Конец сказки  - читать онлайн книгу. Автор: Александр Рудазов cтр.№ 4

Впрочем, кто и откуда – это дела минувших дней. Гораздо важнее – где яйцо сейчас. У них, у татей-хитников? Или все-таки на морском дне лежит, в ил зарывшись?

Надо узнать доподлинно. Убедиться. Только вот как? Блюдо-то волшебное яйца не видит. И чарами никакими его не обнаружить. Кащей сам же о том и позаботился, чтобы ни один волхв, ни один кудесник о смерти его не проведал.

Так что только живым поиском искать.

Но поручать такое дело никому нельзя. Никому на этом свете Кащей не доверяет настолько, чтобы смерть свою вручить. Не тварей же посылать неразумных – этих до Ивашки с Яромиркой уж немало отправлялось, да все кости сложили.

Эти двое все-таки не лыком шиты. Один – богатырь с мечом-кладенцом. Другой – волк-оборотень, сын самого Волха Всеславича. Они бабу-ягу в печь посадили, кота Баюна дважды в полон взяли, Очокочи смертью убили, Врыколака одолеть умудрились, со всеми чудищами на Буяне справились, а сам Буян на дно морское отправили, Алатырь-камень сковырнув.

Это последнее, правда, вообще непонятно за каким бесом. Следы заметали, скорее всего.

Надо Кащею, выходит, самому по их головы идти. Надо… только нельзя. Если каменное яйцо в самом деле у них, приближаться к ним Кащею заповедано. Конечно, вряд ли им известно о его последней тайне, но что если они все-таки и о ней прознали?

К тому же сейчас эти двое в русских землях. Туда Кащею тоже пока что путь заказан. Пока зима не закончилась, старик Мороз его не впустит, а коли и впустит – так не помилует.

Ничего. Последняя это его зима на Руси. Пусть лютует напоследок. О следующем годе русской зимой уже Карачун будет вершить.

А там и с хитниками Кащей разберется. Залучит Ивашку или Яромирку в свои руки, да и вытрясет из них все. Либо само яйцо отымет, либо сказать заставит, куда они его дели. Если все-таки оставили на затонувшем Буяне… ну что ж, снова придется спускаться, искать.

Ничего, времени у Кащея много.

А потом, по возвращении заветной иглы, надо будет снова его скрыть в некоем Дивном Месте. Там она куда лучше действует, куда больше силы хозяину ниспосылает.

Только вот в каком именно? Их в мире ж почти и не осталось. Остров Буян одним из последних был. Все остальные тоже либо сгинули давно, либо дивность утратили, либо стерегутся теми, с кем Кащею не договориться. Как тот же Холгол-остров, вотчина деда Мороза.

Впрочем, не все еще люди заполонили. Сохранились еще места, помнящие старое волшебство. На закате Авалон-остров есть, где лежит последний король бриттов и коротают свой век последние феи. На восходе – Хорадзима, где живет царь-змей и стоят ворота на прародину карликов-валюдов. На полудне – святой холм Мандара, что был когда-то вершиной горы-великана. Не настолько они хороши, как Буян, подложка отца камней Алатыря, но тоже сгодятся.

За этими раздумьями Кащей толком не заметил, как дошел до черного зева, трещины в коре извечного дуба. Было тут холодно, как в могиле, но царь нежити ничего не ощущал. Воздев костлявую длань, он произнес обычные слова призыва, и в капище задул ледяной ветер. Из дупла поднялась громадная железная кровать без перин и подушек.

– Вечный, – бесстрастно произнес Кащей. – Всепорождающий. Всепоглощающий. Всепобеждающий. С ложа восстань, о Отец Богов.

– Восстал, восстал уже, – тяжелым, гулким голосом произнес Вий. – Снова тревожишь… Не даешь поспать… Я устал, сын. У меня спина болит.

