Хирургия мести - читать онлайн книгу. Автор: Марина Крамер cтр.№ 13

— Когда я говорила тебе об этом, ты фыркала и кричала, что тебе от этой любви ни холодно ни жарко. Нужно было потерять, чтобы понять?

Оксана медленно подняла голову, и я увидела, что по ее щекам текут слезы.

— Делька, как ты думаешь, возможно все назад вернуть?

Мне бы очень хотелось ответить на ее вопрос утвердительно и зажечь в душе подруги хоть какую-то надежду, но профессия приучила меня никогда не делать и не говорить того, в чем я не уверена. А в ситуации с Севой ответ скорее мог быть отрицательным.

Оксана так много лет пользовалась его доверием, обманывала, сбегала, уходила к другим мужчинам, что даже терпение такого спокойного и флегматичного однолюба, как Всеволод, подошло к концу.

Мне казалось, что, приняв решение и разведясь с Оксаной, он уже никогда не передумает и не даст ей больше ни единого шанса.

Мы довольно часто созванивались и поддерживали отношения, но ни разу за все это время Сева не спросил у меня, как дела у его бывшей супруги. Решившись на серьезный шаг, Всеволод явно не собирался поворачивать обратно…

— Знаешь, наверное, мне так и надо, — глухо сказала Оксана, поняв причину моего молчания. — Я никогда не умела ценить то, что у меня есть, всегда хотела другого, большего, лучшего. А оказывается, его нет, этого лучшего и большего. Другое — вот оно есть, да… Подлое, мелкое, трясущееся только за себя, переживающее только о себе и своем комфорте…

— Так зачем тебе расставлять с ним какие-то точки? Если ты понимаешь, как все обстоит на самом деле?

— Я хочу, чтобы он понял, кого потерял.

Ну ясно — ничего не меняется, а уж люди — тем более… Какой смысл в этих прыжках по граблям? Выяснять что-то, делать себе больно, понимая при этом, что итог будет печальным…

Я предпочитаю потерять быстро, чем каждый день отрезать от сердца по кусочку, а Оксане непременно нужно поваляться в ногах у мужчины, пытаясь внушить ему хотя бы чувство вины, если уж не желание вернуться.

Каждому свое…

— Мужчина, которого ты выбираешь, всегда отражает твою самооценку. Потому, если рядом с тобой откровенное дерьмо, так может, стоит сперва о своем внутреннем состоянии подумать? О том, как сильно ты себя недооцениваешь, раз связалась с таким?

— Чувствую, в вашей конторе новый психолог, — вытерла глаза Оксана и полезла в сумку за косметичкой. — Прежний выражался иначе.

— Психолог у нас действительно новый, но он не имеет никакого отношения к тому, что я сказала. Просто я права, а ты не любишь этого.

— Ой, Деля, да брось ты — люблю не люблю… Ты никогда не выбираешь слова, всегда лупишь в больное место, а это бывает очень обидно.

— А было бы лучше, если бы я помогала тебе подкидывать дровишек в тлеющий костерок твоей обиды? Зачем? Тебе надо пересмотреть прежде всего свое отношение к себе. К себе самой, понимаешь? Может, тогда ты и перестанешь и мужиков каких-то бесполезных выбирать, и колоть в лицо сомнительные препараты, а? Я ведь понимаю, откуда это все — ты себя не любишь, не принимаешь и пытаешься переделать. И от этой же заниженной самооценки ты выбираешь мужчин, которые тебе ее еще сильнее занижают. Нельзя любое подмигивание принимать за чувства.

— Ой, все, не могу больше слушать, — Оксана закончила поправлять макияж, резко дернула «молнию» косметички и встала. — Поехали домой. Ты на машине?

— Да.

— До города подкинешь?

— С ума сошла? Нет, сама добирайся. Вечно ты какие-то глупости несешь, если обиделась.

Я сменила туфли, в которых ходила на работе, на уличные, выключила компьютер, убрала со стола все папки на небольшой столик у двери — Алла перед уходом расставит все по местам.

На экране мобильного светился пропущенный звонок — я не включила звук и не заметила, что мне звонили. Это оказался Матвей.

— Погоди, я перезвоню, — попросила я Оксану, уже открывавшую дверь кабинета. — Да, Матвей, прости, я звук убрала. Уже собираюсь. Оксану довезу и приеду. В магазин заскочить? А-а… Хорошо, спрошу. Да, и я, — убрав телефон в сумку, я повернулась к подруге: — Матвей приглашает к нам на ужин.

— Ты только не обижайся, но я к вам не поеду, — сказала Оксана, прикусывая нижнюю губу. — Не могу смотреть на чужое счастье, не имея своего.

— Фу, ну что за глупости?

— Это для тебя глупости, а я только теперь поняла, что ты должна была испытывать, когда приходила к нам с Севой.

— У вас с Севой я отдыхала и уж точно не испытывала дискомфорта. Но дело твое, — признаться, я устала от ее попыток уколоть меня и предпочитала подбросить подругу до дома, а самой оказаться на диване рядом с мужем и забыть о наших с Оксаной разговорах.

Завтра я поеду на работу, окунусь в привычную среду, встану к операционному столу, буду консультировать, оперировать, решать чужие проблемы — но это будет только завтра, а остаток сегодняшнего дня я все-таки хочу провести рядом с любимым человеком.

А что, имею право…

— Ну, и что у вас случилось?

Захар недовольно смотрел на меня, сидящую в кухне на том самом месте, откуда недавно сорвалась Стаська.

— Ничего.

— Тогда почему она уехала? Ты видела, сколько времени вообще? Куда она пошла, да еще с вещами? Ты вообще о ком-то, кроме себя, думаешь?

Ого, а вот это уже новости…

Захар никогда не разговаривал со мной таким тоном, и уж точно не делал этого из-за такой ерунды, как размолвка с подругой. Его это вообще касаться не должно, но поди ж ты — беспокоится он о том, куда Стаська направилась!

— А ты? — перешла я в нападение. — Ты, например, обо мне когда-то думаешь или предпочитаешь за все человечество, потому что так легче? Абстрактная жалость всегда дается проще конкретной, как и помощь, правда?

На лице Захара появилось растерянное выражение, он явно не ожидал, что я внезапно дам отпор.

— Настя, ты чего? — протянул он. — При чем тут человечество, что ты несешь? Я спросил, куда Стаська на ночь глядя поехала, а ты скандал раздуваешь… Зачем?

— Скандал?! Лавров, ты вменяемый вообще?! Ты за моей спиной ведешь какие-то дела с моей подругой — и я раздуваю скандал?! Да другая бы на моем месте еще и тебя бы из дома выкинула вслед за Стаськой!

Так, а вот этого говорить не стоило…

Квартира принадлежала мне, досталась в наследство от бабушки, и Захар здесь не был даже прописан — уже не помню, почему мы так решили, едва поженившись. Но любое упоминание о том, что он здесь по сути никто, всегда оказывалось для мужа болезненным.

Обычно я умела держать язык за зубами, а вот сегодня не утерпела. Нас, как и москвичей, сильно испортил пресловутый квартирный вопрос…

Захар не стал ждать, когда я выставлю его, а молча собрался сам, и никакие мои уговоры и слезы не помогли — в шестом часу утра Лавров, прихватив сумку с ноутбуком и портфель с бумагами, вышел из квартиры, не забыв оставить на полке под зеркалом связку ключей.