Исчезновение Эсме Леннокс - читать онлайн книгу. Автор: Мэгги О'Фаррелл cтр.№ 34

…не хотела, чтобы ее увезли навсегда. Только чтобы…

…она вырывалась и брыкалась, отец с доктором вдвоем стащили ее с лестницы, однако в самом низу она вцепилась в перила и закричала. Звала меня. Я зажала уши руками, и бабушка положила свои ладони поверх моих, но я все равно слышала ее голос: «КИТТИ! КИТТИ! КИТТИ! КИТТИ!» До сих пор слышу этот крик. Потом я нашла ее ботинок. Наверное, слетел, когда она вырывалась, и застрял под вешалкой для шляп. Я взяла его и села у лестницы, прислонившись к перилам, и…

…смотрела с лестницы, как отец пожал ему руку. Отец показал дорогу, и Дункан пошел за ним, а когда отец отвернулся, Дункан сделал кое-что странное – потом я узнала, что он всегда так делал, когда волновался. Он завел руку за голову и пригладил волосы на другой стороне. Смешно. Я улыбнулась. Он огляделся, увидел только закрытые двери и длинный коридор, и я подумала: «Может, он ищет меня?» Но я бы никогда…

В машине отец молчит. Она зовет его, касается его плеча, вытирает щеки, пытается выговорить «пожалуйста». Врач сидит с ними рядом. Машина останавливается, отец молча выходит и вместе с врачом тащит ее по усыпанной гравием дорожке, по ступенькам, в огромное здание на холме.

За дверью их встречает гнетущая тишина. Пол выложен мраморными плитами – черная, белая, черная, белая, черная, белая. Отец с врачом шуршат бумагами. Шляп они не снимают. Женщина в одежде медсестры берет ее за руку.

– Отец! – кричит она. – Пожалуйста!

Медсестра недовольно цокает языком. Эсме видит, как отец на мгновение склоняется у питьевого фонтанчика, вытирает рот и шагает по мраморным плитам – черная, белая, черная, белая – к выходу.

– Не оставляй меня здесь! – кричит она. – Пожалуйста! Я буду тебя слушаться. Обещаю!

Прежде чем пальцы медсестры смыкаются на ее запястье, прежде чем появляется санитарка, чтобы схватить ее за другую руку, прежде чем ее поднимают и уносят, Эсме видит отца сквозь стеклянные двери. Он спускается по ступенькам, застегивает пальто, поправляет шляпу, смотрит на небо, проверяя, не пойдет ли дождь, и исчезает.

Ее тащат спиной вперед вниз по ступенькам, по коридору, крепко держат под локти, ноги волочатся по полу. Так стиснули, что и не шевельнуться. Она видит больницу задом наперед. Сначала потолок, лампы, потом ряды кроватей, тела под одеялами. Кто-то кашляет, стонет, бормочет себе под нос. Швырнув ее на кровать, медсестры отступают и тяжело переводят дыхание. Эсме поворачивается к окну и видит решетку, от подоконника и до потолка.

«Господи, – выдыхает она в спертом воздухе. Проводит рукой по волосам. – Этого не может быть, не может быть!» От ужаса наворачиваются слезы. Она сдергивает с окна штору, пинает тумбочку, кричит: «Это ошибка! Ужасная ошибка! Послушайте меня!» Прибегают медсестры, привязывают ее к кровати широкими кожаными ремнями и уходят, отдуваясь и поправляя белые шапочки.

Она лежит, привязанная, день и две ночи. Огромными металлическими ножницами ей стригут волосы. Сначала Эсме отчаянно рыдает, а потом тихо плачет, и слезы скатываются на подушку.

Пахнет дезинфицирующим раствором, лаком для полов, а кто-то в дальнем углу разговаривает сам с собой ночь напролет. Лампочка под потолком мигает и жужжит. Эсме извивается и корчится, стараясь высвободиться, но ремни пристегнуты крепко, и тогда она кричит, рыдает, зовет на помощь, пока есть силы и голос. Когда медсестра приносит воды, Эсме кусает ее за руку.

В полумраке она думает о бабушке, которая спускается по широким ступенькам на кухню, проверяет, как готовят ужин; представляет, как мать пьет чай в маленькой гостиной, накладывая в чашку щипцами кусочки сахара, как девчонки в школе разъезжаются по домам на трамваях. Невероятно – все это без нее.

На следующее утро, в голубоватой предрассветной мгле, у ее кровати кто-то останавливается. Кто-то в белом, больше ничего не разглядеть сквозь упавшие на глаза короткие пряди.

– Не сопротивляйся, детка, и не кричи, – шепчет кто-то, чьего лица Эсме не видит. – Не то тебя отправят в Четвертое отделение.

– Это ошибка, – хрипит Эсме. – Меня привезли сюда случайно…

– Будь осторожнее, – предупреждает женщина. – Не то угодишь куда похуже. А пока ты…

Раздаются шаги, и появляется медсестра, которая остригла Эсме волосы.

– Эй, ты! – кричит она. – В кровать!

Таинственная гостья торопливо убегает и прячется.

Айрис разбивает яйцо о край миски и смотрит, как падает желток. Привалившись к холодильнику, Алекс одну за другой бросает в рот виноградины.

– Что у тебя с этим парнем? Встречаетесь?

– С каким парнем? – глядя в потолок, отвечает она вопросом на вопрос.

– Сама знаешь, – подмигивает ей Алекс. – С тем юристом.

Айрис вставляет одну часть скорлупки в другую. Хорошо, что не сказал «с тем женатиком»!

– Да! – в приливе честности отвечает она и вытирает руки.

– Ну и зря, – бормочет Алекс.

– А ты как поживаешь?

– В каком смысле?

– Женат, хоть никогда не собирался вести ее к алтарю?

Он пожимает плечами.

– Вроде да.

– Ну и зря, – парирует она.

В тишине Айрис взбивает вилкой яйца в миске, пока желтки не превращаются в пену. Алекс усаживается на стул.

– Не будем спорить. У тебя своя жизнь, у меня – своя.

Айрис посыпает взбитые яйца перцем.

– Отлично.

– Так что там у вас с юристом?

– Не знаю.

– Не знаешь?

– Угу. И говорить не хочу.

Отбросив с лица челку, она смотрит на брата. Он отвечает ей долгим взглядом, и они улыбаются друг другу.

– Ты так и не объяснил, зачем пришел, – напоминает Айрис. – Ужинать будешь? Или торопишься куда?

– Ты не знаешь, зачем я пришел? – удивленно повторяет он. – Чокнулась? Или память потеряла? Сама позвонила мне вчера, сказала, что угодила в лапы к сумасшедшей и не знаешь, что делать. Как тут усидеть дома? А вы отправились шататься по пляжу!

– Ты серьезно? – тихо спрашивает Айрис. – Ты правда приехал меня спасать?

Алекс кладет ногу на ногу.

– Ну да, так и есть, – смущенно подтверждает он. – С чего бы еще я сюда приперся?

Айрис опускается на колени рядом с братом и обнимает его, прижимаясь щекой к мягкой футболке. Они медленно покачиваются и думают – Айрис знает наверняка – о прошлом, в которое им обоим не хочется возвращаться. Она на мгновение стискивает его в объятиях и улыбается, уткнувшись ему в грудь.

– Ты подстриглась, – говорит он, дергая ее за волосы.

– Да. Нравится?

– Нет.

Они смеются. Айрис отстраняется, и Алекс кивает в сторону комнаты без окон.