Конец сказки  - читать онлайн книгу. Автор: Александр Рудазов cтр.№ 13

– А давай лучше я буду тебе вот эту самую палку кидать, а ты за ней бегать, да в зубах приносить? – предложил Яромир.

– А давай!.. – загорелись глаза младого княжича.

– Дружка, ты Ваньку-то не дразни, – укоризненно сказал Самсон. – Стыдно должно быть. Глумишься над ю… ношей.

– А он что, глумится?.. – растерялся Иван. – Это ты смеешься надо мной опять, Яромир?! А ты не очумел, над княжеским сыном потешаться?! А вот я сейчас как прикажу воеводе, да как кликну гридней, да как посадят тебя в острог, да на хлеб и воду!..

– Нишкни! – дал ему оплеуху Самсон. – Не заговаривайся, чадо-бестолочь! Самого сейчас на хлеб и воду посажу!

Иван обиженно запыхтел. Вот и всегда так. Не уважает его здесь никто. Не слушается. Никакого почтения к младшему Берендеичу, тоже потомку Рюриковичей.

Возможно, княжич таки ввязался бы с Яромиром либо Самсоном в драку, и на сей раз не шутейную, да помешал колокольный звон. Мелодичный благовест оповещал о начале молебна в честь собственно как раз его, Ивана. На этакое дело он опаздывать никак не хотел, а потому бросил деревяшку, накинул кафтан и принялся обуваться.

Намотав онучи и натянув лапти, Иван тут же помянул черта, стянул лапти и принялся перематывать онучи заново. Княжич привык носить их с сапогами и каждый раз забывал подвязать оборами. А без обор-то онучи при лаптях сползают.

– Неподобна мне такая обувка! – капризно воскликнул он, завязав последний узелок. – Что я за княжеский отпрыск, коли в лаптях разгуливаю, точно смерд?! Сегодня же схожу на торг, да новые сапожки присмотрю! И получше прежних!

– Смотри только, чтоб сызнова не объегорили, – хмыкнул Яромир, тоже неохотно суя ноги в сапоги. – А то хочешь, мои возьми. Хорошие.

– Не, это Глебушка тебе подарил, – отказался Иван. – Негоже подарки-то передаривать.

– Да мне-то они ни к чему. Спасибо твоему брату, конечно, но мне от них только лишнее неудобство. Снимай, снова надевай, опять снимай… При каждом… – Яромир покосился на воеводу, – …разе, как спать ложусь.

– Эка ты, дружка, ленивый-то, – насмешливо сказал Самсон. – Уже и сапоги ему в тяготу переобуть. Это Ваня у нас, было дело, в детстве в сапогах затеял спать – чтоб, мол, не возиться лишний раз поутру. Но он известное дело, у него вечно изобретения в голове. А ты-то чего?

– Ну так, – пожал плечами Яромир. – Не люблю я их. Так что, берешь?

– Да я бы взял, только у меня ноги больше, – с сожалением ответил Иван. – Эвона насколько ступня длиннее. Все пальцы я в твоих сапогах раскровеню.

– Ну так ты их отрежь, – ехидно предложил Яромир. – И нормально уместятся.

– А точно же!.. – обрадовался Иван.

– Э-э, Вань, это я шуткую, ты не вздумай! – поспешил предостеречь Яромир.

Нет, конечно, отрезать себе пальцы на ногах, чтоб только сапоги суметь натянуть – такого даже Иван-Дурак не сделает. Но… а вдруг?

Если надо какую дикость сотворить – так он мастер известный.

На молебен Иван с Яромиром припоздали. И все из-за этой канители с обувью. Владыка архиерей даже зыркнул на них недобро, но укорять не стал. Занят был служением божественным.

День стоял чудесный. Вёдро, небо ясное, а уж теплынь – так совсем не лютеньская. На крышах снег таять начал, такая оттепель приключилась. Недаром вчера перед закатом солнце-то выглянуло – видно, совсем зиме конец пришел, весна подступает.

