Право быть - читать онлайн книгу. Автор: Вероника Иванова cтр.№ 80

Любое существо, очутившееся на грани смерти, будет испытывать сильные чувства к своему спасителю, неважно, ненависть или любовь. А чем сильнее страсти, тем легче осуществлять влияние, не так ли? Когда ты приходила к жертвам Ка-Йен, они могли проклинать тебя или признаваться в любви, но прежде всего они боялись, а страх открывает двери души надёжнее и проще, чем прочие ключи.

Они впускали тебя в своё сознание, пусть даже надеясь потом, когда ужас смерти уйдёт прочь, снова стать хозяевами самим себе. Они позволяли тебе войти, и ты входила. Чтобы остаться навсегда.

А у моего сознания уже была хозяйка.

— Мне просто не хотелось быть свободным.

— Наверное. Хотя я не могу понять почему.

Потому что я и так был свободнее некуда. Но что гораздо важнее, я не боялся умереть. И сейчас не боюсь, хотя близок к смерти, как никогда раньше.

— А вот серебро внутри тебя... Оно захотело стать свободным. Но ведь это невозможно!

Сколько негодования и почти детской обиды в этом возгласе... Неужели действительно случилось нечто из ряда вон выходящее?

— Почему?

— Потому что освобождения могут возжелать только живые, а оно... Оно же мёртвое!

В какой-то мере. И если это единственная причина, то... Всё предельно просто.

Лунное серебро, превращённое в жидкость магией, приобретает только подобие жизни. Пробравшееся в плоть вместе с водой или пищей, оно не получает даже подобия и, когда осознает безысходность своего положения, охотно помогает живому существу сойти с ума и покончить с собой, чтобы... Попробовать начать всё сначала и надеяться на удачу. А в моей крови серебро получило возможность именно жить. Оно разделило со мной мою жизнь, мои чувства, мои ощущения и впервые стало по-настоящему живым. Но старые привычки слишком сильны, и когда раздался братский, или, вернее сказать, сестринский, зов, зверёк откликнулся, не понимая, к чему приведёт доверчивость. А потом...

Я ведь чувствовал: с ним происходит что-то неладное под пристально-чёрным взглядом Ка-Йен. Я остался узником, а серебро освободилось? Похоже. Но от чего? Иглы по-прежнему сидят в моём позвоночнике, значит, память осталась при зверьке. Больше не отвечает говорящей? Может быть, потому, что свободу получило сознание серебра? Свободу от слов, окончательную и бесповоротную?

И словно подтверждая мои предположения, женщина произнесла:

— Оно больше не говорит со мной. Но оно всё-таки слышит и, значит, способно получать и исполнять повеления. Можешь считать, тебе повезло, а вот твоему другу...

Она встала и подошла к Боргу, застрявшему где-то на границе между сном и небытием.

— Ему повезёт меньше.

Полы накидки чуть раздвинулись, пропуская вперёд затянутые в перчатки кисти рук.

— Эй, проснись!

Приказ заставил вздрогнуть даже меня, хотя предназначался другому, а по телу великана прошла отчётливо заметная судорога. Веки Борга раскрылись резким и наверняка болезненным рывком, но рыжий не попытался встать или вообще шевельнуться. Пробует оценить обстановку? Скорее всего. Хотя могу себе представить, что он чувствовал в момент пробуждения, попрощавшись с сознанием и вновь вернувшись в мир по приказу одного и того же господина.

— Я нечасто доверяю своего питомца чужим рукам, но следующего восхода луны ждать несколько дней, а держать тебя в глубоком сне дольше опасно, вдруг и вовсе не проснёшься, поэтому...

На левой ладони женщины замерцала горсть лунного серебра.

— Это ничуть не больно, не бойся. Всего лишь холодно.

Крупинки струйкой потекли из одной ладони в другую, потом обратно, двигаясь словно по собственной воле, всё быстрее и быстрее, пока не стало казаться, что они слились воедино, превратившись во что-то вроде ленточки или... Змейки.

