Батый заплатит кровью! - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Поротников cтр.№ 41

— Угомонись и не спеши, друже. — Терех сплюнул на снег горький привкус пепла, развеявшегося в воздухе. — Вся западная стена от Дмитровской башни до Супоневской полыхает так, что не подступиться. Дрянь дело, приятель. Как догорит западная стена, нехристи сразу на штурм пойдут, тогда всем нам конец. Брешь, которая образуется после пожара в западной стене, втрое длиннее пролома на южном валу. Через эту брешь татары повалят в Торжок в таком множестве, что нам их будет никак не сдержать.

Терех внимательно посмотрел на Якова, на лице у которого не было ни малейшего уныния или огорчения после всего услышанного. Казалось, Яков пропустил мимо ушей всё сказанное Терехом, увлечённый какой-то мыслью, не позволяющей ему унывать.

— Ты чего такой бодрый? — насторожился Терех. — Во хмелю, что ли?

— Я ведь боярышню Славомиру здесь встретил, — не скрывая своей радости, ответил Яков. — Оказывается, Славомира тоже из татарской неволи недавно вырвалась. Посадник Иванко приютил её в своём тереме, как и Беляну.

— Ну и что с того? — проворчал Терех. — Какое тебе дело до Славомиры? Она тебе, чай, не родня.

— Не родня, это верно, — сказал Яков. — Однако я поручился перед одним человеком, что уберегу Славомиру от гибели и татарской неволи, что выведу её в безопасное место. Славомира и я находились в отряде воеводы Миловата, скрытно ушедшего ночью по льду Клязьмы из осаждённого татарами владимирского детинца. Добравшись до Переяславля-Залесского, я полагал, что избавил Славомиру и её маленького сына от татарской опасности. Но Батыева орда вскоре взяла приступом и Переяславль. Славомира угодила-таки в неволю к мунгалам. — У Якова вырвался досадливый жест. — Я и сам-то оказался в плену у нехристей. Однако Господь услыхал мои молитвы и помог мне вырваться на волю да ещё и вновь свёл меня со Славомирой, которая тоже сбежала от нехристей. Это просто диво дивное, не иначе! — Яков коротко рассмеялся, хлопнув Тереха по плечу. — Что скажешь на это, приятель?

— А где же сыночек Славомиры? — поинтересовался Терех. — Ты же сказал, что Славомира ушла из Владимира с маленьким сыном на руках.

— Славомира поведала мне, что она успела спрятать своего сына в потайное подземелье, когда ей стало ясно, что татары вот-вот ворвутся в Переяславль-Залесский, — тем же радостным голосом проговорил Яков. — В том тайнике многие переяславские женщины укрыли своих детей. Славомира хочет вернуться за сыном в Переяславль после того, как схлынет Батыево нашествие.

— Я думаю, Славомире уже не видать своего сына, да и ей самой не спастись от свирепых мунгалов, которые совсем скоро ворвутся в Торжок, — мрачно промолвил Терех, глянув исподлобья на Якова. Он сделал небрежный кивок головой в ту сторону, откуда доносился треск пожарища, а в небо валил густой дым. — Слышишь, как гудит пламя, это догорает городская стена, и вместе с ней сгорают надежды новоторов на лучший исход в этой борьбе с Батыевой ордой.

— Не может быть, чтобы татары ворвались в Торжок! — воскликнул Яков с непреклонными нотками в голосе. — Пусть сгорит стена, но останутся земляные валы, оборону можно держать и на них. В конце концов, из всякого затруднения можно найти выход! Рано отчаиваться, Терех!

— Ну, конечно, неразрешимых затруднений не бывает! — нервно рассмеялся Терех. — Выход есть и в нашем случае, друже. Вернее, их два. Во-первых, можно сложить голову в неравной сече с татарами. Во-вторых, можно смастерить крылья и упорхнуть отсюда, подобно легендарному Икару. Выбирай, что хочешь, приятель.

Не прибавив больше ни слова, Терех зашагал прочь по переулку, пошатываясь от усталости и придерживая рукой висящий на поясе меч. Яков посмотрел ему вслед, затем рванулся туда, где бушевало пожарище, источая клубы едкого дыма.

* * *

Придя домой, Офка сказала матери, будто она встречалась с отцом, который занят тушением пожара и потому не может домой наведаться.

— Он же весь день ходит голодный, — забеспокоилась о супруге Евдокия Дедиловна. — Надо бы отнести ему что-нибудь поесть.

Сложив в небольшой глиняный горшочек свежеиспечённые пирожки с мясом и капустой, сушёного леща, ломоть от пшеничного каравая и кусочки тонко порезанного свиного сала, Евдокия Дедиловна отправила Офку с этими яствами к отцу.

— Где бы ни находился твой тятя, в дозоре или на пожаре, проследи, чтобы он всё съел, после чего принеси пустой горшок обратно, — строго наказала старшей дочери Евдокия Дедиловна.

Офка взяла горшочек с едой и отправилась к уцелевшему участку западной стены, где возвышалась каменная Дмитровская башня. Офка знала, что на этой башне стоит в дозоре её ненаглядный Важен. Офка виделась с Баженом каждый день. Она то прибегала к вечернему построению его сотни, то поднималась на городскую стену, если Важен стоял в карауле. Бывало, что Офка приводила Бажена к себе домой, кормила его обедом, давала ему возможность вздремнуть часок-другой. Все домашние называли Бажена и Офку женихом и невестой, видя, что эти двое души друг в друге не чают.

...Стоя возле узкой бойницы, Офка глядела с высоты семисаженной Дмитровской башни на дымящееся чёрное пепелище, оставшееся на гребне вала от сгоревшей дотла западной стены Торжка. Это пепелище протянулось от каменной Дмитровской башни до маячившей в отдалении Супоневской башни, два нижних яруса которой тоже были сложены из камня. Жар пожара растопил снег на склонах вала. Мутные талые потоки стекли в овраг, обнажив жёлтую пожухлую траву.

— Что теперь будет? — спросила Офка, продолжая смотреть в узкий проём бойницы на обгорелые руины городской стены. Её вопрос был обращён к Бажену, который, сидя на скамье, уплетал пирожки.

Прекрасно понимая, что имеет в виду Офка, Важен помолчал, дожёвывая пирожок с мясом, потом бодро ответил:

— Сгоревшую стену, конечно, уже не восстановить. Ну, да это не беда! Оборону можно держать и на валу, ведь он почти пять саженей высотой, а перед ним овраг пролегает. Завтра с утра смерды и плотники укрепят западный вал частоколом, так что татарам подступиться будет непросто.

— А если всё же татары ворвутся в Торжок, что тогда? — Офка повернулась к Бажену. — Где искать спасения мне, моей сестре и матери?

— Вот ваше спасение, лада моя. — Важен кивком головы указал Офке на свой меч, прислонённый к стене. — Иного спасения от мунгалов нет!

Офка перешла к другой бойнице, устремив свой взор за овраг на заснеженные луга и редкие берёзовые рощи. В сгущающихся сумерках на белой снежной равнине явственно виднелся длинный частокол, установленный татарами на расстоянии полёта стрелы от валов Торжка, за которым чернели остовы больших камнемётных машин. Ещё дальше, за приземистыми избами деревни Ожогино, на заснеженных полях темнели татарские юрты и повозки, среди которых мерцали рыжими точками горящие костры. Целое море огней разлилось в ночи вокруг Торжка!

Вернувшись домой, Офка сразу легла спать. Она условилась с Баженом, что тот рано поутру придёт к ней в гости. Офка собиралась встать пораньше, чтобы приготовить Бажену поесть и протопить для него баню.