Народу собралось столько, что в церкви все не вместились. Отец Онуфрий читал канон прямо на чистом воздухе, вздымая и опуская икону Николы Чудотворца. Каждого он благословил, за каждого вознес молитву. Его зычный голос разносился над крышами, божьи словеса впечатывались в уши.

О Кащеевой смерти Онуфрий ничего не сказал. Незачем зря людей баламутить. Просто изрек, что вот, совершил княжич Иванушка путешествие за море, славные дела содеял, достойно представил Тиборск в далеких краях.

И вернулся благополучно, что тоже немаловажно.

Яромира он тоже упомянул, но больше для порядку. Мол, был с ним и верный человек именем Яромир. Сопровождал, помогал, от опасностей берег. Спасибо и ему.

Изрекши это, архиерей сделал скорбное лицо и окропил оборотня святой водой. Яромир поморщился, точно от плевка, и утер мокрую щеку.

Но смолчал. Не стал ругаться из-за чепухи. Тем более, что архиерей уже прошел дальше, щедро кропя Глеба, княгиню Елену и прочих собравшихся.

Досталось и Ивану. Тот покорно подставил голову и спросил:

– Батюшка, а обязательно именно водой святить?

– А чем, если не водой? – не понял архиерей.

– Ну киселем, например. Или медом пчелиным.

Отец Онуфрий уставился на княжича, поморгал и спросил:

– Ты о чем вообще, чадо?

– Ну святую воду ты как делаешь? – терпеливо спросил тот. – Берешь обычную воду, ключевую, и бубнишь над ней всякое. Так? А вот если так же сделать, только не с водой, а с киселем? Может, святой кисель получится? Кисель вкусней воды, верно? Может, святой кисель лучше святой воды будет?

Архиерей некоторое время смотрел княжичу в глаза. Пытался понять, серьезно ли тот или издевается. Отцу Онуфрию иногда мерещилось, что Иван на самом деле не так уж и глуп, что где-то глубоко внутри он себе на уме… но нет, пустое. Всякое можно сказать о молодом княжиче, но честности у него точно не отнимешь. Что на уме, то и на языке.

– Иванушка, понимаешь… – задумчиво произнес архиерей. – Кисель, он… кисель густой ведь. Им не покропишь. А коли я тебя им покроплю – так ты липкий будешь. Хорошо ли?

– А и то верно… – протянул Иван. – Экий ты мудрый-то, батюшка. Я о том не подумал.

Окропив всех и каждого, архиерей снова завел проповедь. Еще длиннее прежней. Даже князь уже переминался с ноги на ногу – тем более, что в небе и тучи сгущались. Нависли над землей низко-низко, обещая холодный зимний дождь.

– Владыко, долго ли еще? – обратился к нему Глеб. – У меня дела еще и другие есть, прости уж. Дай я уже поцелую эту твою доску раскрашенную, да пойду, покуда дождь не начался. Живот пучит что-то, мочи нет…

– Не гневи Господа, княже, – нахмурился архиерей. – И не спеши понапрасну. Дождь будет, когда все окончим, а сейчас не пойдет.

И верно. Не торопясь, размеренно отец Онуфрий окончил молебен, поднес князю и его присным икону, поднял лицо к небу, к тучам и махнул рукой:

– Ну, теперь иди!

Дождь словно только того и ждал. Хлынул сразу же – холодный, злой. Кутаясь в кафтаны, путаясь в долгополых шубах, бояре и житьи люди принялись расходиться. А отец Онуфрий, стоя по-прежнему лицом кверху, улыбнулся широко и возгласил:

– Видите, послал Бог нам дождя весеннего, освежить нас и очистить! Зело добрый знак!

Иван тоже хотел уже припустить куда подальше. Юноша он был богобоязненный, но в церквах откровенно скучал. Все эти духовные беседы наводили на него сон.