Тысяча жизней - читать онлайн книгу. Автор: Жан-Поль Бельмондо cтр.№ 49

Дерзания Вернея мне нравились, и самому тоже хотелось дерзать. Например, взять напрокат частный самолет вместе с моим другом, любителем бокса и партнером по «Ограблению» Омаром Шарифом, чтобы отправиться в Италию посмотреть по итальянскому телевидению трансляцию никому не нужного в Греции судьбоносного поединка, который происходил слишком далеко, чтобы мы на нем присутствовали, – в Соединенных Штатах.

8 марта 1971 года, в пять часов утра, мы сидели перед телевизором, усталые, но возбужденные, сосредоточившись на поединке века: Мохаммед Али, проворный танцор, против Джо Фрейзера с его отточенной техникой – теневая власть против власти, отказник против милитариста. Пятнадцать ожесточенных раундов, перевес сначала на стороне первого, потом второго. В конце концов Фрейзер нанес первое поражение Али.

Когда Верней познакомил меня со своим персонажем, хорошим полицейским, который должен рассеять страх над городом, я согласился, чтобы мне простили героя «Ограбления»! И потом, я как всегда был готов к переменам. Поносив костюм вора, я собирался примерить форму жандарма. Только для меня не могло быть и речи, чтобы она была жесткой, накрахмаленной. Я видел себя в более свободном стиле, по-американски, по образу Серпико или инспектора Гарри.

Так, на свой манер, я согласился взять карточку полицейского. Я был достаточно зрелым (сорок один год), чтобы почувствовать себя на стороне закона и правопорядка. Тем более что в плане покрасоваться я ничего не терял от перемены. Комиссар Летелье не простой полицейский, он гений преследования и вдобавок ловкий и отважный эквилибрист.

Верней не скупится в средствах: его сыщик способен спуститься по трапу летящего вертолета и приземлиться в квартире парижской башни, куда одновременно врываются типы в капюшонах – настоящие – из группы захвата национальной жандармерии, или, например, бежать по крыше движущегося поезда метро. Все это я делал с наслаждением, хоть и не без неизбежных мелких аварий, таких, как падение на стеклянную крышу или ранение руки, потому что при въезде в туннель я рефлекторно загородился руками, а надо мной была железная перекладина.

Признаюсь, кстати, что мне было страшно в тех сценах, когда поезд метро въезжал в туннели на полной скорости и я лежал в темноте в двух сантиметрах от потолка под током, а еще страшнее на станции «Бир-Хакейм», где я должен был перепрыгнуть с крыши одного поезда на крышу другого, идущего в обратную сторону. Но воздушные сцены все равно более впечатляющие.

Разумный порядок, установленный Вернеем на съемках, его строгость и внимательность помогли избежать несчастных случаев.

Что было с ним ценно – мы снимали один и тот же фильм. Хороший фильм «Страх над городом», покоривший четыре миллиона зрителей!

Два года спустя Верней дал мне роль шофера такси, специалиста по шуткам, в великолепном фильме «Труп моего врага», с моими давними союзниками Бернаром Блие, Мишелем Боном и Шарло. Мрачная история этого человека, вышедшего из тюрьмы, куда он попал в результате интриг, когда дорвался до власти, и вернувшегося отомстить за себя в свой город, меня очаровала.

Мой персонаж был до своего падения хозяином местной футбольной команды, так что мне довелось сниматься на стадионе и погрузиться в одну из любимых стихий. Страсть эта, полностью разделенная с закадычным другом Шарлем Жераром, поддерживалась «Полимюскле», любительской футбольной командой, вполне профессионально выступавшей повсюду, куда ее приглашали, например в Монако, по случаю бала Красного Креста.

После «Страха над городом» пришлось признать, что полицейским меня любят так же, как бандитом. Жорж Лотнер подвел итог четыре года спустя фильмом «Полицейский или бандит» ^[51]. Мишель Одиар, с которым я сотрудничал в целом на пятнадцати фильмах, рвался нас познакомить. Он удивлялся, что мы никогда не работали вместе, в то время как за нами обоими была замечена склонность к комедии детективного жанра. У Лотнера был под рукой роман Мишеля Гризолиа «Морской инспектор», построенный по той же схеме, что интрига «Облавы на блатных» Анри Декуэна с Габеном: хороший внедряется к плохим, выдавая себя за одного из них.

На этот раз, не в пример «Ограблению», я прикидывался бандитом, чтобы лучше быть хорошим полицейским. Мой персонаж решился пересечь границу, отделяющую мир полицейских от мира бандитов, но без колебаний насчет своей природы, без двусмысленности. Вдобавок к моему герою, сидевшему на мне как перчатка, и приятной легкости, с которой Лотнер делал свои фильмы, я имел счастье сниматься на юге, на студии «Викторин», с компанией старых друзей: Мари Лафоре, Мишелем Галабрю, Мишелем Боном, Шарлем Жераром, Жоржем Жере, Жаном-Франсуа Бальмером.

«Полицейский или бандит» прошел с успехом, и это сподвигло нас, Одиара, Лотнера и меня, продолжить работу втроем и сделать следом, с той же компанией, «Игру в четыре руки». Мы, думаю, немного поторопились и допустили несколько промашек.

В частности, мы удовольствовались очень несовершенным сценарием и позволили себе афишу дурного вкуса: герой (то есть я) раскачивается на лестнице вертолета в трусах в красный горошек.

Вообще-то мы больше всего хотели насмешить народ и восприняли фильм как повод к трехмесячному дуракавалянию в Венеции. Мы позволяли себе любые фантазии, вот и получилась в результате чушь. «Игра в четыре руки», тем не менее, имела успех: она позабавила три миллиона зрителей. Я впервые выступал дистрибьютором и был удовлетворен.

Публика, однако, плевать хотела на мои различные роли за экраном. Она приняла меня бандитом, потом полицейским и считала теперь меня наделенным сверхъестественными способностями. Я делал невозможное в кадре, выполняя немыслимые трюки, всегда выходил победителем в конце фильма – или умирал, – и постепенно меня стали воспринимать как героя (даже полубога). В жизни тоже, не делая больше различия между моими персонажами и мной. Когда мы с Лаурой Антонелли позволили себе роскошь трехчасового путешествия в Нью-Йорк на «Конкорде», я имел случай испытать это на себе.

Мы спокойно и удобно сидим, как вдруг самолет начинает трясти. Пассажиры удивлены, кто-то пугается. Слово берет пилот и объясняет, что один из четырех двигателей сверхзвуковой машины вышел из строя. Он призывает нас сохранять спокойствие, уверяя, что трех вполне достаточно для полета, который только будет более долгим, так как мы перешли на дозвуковую скорость.

Несмотря на это успокаивающее объявление, мой сосед справа все так же напряжен. Он лихорадочно заглатывает рюмку за рюмкой. Через тридцать минут после первого технического сбоя происходит второй. На этот раз мы резко теряем высоту, и салон заполняется запахом гари. Снова звучит голос пилота, уже не такой спокойный, как давеча, сообщая, что сгорел и второй двигатель и нам, возможно, придется совершить посадку до Нью-Йорка. Моего соседа вот-вот вывернет, он бледен, глаза вытаращены. Внезапно он поворачивается ко мне, вцепляется в мою руку и орет: «Мсье Бельмондо, сделайте что-нибудь!»

Я ничего не мог сделать, а в Нью-Йорк мы все-таки прилетели живыми и невредимыми. Но семью часами позже!