Перекрестки судьбы. Тропами прошлого - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Соловьев cтр.№ 9

Странная картинка получается, в любом сплоченном подразделении, бойцы стараются иметь оружие под одинаковый патрон, такая унификация очень важна в автономных боевых выходах. А тут – разнобой какой-то, если не считать АКМ и пистолеты „Форт“. С другой стороны, бандиты же, вот и владели тем, что достали, зря придираюсь, наверное.

Ножи, девять штук. Вот тут – кто в лес, кто по дрова. Три „складня“, „выкидуха“, какие-то охотничьи клинки. А вот эта интересная, классическая босяцкая финка. Сталь хорошая, наборная рукоятка из цветного плексигласа. А вот на латунном навершии надпись вытравлена. Так-так, ага. „Лети туда, где нет закона и труда“. И маленькая чайка на фоне встающего солнца. И вот, чуть ниже: „Кесарю от Марата“.

Кто такой Марат? Вот Кесарь, наверное, один из жмуров, какой из них только? Может, седой? Да в принципе это перо может быть чьим угодно, теперь и не поймешь, с кого сняли».

Сокольских показал финку каптеру:

– Не знаешь, кому из убитых бандитов принадлежала?

Тот в ответ пожал плечами. Может, и вправду не знал, а может, у них тут свое расследование, поэтому и не хотели делиться информацией.

– Ладно. Поможешь все это загрузить?

Сотрудник кивнул и дал Птице расписаться в какой-то бумаге с перечисленными по-английски единицами трофейного оружия.

После этого открыл входную дверь и помог Сергею вывезти тележку на улицу.

– До свидания, Сергей Александрович. – Майор вышел проводить Сокольских, уже погрузившего свои вещи в автомобиль. Белая Нива готова была отправиться в путь. После телефонного звонка с научной базы в сталкерский лагерь «Морозки» за Птицей приехал его приятель по прозвищу Шмидт. Высокий рыжий парень, обладатель личного автотранспорта, что было довольно неплохо в условиях Зоны.

Шмидт утрамбовывал на заднем сиденье коробку импортных сигарет, которые купил в магазине научников. На сталкерскую базу хорошего курева давно не завозили, «кормили завтраками». А тут вот оказия, которой водитель автомобиля не преминул воспользоваться.

– Хотел бы вам сказать «прощайте», – ответил Птица. – Но мне почему-то кажется, что мы еще встретимся. Причем не по моей инициативе. Поэтому, наверное, да, до свидания.

Шофер справился с коробкой, сел за руль и захлопнул водительскую дверцу.

– Вы не самый плохой начальник, с которым мне пришлось общаться в Зоне, – добавил Сергей, устраиваясь на соседнем с водителем кресле. – Правда, подозреваю, что и не самый простой. За лечение и трофеи – спасибо.

Майор Джейкобсон – то ли шутливо, то ли всерьез, – приложил к головному убору ладонь в воинском приветствии.

Автоматические ударопрочные ворота открылись. Часовой сноровисто откатил с дорожного полотна ленту, утыканную острыми железными шипами, и белая Нива покатила прочь.

До лагеря шли долго. Дороги в Зоне – это не городская магистраль и даже не обычный проселок где-нибудь в средне-русской полосе. Несколько раз останавливались в особо подозрительных местах, проверяя колею на аномалии. Конкретно эту научную станцию сталкеры из «Морозок» почти не посещали, Птица же тут и вовсе в первый раз был. Дело в том, что в сорока минутах езды от лагеря имелась другая полевая научная станция, поменьше, правда, поскромнее. И штатовцев там вовсе не было. В основном украинцы, русские и два норвежца. Практически все рабочие дела Сергей решал через них, были у него там уже знакомые, и сам он на хорошем счету числился. Ну, теперь, значит, попутешествовал.

Когда молчание снова стало в тягость, Сокольских обратился к водителю:

– Шмидт. Все хотел у тебя спросить. А почему, собственно, тебя Шмидтом окрестили?

Шофер, не отрывая глаз от дороги, потянулся одной рукой к бардачку, погремел внутри и, выудив жевательную резинку, закинул ее в рот.

– Отец у меня лейтенантом был.

– И?

– Что – «и»? Не понял, что ли? Я сын лейтенанта…

– …Шмидта, – тут же вырвалась из уст Сокольских, – классика, Ильф и Петров.

– Ну вот видишь, сообразил наконец.

– Ясно. Как, кстати, отец твой поживает? Ты никогда о нем не рассказывал.

– Убили его, – без эмоций ответил шофер. – В 92-м году, в Приднестровье.

– Соболезную. Честно, – сказал Сергей и искренне пожалел о том, что задал приятелю бестактный вопрос.

Володя Иванютенко, в среде сталкеров известный как Шмидт, действительно потерял отца в 1992 году во время гражданской войны в Приднестровье. Советский союз уже не существовал, и его бывшие республики решали вопросы своей целостности независимо от когда-то всемогущей Москвы.

Молодая, суверенная Молдова стремилась в Европу, под крыло сытых и успешных соседей. Как и в прочих бывших республиках, у Молдовы уже были свои государственные флаг, герб, гимн, армия и язык. Было, правда, и одно неудобство. Молдавский язык был не в ходу в той части страны, которая являлась самым крупным из ее промышленных центров. По горькой иронии судьбы, этот самый крупный промышленный центр был расположен на окраине республики, возле быстрой и холодной реки Днестр.

Вся промышленная область, по понятным причинам, называлась Приднестровьем. И проживало там в основном русскоязычное население. Принятые же в новой стране законы не учитывали интересов этого населения, на которое правительству свежесозданного государства было, по сути, начхать. А еще в те непростые годы появился популярный националистический лозунг – «Чемодан-вокзал-Россия», призывавший катиться русскоговорящее население куда-нибудь к северному соседу и не раздражать коренных жителей. Такой сценарий уже был отлично обкатан в соседней Прибалтике, откуда русских либо выгнали, либо заставляли менять фамилии на местные, общаться на местном же языке и вообще всячески подчеркивали, что русские – люди второго сорта.

Так что в Приднестровье население уже понимало, что их ждет, поэтому решило защищать свои интересы. Сначала – мирно. Но переговоры зашли в тупик, и тому способствовали многочисленные провокации. Появились первые жертвы среди мирного населения. На помощь русскоговорящим устремились украинцы, жители России, подтянулись казаки из Ростова. Молдова решила побряцать оружием, и началась кровавая баня. 18 июня в Приднестровском городе Бендеры вовсю орудовала молдавская бронетехника, которой местные жители, имевшие только легкое стрелковое оружие, ничего не могли противопоставить.

Начались уличные бои. Отец Шмидта Николай Иванютенко был в числе оборонявшихся. С молдавской стороны по защитникам города били снайперы, не разбирая, кто оказывался в прицеле – старики ли, женщины, мужчины, подростки, с оружием или без.

Густо сыпались мины, разнося вдребезги стеклянные витрины, вгрызаясь в стены панельных пятиэтажек, срезая осколками деревья и человеческую плоть.

Когда снаряд ударил на противоположной стороне улицы, Николай услышал пронзительный крик. Незнакомая женщина лет сорока, держась рукой за окровавленное бедро, пыталась заползти в подъезд соседнего дома. Рядом с ней, тонко крича, сидела девочка с маленькими, смешно торчащими светлыми косичками.