— Но такой большой и сильный мужчина не боится холода, ведь верно?

Она накрыла одну ладонь другой, а когда убрала в сторону, змеи не было, оставалась прежняя горсточка серебра.

Женщина чуть нагнулась над лежащим Боргом и дунула, сдувая крупинки с ладони, словно пыль. Вот только пыль норовит повисеть в воздухе подольше, а не устремляться вниз к лежащему телу, подобно оголодавшему гнусу...

Прошло ещё одно мгновение, и раздался новый приказ:

— Встать!

Тело великана заходило ходуном. Иначе и быть не могло, ведь за время лежания мышцы утратили часть своей боеготовности, но Борг поднялся на ноги быстрее, чем я приготовился ждать, зато вены на его лбу угрожающе вздулись то ли от натуги, то ли от...

— Сопротивляться бесполезно. Этим ты только добавишь себе боли, но не избежишь угодного мне результата.

— Что ты... со мной... сделала? — пересохшими губами прохрипел рыжий.

— Ты не поймёшь.

Она подошла совсем близко к Боргу и щёлкнула его пальцем по носу, а великан даже не смог шевельнуться, не говоря уже о том, чтобы поймать руку насмешницы.

— Я бы и дальше позволила тебе спать, до самой смерти, но видишь ли, в чём дело... Нужен присмотр за твоим другом. Я бы и сама справилась, только у меня есть много других забав, на которые я трачу свои силы с куда большим удовольствием.

На пол упала связка ключей.

— Открывай замки, бери своего друга за шиворот и следуй за мной.

«Шиворот» оказался не красным словцом, а тщательно исполненным способом доставки тела заключённого в угодное тюремщице место. Присутствие или отсутствие духа во внимание, разумеется, не принималось. Борг сгрёб пятернёй полотно на моей спине, превратив рубашку в пелёнку, стесняющую движения, и, легко удерживая меня на ногах, потащил прочь из комнаты. Довольно неудобно, даже немного стыдно чувствовать себя ярмарочным болванчиком в руках дюжего кукольника, но сопротивляться было бы бессмысленно, да и... Меня куда больше занимало азартное желание увидеть, где и как обитает говорящая с серебром. Однако пейзаж за стенами дома оказался всё тем же, что и на берегах озера, и если бы я поспорил на этот счёт с собой, то непременно проиграл бы. Хотя... Могло ли быть иначе?

Нить, не принадлежащая плоти ни одного из живущих драконов, — разве это не лучшее место для безмятежного бытия? А каждый, кто рискует ступить на белый песок, становится послушным исполнителем желаний здешней хозяйки. Как, видно, и произошло с полевым агентом, отправившимся сюда по собственному капризу или выполняя приказ. Можно ли победить того, кто любого твоего воина, самого сильного и самого преданного, может заставить не только выдать все тайны, но и обратить оружие против прежнего господина? Нет, Ксаррон, и тeбе не справиться с серебряной напастью. Твои посыльные сгинут на песчаных берегах, а ты сам не сможешь сюда прийти, ведь эта Нить не подчиняется воле драконов.

Дом, толком не рассмотренный мной изнутри, снаружи выглядел вполне обычно, как выглядит добрая половина сельских строений в Западном Шеме, — добротный, не особо громоздкий, но просторный, можно даже сказать, простирающийся, потому что недостаток высоты успешно восполнялся протяжённостью. Деревянные стены, деревянная же крыша без следа морения... А впрочем, нужны ли на берегах серебряного озера хоть какие-то ухищрения, призванные сохранить дело рук человеческих на долгие годы? Здесь никогда не идут дожди, не сменяются времена года, не живут ни звери, ни насекомые, да и люди нечасто заходят. Даже кровь не смогла ржавчиной разъесть кандалы. Всё, что окажется в стране белого и чёрного, сможет существовать вечно. При одном условии. Ecли откажется от своей свободы в обмен на чужую.