Батый заплатит кровью! - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Поротников cтр.№ 36

Рассредоточив всех своих людей на западной стене Торжка, Терех дважды прошёл по этой стене из конца в конец, чтобы получше запомнить, кто где стоит, а также осмотрев все башни и лестничные переходы внутри них. Западная стена Торжка оказалась не столь широка по сравнению с южной стеной, перед ней не было глубокого рва, поскольку его заменял длинный неглубокий овраг, по дну которого протекал ручей Здоровец. Местами этот овраг имел высокие обрывистые склоны, преодолеть которые было непросто. Однако кое-где склоны оврага осыпались и не представляли серьёзного препятствия, как и покрытый льдом ручей.

За оврагом расстилались заснеженные поля, там виднелись также избы деревни Ожогино, вокруг которой татары разбили свои становища. Оттуда в предрассветной тишине долетало конское ржание, рёв верблюдов и блеянье овец. Задувший с юго-запада ветер принёс с собой запах дыма от множества вражеских костров.

Наконец солнце взошло над горизонтом, озарив радостным светом заснеженные луга, леса, скованную льдом Тверцу и деревянный городок в кольце бревенчатых стен с маковками церквей и теремов, далеко видимых с высоких холмов. Под сиплые звуки рожков, под громыхание больших кожаных барабанов от войлочных татарских юрт к стенам Торжка потянулись длинные колонны конных и пеших степняков. Используя тягловую силу лошадей и невольников, татары принялись оттаскивать свои катапульты от южного вала Торжка и устанавливать их за оврагом напротив западной городской стены.

На гребне южного вала среди пепелища и раскалённых головней, оставшихся от сгоревшего участка стены, новоторы под началом тысяцкого и посадника спешно возводили частокол, вгрызаясь заступами в разогретую пожаром землю. Идущие на приступ татары выпускали тучи стрел, которые с дробным стуком сыпались на красные щиты ратников. Покуда одни из горожан трудились над возведением частокола, другие в это время прикрывали их собой от вражеских стрел. Набросав множество лестниц на крутой внешний склон южного вала, татары густым потоком карабкались по ним наверх. Плотная шеренга русских ратников, встав живой стеной на валу, встречала наступающих врагов ударами копий, мечей и топоров. Русские лучники почти в упор поражали татар стрелами. Цепляя баграми и копьями раскалённые обломки полусгоревших брёвен, новоторы швыряли их сверху на головы татар.

Среди русичей особенно заметны были двое — Жердята и Михайло Моисеевич. Оба были облачены в прочные блестящие доспехи, неуязвимые для стрел, у обоих в руках были тяжёлые смертоносные секиры, которые безжалостно кромсали врагов. Наткнувшись на упорное сопротивление и понеся ощутимые потери в первые же минуты боя, татары ослабили свой натиск. Татарские лучники начали пускать стрелы с таким расчётом, чтобы они падали сверху вниз прямо на головы русичей, занятых установкой частокола. Среди плотников и смердов появилось много раненых. Посадник Иванко повелел всем работникам уйти с линии обстрела.

— Будем стоять насмерть на валу до сумерек, — сказал он своим воеводам, — а частокол достроим уже в темноте.

Подгоняемые плётками своих нойонов, полчища степняков с новой силой ринулись на штурм. Татарам казалось, что путь в Торжок для них свободен, осталось лишь смять небольшой отряд русов, закрепившийся на валу на месте сгоревшей стены. Используя свою многочисленность, татары скопом лезли на вал, попирая ногами своих убитых и раненых. Холодный воздух сотрясался от громового боевого клича Батыевой орды. Самые храбрые из татар один за другим взбирались на вершину вала, мастерски прикрываясь щитом и умело действуя саблей. Но и эти храбрецы-батыры не могли ни на шаг продвинуться дальше, натыкаясь на стену из красных русских щитов, на острия склонённых русских копий. Обливаясь кровью и скрежеща зубами от бессильной ярости, Батыевы батыры падали с гребня вала вниз в орущее и громыхающее оружием скопище степных воинов, словно пена от разбившейся о прибрежные скалы волны.

Видя, что защитники Торжка стоят неколебимо на гребне вала, татары применили свой испытанный приём. Степняки согнали из своих становищ русских невольников и пустили их впереди себя. Ни у кого из новоторов не хватило духу поднять оружие на полураздетых, посиневших от холода пленников, которые гурьбой взбирались по лестницам на вал. Наоборот, торжковские ратники помогали несчастным невольникам, одетым в лохмотья, взойти на вершину вала, пропуская их через свои ряды. Однако это милосердие дорого обошлось защитникам Торжка.

Следом за русскими пленниками сплошным потоком наступали татары, натиск которых на этот раз оказался неудержим. Сбросив новоторов с гребня вала, толпы степняков с громким воем стали прорываться внутрь городских стен. В узких переулках и во дворах домов между восточной стеной и городской цитаделью закипели ожесточённые схватки между татарами, которые всё прибывали через участок выгоревшей стены, и русичами, сбегавшимися отовсюду к месту битвы. Бывшие русские невольники тоже вооружались кто колом, кто топором, кто вражеской саблей. Все они сражались с неистовым остервенением, разя ненавистных татар без пощады.

Терех привёл всех своих ратников в Ситный околоток, подчиняясь приказу посадника Иванко. На западной стене Терех оставил лишь шестерых дозорных, в том числе Труна Савельича, понимая, что в сече от него проку не будет никакого.

Увидев множество татар, рассыпавшихся по всему Ситному околотку, Терех подумал, что это будет его последняя битва. Терех был уверен, что выбить из города такое скопище врагов новоторам не удастся, что через несколько часов Торжок будет взят Батыем. С отчаянием обречённого Терех бросился в гущу степняков, желая дорого продать свою жизнь. Заодно Тереху хотелось поквитаться с мунгалами за смерть Аграфены. Впервые в жизни Терех рубился с врагами, не чувствуя ни малейшего страха и совершенно не трясясь за свою жизнь. Он рычал, как дикий зверь, разрубая пополам голову врага или проламывая мечом чью-то грудную клетку. Вражеское копьё рассекло ему висок, едва не выбив правый глаз, но Терех даже не почувствовал боли, объятый яростным стремлением рубить и убивать ненавистных мунгалов. Рядом падали на снег воины из его сотни, раненые и умирающие, но Терех не замечал этого, видя перед собой скуластые узкоглазые лица татар в мохнатых шапках и круглых шлемах.

Сражение разворачивалось беспорядочно и хаотично, поскольку в Ситном околотке не было ни площадей, ни широких улиц. Русичи и татары не могли применить здесь плотный боевой строй, действуя в тесноте дворов и закоулков. Татары, полагая, что город уже пал, стремились приступить к грабежу домов и храмов. Однако в каждом дворе, на каждой улице татары сталкивались с неистовым сопротивлением горожан, мужчин и женщин. Э го сопротивление росло по мере того, как в Ситный околоток сбегались жители со всего города.

Терех сначала не поверил своим глазам, увидев, что татары, истомлённые долгой кровавой сечей, бросились наутёк. С громким победным криком русичи преследовали убегающих степняков по пятам, выгнав их из города через пролом в стене. Не теряя ни минуты, новоторы соорудили на южном валу наклонный частокол, укрепив его камнями, заброшенными в город вражескими катапультами.

Вместе с прочими ратниками в этом деле участвовал и Терех, помогавший втаскивать жерди и брёвна на почерневший от пожара гребень вала. Собираясь взвалить на плечо очередную толстую жердь, Терех вдруг услышал рядом знакомый говорок. Кто-то окликнул его, назвав по имени.