– Я не тревожил тебя много лет, – молвил Кащей. – И я оставлю тебя в покое, когда в тебе отпадет потребность. Но пока ты мне нужен, и я рассчитываю на тебя, отец.

– Хорошо, хорошо… – спустил ноги на пол Старый Старик. – С каждым разом выход наверх дается мне все труднее… но пока еще в этом теле есть силы… остались какие-то крупицы… которые ты тратишь…

Вий Быстрозоркий, хозяин подземелий и владыка кошмаров, был воистину чудовищен. Одетый в черную землю вместо платья, он задевал пол длиннющими когтями. Рот его закрывала железная личина, прибитая гвоздями прямо к коже, а веки свисали аж до подбородка. Грязные седые волосы ниспадали еще ниже – Вий в самом деле отличался небывалой древностью и давно лишился большей части могущества.

Впрочем, прежде это могущество было таково, что ни в сказке сказать, ни пером описать. И даже сохранившихся крупиц хватит, чтоб содрогнулась земля и вострепетали люди. Даже сейчас власть Вия над мертвыми безмерна, а взгляд – уничтожителен.

И Кащей, последний из его смертных сынов, собирался этим воспользоваться.

Наверх Вий шагал тяжко, неуклюже. На его плечи словно давил груз прожитых веков. Жутко выглядел Кащей Бессмертный, мало отличался от ожившего трупа, но батюшка его вовсе на человека не походил. Со стороны глянешь – то ли медведь-шатун из могилы вылез, то ли обезьяна какая заморская.

Никто бы не поверил, что некогда это страховидло сияло среди звезд.

– Я никогда не спрашивал, – вдруг произнес Кащей. – Кем ты был до божественности, отец?

– Почему тебе стало интересно это именно сейчас? – с шумом вздохнул Вий. – Я… я плохо помню. То было так давно… и я был совсем иным… весь мир был совсем иным… Потоп еще не положил ему конец… волшебство было повсюду… чудеса… иные создания… нелюди… великаны… тогда их было очень много…

– Но ты сам был человеком? Ответь.

– Человеком… Потому и ты человек… Родился таковым, по крайней мере… Может, сейчас уж не всякий тебя таковым сочтет… но ты человек, сын…

Тем временем наверху, в подклете Костяного Дворца, дожидали своего царя-батюшку Яга Ягишна и старый Джуда. Ведьма и колдун. Бородатый карлик нетерпеливо сновал по пустым палатам, точил ногти острыми зубками, в сомнениях поглядывал на зияющий сыростью лаз. Кащея не было уже долгонько, и Джуду это начинало угнетать.

А вот середульняя из сестер-ведьм нимало не беспокоилась. Кутаясь в ягу из собачьих шкур, она вертелась перед зеркалом, любовалась сморщенным личиком.

– Ах, ах, хороша-то как, хороша! – довольно шамкала старуха. – Любо, премило!.. Век бы глядеть на этакую прелесть, да дела не позволяют!

– Какие там у тебя дела? – сухо спросил появившийся на лестнице Кащей. – С Волховичами на пустом месте свориться, да детворой крестьянской харчеваться? Завязывала бы с глупостями, злыдня старая. Один раз я тебя спас – вдругорядь могу рядом не оказаться.

– Да я што, я ништо… – стушевалась Ягишна. – Ты уж не серчай, Кащеюшка, я ж то так, в шутку больше. А если кто про меня што сболтнул, так то из зависти, из злобы сердешной. Ты меня знаешь – я в жизни никому дурного не делала.

Баба-яга и в самом деле так считала. Искренне не понимала, отчего слывет злодейкой. Что в ней плохого-то, прости-помилуй?! Она добрая, приветливая и очень красивая женщина третьей молодости. Пусть грязные языки чешут, что им вздумается.

А что некоторых детишек в печке изжарила, да косточки обглодала, так это им самим себя виноватить. Не шалили бы, не обижали бабушку, так ничего бы и не было им.