Рать порубежная. Казаки Ивана Грозного - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Нуртазин cтр.№ 65

Ливень оказался краткосрочным. Тучи истощились, ветер угнал их остатки за реку, взору открылось чистое, прозрачное небо. Солнце снова приняло промокшую землю в жаркие объятья, воздух наполнился испарениями. Изнуряющая духота повисла над степью. Ногайцы напирать не стали, конная атака по грязи вряд ли имела бы успех. Мурзы велели воинам расположиться станом в балке, где до того прятались казаки. Промокшие до нитки ногайцы принялись сушить одежду, готовить пищу. Беспокойства от казаков не ждали, надеялись, что, напуганные многочисленностью противника, они не высунут носа из леса, где заперты, как в зиндане. О беспечности степняков доложили Мещеряку разведчики. Атаман немедля подозвал Камышника.

— Иван, проверь, у всех ли запалы на ручницах сухие. Скажи, пусть к бою готовятся. Сами на ногайцев пойдём.

Камышник кинулся исполнять приказ. Но Мещеряк остановил:

— Погоди. Позови Аникея.

— Ноздрю?

— Нет, приёмыша Дорони Безухова. Думается, парень сможет провести нас незаметно к вражьему стану.

Пробраться незаметно удалось. Дозорных сняли без шума. Леском провели людей до кустарника, кустами подобрались к балке.

Когда грянули первые выстрелы, лишь два десятка ногайских воинов оказались готовыми к сопротивлению. Остальные развесили доспехи и одежду на древках воткнутых в землю копий, ветках редких кустов и деревьев. Огонь из ручниц привёл ногайцев в замешательство, поселил в сердцах страх. Пули и стрелы разили безоружных степняков. Часть воинов бросилась к оружию, но большинство поспешило к коням в надежде поскорее покинуть опасное место. Те, кто не убоялся смерти и бился до конца, были сметены лавой казачьей конницы. Ногайцы ушли в степь. В балке остались их павшие соплеменники и воинское снаряжение. Казаки благополучно, с малыми потерями, вернулись в Кош-Яицкий городок. Привели множество коров, коз, овец, коней, оружие, доспехи, пленных ногайцев, а самое главное, триста душ вызволенных из неволи русских людей. Полонили и сестру Уруса, дочь покойного бия Исмаила.

Обо всём по приезду в родную станицу Аникей рассказал Дороне. Вести порадовали бывалого казака, но одновременно и озадачили. Дороня знал, ногайцы и бий Урус не простят обиды.

Государев посол Хлопов первым ощутил на себе ярость Уруса. Бий, потрясая кулаком, проклинал русского государя:

— Да падут несчастия на голову твоего царя и тех, кто подговорил безродных разбойников напасть на мои владения! Многие ногайцы взяты в плен для продажи в Астрахани бухарским купцам или за выкуп родственникам. Среди них моя сестра!

Хлопов поспешил заверить:

— Я сделаю всё, чтобы она в скором времени возвратилась домой.

— Это не все их преступления! Подлые шакалы убили моих людей! Десятки соплеменников пали от их рук. Они не пощадили даже сеидов и ходжей! Праведный гнев Всевышнего покарает нечестивцев! Он даст моим воинам силы, и мы перережем им глотки!

— Государь не причастен к злодейству, — попытался возразить Хлопов, — на улусы напали вольные казаки, над коими он власти не имеет.

— Зато её имеют астраханские воеводы, ему подчинённые. Язык царя Фёдора лжив, он говорит о дружбе, сам же тайно натравляет на нас казаков. Мои воины взяли пленных, они свидетели подлым делам.

Хлопов опустил голову, ведь в словах бия имелась немалая доля правды. Урус не успокаивался:

— Скажи, зачем урусутский царь приказал ставить городки на Волге? Не намерен ли он оттеснить пас с наших земель?

Хлопов выпрямился:

— Государь желает оградить ногайские улусы от нападений разбойных казаков.

Урус пронзительно глянул в голубые с прищуром глаза Хлопова.

— Так ли это?

— Так, великий бий.

— Не марай свои уста ложью. Вы призываете этих бродяг на службу и всячески помогаете им.

— Фёдор Иванович помогает только тем казакам, кто послушен ему, а кто противится, с теми государь суров. По его повелению многие повольницкие ватаги отогнаны от Волги.

— Отогнаны, только пришли они в мои земли и строят город на острове, там, где река Илек впадает в Яик. Это шоулличим — моя степь. Не позволю чужакам своевольничать. Я помешаю строительству города! Скоро мои воины сровняют его с землёй!

Урус исполнил обещание и вскоре послал к Кош-Яицкому городку шестьсот конных воинов под предводительством своего сына Джан-Арслана. Несмотря на то, что в городке собралось до семи сотен казаков, крепость ещё не была закончена, внезапное нападение грозило бедой.

* * *

Солнце ещё не вошло в силу, степь встретила Дороню и Ульяну утренней свежестью и запахом разнотравья. Ковёр, сотканный из ковыля, полыни, типчака, верблюжьей колючки, солодки и шалфея, расстилался на немереные вёрсты и неведомо где заканчивался. Среди былья Ульяне предстояло выбрать то, что обладало свойством лечить недуги. Она знала, в какое время и какую траву собирать, как её использовать, за это и слыла жена Дорони в станице знахаркой. Акгюль называла её на ногайский лад кагымши и часто ходила с ней на сбор трав, но в этот раз с Ульяной напросился Дороня. Чем был доволен. Помнил казак прошлогодние любовные утехи в степи, воспоминания о них согревали его в студёном Подмосковье. Вот и ныне жаждал предаться ласкам с женой. В станице не разгуляешься, дети, соседи, а ночью каждый шорох за версту слышен. Выехали на конях, необходимые травы росли вдалеке от станицы. Дороня всю дорогу лукаво поглядывал на жену, похваливал, любовался. Ульяна посмеивалась, отшучивалась, то и дело бросала ласковые и игривые взгляды на супруга.

Коней оставили в леске у реки, сами побрели степью, высматривая нужную траву. Отошли недалеко. Не утерпел Дороня, не одолел желания повторить то, что случилось прошлым летом. Налетел сзади, со смехом повалил в ковыль, целовал губы, шею, опять губы, обнажённую грудь. Ульяна таяла в его объятьях, отдавалась сильным рукам мужа. Страсть захлестнула обоих, бросила в пучину наслаждений. Пробуждение было сладостным. Дороня откинулся на спину, истома разлилась по телу, затуманенный взгляд устремился к небу, выискивая в выси орлана-белохвоста, знакомца, что подсматривал за ними прежде. Птицы не было, но появился кто-то другой. Не в небе, на земле. Конское ржание Ульяна услышала первой, приподнялась на локте, вытянула голову. За ней последовал Дороня. В следующий миг его ладонь накрыла рот жены. Он рывком повалил Ульяну на траву, прошептал:

— Не шелохнись.

Ульяна испуганно моргнула. Было чего пугаться. В двухстах шагах от них двигалась ногайская сотня. Страх охватил и Дороню, пробежал по телу, подобно крысе в псковском подземелье. Страх не за себя. Отряд подбирался к станице, туда, где оставались их дети, семья Аникея, Сидора Бирюка и соседи-казаки.