Капкан времён - читать онлайн книгу. Автор: Василий Головачев cтр.№ 92

– А что с экзором? - ещё более осторожно поинтересовался Самсон Викторович.

– Он нейтрализовал кодон и вышел из-под контроля.

Сука! - подумал Плевин о полковнике Пищелко.

– Это чревато развёрткой вариаций сопротивляющейся нам славянской системы во главе с общиной «Русь» и каскадной утечкой информации, - продолжал Диспетчер ровным, без интонаций, голосом.

– В ближайшее время мы ограничим его маневренность и организуем перехват. На какие меры мы можем рассчитывать?

– Припугните его. Он не боец, насколько я информирован, должен сломаться.

– А если не сломается?

– Тогда ликвидируйте.

– Есть!

Из трубки талой водой хлынула тишина.

Самсон Викторович посидел немного, прижимая мобильник к уху, набрал номер помощника.

– Да? - недовольным, как обычно, голосом отозвался Пищелко.

– Где Гольцов? - осведомился Самсон Викторович угрюмо.

– В Москве, - после паузы ответил начальник Отдела.

– Почему я об этом не знаю?

– Мы сидим у него на хвосте…

– Найти и ликвидировать!

– Но его благородие Вышний не…

– Диспетчер дал добро. Попытайтесь ещё раз уговорить этого идиота, я имею в виду слепыша, но если не получится - уничтожьте!

– Давно бы так. А что делать с его дочкой и её ухажёром?

– Меня это не волнует. Они были нужны вам как подсадные утки, не более того. Когда надобность в этом отпадёт, разрешаю…

– Понял.

– Действуй, полковник.

Самсон Викторович выключил мобильник, поправил чёрные очки, которые не снимал ни днём, ночью, и направился по ковровой дорожке дальше, к приёмной директора ФСБ.

–

–

Он смог выдержать без жены всего два месяца.

Сначала отослал её с двухлетней дочкой домой к маме, в деревню под Рязанью, захотелось пожить «по свободе», причём и причина нашлась: какие особые условия жизни мог предоставить молодой красивой жене лейтенант зенитно-ракетного дивизиона, посаженный «на точку», то есть на голую вершину холма с тремя домиками офицерского состава и казармой? Естественно, никаких. И жена, рассудив, что муж прав, отправилась восвояси, через Уссурийск и Хабаровск, на поезде и на самолёте сначала до Москвы, потом до Рязани и дальше, в деревню Чернава Милославского района. Однако свобода оказалась не такой милой, как представлялось. Через две недели Арсений заскучал, через месяц затосковал. Какие силы ему потребовались, чтобы продержаться ещё месяц, знал только он.

Командира дивизиона долго уговаривать не пришлось, он понял лейтенанта и дал ему неделю на воссоединение семьи; дивизион не стоял на дежурстве и служба не требовала присутствия всех офицеров на зенитно-ракетном комплексе. И Арсений помчался к жене.

До Уссурийска доехал на попутке.

От Уссурийска поезд довёз его до Хабаровска, ночью, где он удачно поймал такси и доехал до аэропорта.

Самолёт за семь часов доставил лейтенанта в Москву. Там он успел на двухчасовую дневную электричку, которая домчала его до Рязани.

Ещё четыре часа понадобилось Арсению на путь до Топилл.

На станции не оказалось автобуса до Чернавы, и он не стал ждать утра, пошёл пешком, вспоминая пословицу: для бешеного кобеля пять вёрст не крюк, - хотя от Топилл до Чернавы было больше двенадцати километров, и этот путь он уже проходил пешком не раз, в том числе зимой, в мороз, без дороги, на одном дыхании.

Но ему повезло: на втором километре Арсения догнал «уазик» с брезентовым верхом, называемый в народе «козлом», и водитель подобрал военного человека, несмотря на то, что «козёл» был забит пасажирами до отказа.

Уместились.

Доехали.

Арсения высадили в центре села в час ночи. До избы тёщи он добежал за десять минут.

Конечно, его не ждали. А когда проснувшаяся жена, тёплая, милая, домашняя, умопомрачительно пахнущая теплым телом и ландышами, бросилась к нему на шею, Арсений почувствовал себя на седьмом небе от счастья…

Боль отрезвила: он так прикусил губу, что выступила кровь.

Воспоминание втянулось в глубины души, оставив тоскливый след. Кто сказал?

Со своей душой наедине

Остаюсь, чтоб устремиться к Богу.

Устремиться к слову или к слогу -

Дай, Всевышний, высказаться мне…

Дай, Всевышний! Или верни меня в прошлое,а уж об остальном я позабочусь…

Арсений Васильевич поднял лицо, слепо посмотрел в потолок.

Никто не откликнется.

Никто не придёт на помощь, не успокоит, не погладит по голове, как в детстве, не скажет ласково, как бабушка:

– Соколик мой ясный, не куксись, всё пройде».

Или как жена:

– Арсений, ну что ты как маленький, не переживай, всё обойдётся, я же с тобой…

– Мила, если бы ты знала, как мне тебя не хватает!

Он поднялся, побрёл в ванную комнату, умылся холодной водой, вернулся в спальню, лёг, но сон всё не шёл, в голову лезли воспоминания, и лишь ycилием воли Арсений Васильевич выбрался из дебрей память и принялся размышлять о своём положении.

Расен пришёл не один. Вместе с ним в квартиру Марины вошёл высокий худой старик, седоволосый, седобородый, с пронзительным взглядом голубых глаз. Одет он был в обычный гражданский костюм, разве что рубаха имела стоячий ворот, расшитый красным орнаментом. Но Арсений Васильевич сразу почувствовал его внутреннюю с и л у и жестом пригласил гостей присесть.

Они поклонились, есаул сел, сказал негромко:

– Твоя внучка у нас, Арсений, не волнуйся. Мы пришли поговорить. Это Симеон-родомысл.

С души Арсения Васильевича свалился камень.

– Стеша… у вас?! Слава Богу!

– Бог здесь ни при чём, - улыбнулся Симеон. Хотя слово «слава» мне нравится. К великому сожалению, многие забыли, что богов своих надо славить, а не просить у них помощи и подарков. Предки наши не просили.

– Где они, эти предки… - глухо проговорил Арсений Васильевич.

– С нами, - спокойно ответил Симеон. - В душе, в сердце. А кто забыл об этом - мучается всю жизнь. Вот как ты, к примеру.

– Я не мучаюсь…

– Хорошо, коли так.

Арсений Васильевич усмехнулся:

– Вы пришли наставить меня на путь истинный?

– Я знаю, что у тебя есть вопросы, и пришёл, чтобы ответить на них. Решать, что делать, будешь ты сам.