Конец сказки  - читать онлайн книгу. Автор: Александр Рудазов cтр.№ 109

– Гони, боярин! – прокричал он, стуча им о щит. – Тарань их рогами!

Страшная мощь таилась под шкурой оборотня. Бречислав разметал сразу пятерых дивиев, расшвырял, как глиняные горшки. Вынес князя из окружения – а следом уж дружинные повалили.

– В битву, други, в битву! – призывал Глеб, скача теперь не на коне, а на могучем оборотне. – Все за мной, за мной!..

– Ай, молодец, хан Гулеб! – донеслось сверху. – Молодец, красавец!..

Не услышал того князь. Слишком высоко кричали. К самым облакам унесся Акъял-батыр – висел по-прежнему на седой бороде колдуна Джуды. Пальцы стиснул так, что побелели, да саблю удерживал, грозил морщинистому горлу.

Джуда с тоской оглядывался. Понимал он слишком хорошо, что спускаться ему нельзя. И колдовать тоже нельзя – проклятый булгарин мгновения не даст.

Богатыри – они народ такой, мерзкий. По-хорошему не понимают.

А этот и по-плохому не поймет. Не говорит на человеческих языках. Только на своем хрдилоэ гибериули, пожри его сердце Каждэв.

И не хотел ведь сюда лететь Джуда. Отказал батоно Кащею, когда тот наведался. Зачем все-таки полетел, зачем покинул башню-мачуб? Зачем покинул свой винный погреб и знающих толк в любви наложниц?

Глупо сделал. Взыграло ретивое в старике, захотелось свершить перед смертью еще что-то достойное, добрую память о себе оставить. Помочь захотелось батоно Кащею мир изменить к лучшему, от скверны расплодившейся его избавить.

Глупо.

А теперь и не поможет никто. Острие сабельное у самого горла. Опустись Джуда на землю или начни колдовать – и пронзит.

Конечно, смертью Джуда от такого не умрет. Недаром же он жизнь свою в склянку перелил чародейную. Покуда не разобьется та или покуда зелье в ней не высохнет – будет жить ее владелец.

Хоть сто мечей в него вонзай – смертью не умрет.

Только вот… ожить, как Кащей, он тоже не оживет. Не всего себя Джуда в склянку-то перелил. Не силу свою жизненную, а только саму жизнь. Коли рану смертельную нанесть – так навсегда он с этой раной и останется. Коли голову отсечь – так и будет жить дальше, с головой отдельно. Коли кровью истечет – новая кровь уж не народится, будет ровно упырек бородатый.

И выглядеть противно станет, и многих мелких радостей лишится.

Одна надежда, что устанет рано или поздно богатырь, ослабит хватку, свалится… или пусть хоть саблю опустит. Джуда его тут же громом оглушит или ветром пронзит.

Не устает пока, проклятый. Еще и время находит за сражением смотреть, замечать там что-то. Джуда вот ничего толком не замечал – не видел даже, как совсем рядом летучий змий со всадниками пронесся.

Один из татаровьев даже лук достал, стрелу наложил, прицелился в Акъяла… и не попал. Стрела в персте от рукава прошла. А вдругорядь стрелять уж не вышло – слишком быстро мчались и змий, и колдун, сразу же отдалились.

Возница, конечно, тут же дернул за поводья, стал змия разворачивать. Но тут прорезал воздух золотистый сокол – и ударился о дно колесницы.

Ударился – и поднялся чудом невиданным, человеком-птицей. Взмахнул крылами, разрубил упряжь стальными перьями – и снова о дно ударился, снова соколом вспорхнул. Вниз полетела колесница, закричали в смертном ужасе татаровья.

А освобожденный змий принялся летать свободно, охотиться на жлезнокоготных коршунов.

Иногда в поле зрения Джуды мелькали и другие змии. На одном из них рассекал небеса и Кащей Бессмертный – да пойди разгляди, на котором именно.

Другого зато змея было видно лучше некуда. Все внизу на секунду закрыло черной тенью – под Джудой и Акъялом пронесся трехглавый вешапи, ужасно-великий Змей Горыныч. Тот шел над самой землею, резал воздух крылами, как громадный стриж – и палил, плевал огнем в несущегося впереди всадника.

Пасть широко не разевал, правда. Слишком хорошо помнил, как метко умеет этот клоп швырять дубинки. Средняя голова вообще невольно отдергивалась, когда богатырь просто двигал рукой.

Но и отпускать его живым никто из братьев-драконов не собирался. Таких оскорблений Великие Змеи не прощают.

Демьян Куденевич держал за плечами Горыныча уже который час. Гнедок страшно храпел, с морды летели хлопья пены. Он почти выбился из сил. Еще чуть-чуть, еще считаные минуты – и падет, рухнет мертвым.

Ни за что бы не загонял так коня богатырь. Да что делать, коли никак иначе? Сменить его невозможно, а остановись на мгновение, ход замедли – и оба мертвы станут, до углей зажарятся. Только бешеная скачка и выручает, только на волосок от гибели они и выживают.

Одна надежда, что Змей Горыныч тоже вот-вот устанет. Не железный же он, в конце-то концов! Сколько можно вот так в небе парить?! Птицы перелетные – и те устают, отдыхать присаживаются. А они-то, пернатые, не так шибко летают, силы берегут.

Вот очередная вспышка. Спиной, чутьем звериным почуял Демьян Куденевич – в этот раз не мимо. Резко развернулся в седле, вскинул щит – и закрылся.

Руки пронзило болью, обожгло жаром. Драконий пламень расплескался по щиту, раскалил его добела. Изнутри тот был обтянут кожей, но от волдырей это не спасало.

Демьян Куденевич уж в третий раз принимал вот так на щит удачные вспышки – и четвертой тому не выдержать. И без того оплавился до безобразия, исчез давно цветной рисунок – Егорий с копьем.

Жаль, красивый был.

– НИЧТОЖНАЯ КОЗЯВКА, Я УНИЧТОЖУ ТЕБЯ!!! – заревел в три глотки Змей Горыныч.

– Слушай, тебе бы к зубоволоку наведаться! – крикнул в ответ Демьян Куденевич. – Или настойки ирисовой попей хотя бы – я ж ни черта не разбираю, чего ты там рычишь!

Это взбесило Змея Горыныча стократ сильнее. Он так заревел, такое испустил облако дымное, что стал похож на летящую над самой землей тучу.

Демьян Куденевич-то старался подальше от людей держаться. Но и увести с поля боя Горыныча не выходило – тот все же помнил, что на войне он, что не только для мести личной. Приходилось таскать его кругами и думать, ломать голову – как с этакой махиной справиться-то все же?!

Они были уже позади Кащеева войска. Демьяну Куденевичу никто не препятствовал, на дороге не стоял – все же видели, что там сзади летит и иногда вперед залетает.

С дороги разве что дивии не разбегались, да и то лишь потому, что у них лбы железные.

И тут богатырь увидал впереди вышку на колесах. Бронь-башню в шесть саженей – с огромным бараном спереди, да великанским луком позади. На самой маковке торчала длиннобородая башка – то горный карла тянул за шкворни.

Гнедок бежал уже из одного упорства. Где и силы-то брал. Еще рывок… еще один… и валится коняга, как подкошенный.

Демьян Куденевич вылетел из седла и покатился. Превозмогая усталость, не чуя тяжести кольчуги, он подлетел, как ошпаренный – и резко развернулся. Снова принял на щит огненную вспышку – и тут же его отшвырнул, а сам прыгнул в сторону. Щит еще в полете развалился надвое – а в паре вершков клацнули зубищи.