и для многих друзей становились роднее имен.

Он остановился против буфета, который казался огромным даже в немалых масштабах гостиной. Дверцы его фасада покрывала прекрасная рельефная резьба. Точеные ножки верхней секции опирались на столешницу массивного основания. Поверхность столешницы заполняли безделушки и фотографии в рамках. Одно фото бросилось Никите в глаза. С него смотрела красивая девочка лет пяти, со светлыми кудрями и ямочками на щеках. Черно-белый снимок сделали, вероятно, очень давно. Рядом стояла современная цветная фотография двух молодых женщин. Они обнимались на фоне какого-то северного пейзажа, но не выглядели особенно счастливыми. Одна – высокая брюнетка с продолговатым лицом. Вторая – пониже, круглолицая кудрявая шатенка, лицо которой показалось Никите смутно знакомым…

Он так увлекся фотографиями, что на время забыл про Деда, тихо сидевшего у него за спиной. Неожиданно тот с шумом встал, взял тарелку и направился к двери в кухню. Никита дернулся от испуга, однако тут же вспомнил, что он в безопасности и все происходит во сне.

Любопытство повлекло его за Дедом.

На кухне все было практически так же, как днем, в реальности. Тот же вкусный запах, та же мебель, плита, холодильник и высокий шкаф с духовкой и микроволновой печкой. Имелись, конечно, всякие незнакомые мелочи вроде подставки для винных бутылок, плетеной корзины с овощами и фруктами на широком подоконнике и большого контейнера для мусора у двери в прихожую. При полном отсутствии занавесок освещенная кухня отлично просматривалась с улицы, но Деда это не смущало. Вероятно, хозяйственная работа не казалась ему настолько сокровенным делом, чтобы ради него возиться со ставнями.

Никите представилась возможность получше рассмотреть нового знакомца. Тот оказался высоким и худощавым. Не исключено, что в молодые годы Дед был хорошим спортсменом – до сих пор оставался крепок в плечах, а в его крупных рабочих руках чувствовалась немалая сила. Он смотрелся очень моложаво в синих джинсах, ботинках из нубука и мятой клетчатой рубашке с закатанными рукавами. Возраст выдавали только седина и лицо в морщинах.

– Хорошо, молодой человек, вот и все, – неожиданно сказал Дед приятным низким голосом, захлопнув дверцу посудомойки, – теперь можно немного посидеть у камина.

Уже во второй раз Никита подпрыгнул от неожиданности. Он решил, что приглашение было адресовано именно ему. Просто потому, что приглашать было больше некого. Однако Дед пошел вон из кухни, по-прежнему не обращая на него никакого внимания. Несмотря на выказанное пренебрежение, Никита покорно побрел за стариком в гостиную.

Походка у Деда была немного шаркающая, но, глядя на его прямую спину, Никита тоже подтянулся и расправил плечи. Тот включил настольную лампу на тумбочке у стены и задул свечи. Затем взял со стола бутылку с бокалом и направился к камину. Никита совсем запутался. Если его пригласили скоротать вечерок вместе, то где второй бокал? Странное гостеприимство! Дед аккуратно положил очередное полено на пылающие угли и с блаженным стоном опустился на диванные подушки. Бутылку он поставил на маленький столик, где для нее уже был заготовлен такой же цветной картонный кружок, как на столе.

– Только один бокал, молодой человек! – командным тоном приказал он.

Никита совсем растерялся. Один так один. Он вообще пока ни на что не претендовал. К чему такие строгости? И где его взять, этот чертов бокал? Он с надеждой оглянулся на буфет.

– Хотя какая разница, один бокал я выпью или десять? – грустно продолжил Дед. – Все равно никому нет до этого дела.

Ситуация начала проясняться. Дед был любителем поговорить с самим собой. Никита разделял его слабость – тоже находил себя приятным собеседником и обращался к себе не иначе как «старик». Фамильярное обращение в его устах звучало легкомысленно и на корню обесценивало проблему возраста, свойственную мужчинам, перевалившим сорокалетний рубеж. Так же неслучайно Дед величал себя «молодым человеком» – это давало ему возможность не думать о старости, которая, похоже, была одинокой.

Старик отхлебнул вина и снова затих, уставившись на языки пламени.

Поскольку дружеская вечеринка не задалась, Никита продолжил исследование гостиной. Простенки были увешаны гравюрами и карандашными рисунками разного размера. Графические работы смотрелись превосходно на фоне беленой старинной кладки. На них были женщины разных эпох: в строгих платьях и почти обнаженные, хрупкие и пышнотелые. Каждая – по-своему прекрасна.

Никита осмелел.

Он подошел к старику со спины, наклонился к его уху и доверительно сказал:

– Дед, я вижу – ты разбираешься. Девчонки шикарные!

Тот продолжал зачарованно смотреть на огонь. Никита поднял голову и увидел над камином красные туфли на шпильке, а еще выше – ноги в ажурных чулках. Красотка с осиной талией призывно подмигивала со стены, держа в руках баночку с джемом или с кремом для рук. Алое платьишко обтягивало ее во всех смыслах выдающуюся грудь.

– О! Как это я пропустил такое?! – поразился Никита.

В прихожей его московской квартиры висела пара похожих рекламных постеров пятидесятых годов. Никита обожал этот жанр. Однако в гостиной Деда разбитная девица смотрелась вульгарно. Даже обнаженная модель на большом карандашном рисунке рядом, едва прикрытая уголком смятой простыни, и та выглядела целомудренней.