Перекрестки судьбы. Тропами прошлого - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Соловьев cтр.№ 36

Прошло еще два часа плутания по болоту, многочисленным ответвлениям крошечных речушек, заросших травой пойм и водоемов. Вереница деревьев вдоль берега закончилась, и туман окончательно развеялся под порывами вольного ветра. Тогда-то Птица и увидел знакомый ориентир. Вдалеке чуть виднелся высокий курган, на верхушке которого расположился старый геодезический знак – деревянная тренога с вертикальной рейкой на пике.

«Ну, слава богу!» – Сокольских облегченно выдохнул и повеселел. Дал сигнал остальным членам экспедиции. Макс и Руди воодушевленно налегли на весла.

Пришлось потратить еще полчаса на то, чтобы найти путь к суше. Глубина была около метра, но трава росла из воды так густо, что весла цеплялись за нее, и приходилось орудовать ими как шестом, чтобы деревянное суденышко хоть как-то двигалось вперед.

Наконец выбрались на берег. Для этого пришлось залезать в воду и тащить лодки «бурлаками», привязав к ним веревки. Сергей, впрочем, от этой участи был избавлен. Он шагал впереди, зорко осматривался по сторонам, проверяя участки местности под ногами шестом. Периодически сверялся с работой прибора по поиску аномалий, спокойно помигивающего пока что зеленым светодиодом. «Не хватало еще вляпаться в какую-нибудь пакость прямо здесь, перед самой сушей!»

Лодки выволокли из воды, и все члены команды расселись поодаль. Здесь, на границе болот, снова стало пригревать солнце. Какое же это было наслаждение – подставить ему свое лицо и сидеть вот так, словно не было вокруг никаких опасностей, тревог и постоянного нервного напряжения. Люди зашуршали упаковками сухого пайка, Натан закурил.

Воистину, все познается в сравнении! Этот мир – ласкового солнца, твердой земли под ногами – был полной противоположностью тому, из которого они вышли.

– Теперь я точно знаю, что ненавижу болота. – Бронко, чуть полноватый словак, устало вытянул ноги, привалившись к рюкзаку. Он говорил с заметным, трудноопределимым акцентом, медленно, обдумывая каждое слово.

– Странный, чужой всему живому мир смерти и угасания. Когда представляю, сколько таких болот на нашей планете, мне становится не по себе.

– Ты не прав, Бронко. – Иева глотнула воды из фляжки и пристроила ее обратно на пояс. – Скажу тебе одну интересную вещь. Ты, наверное, слышал, что лес – это легкие планеты?

– Да, конечно.

– Так вот, это не совсем так. Настоящими кислородными фабриками являются болота, точнее, их торфяная разновидность. В болоте процесс разложения отмершего вещества идет очень медленно, в результате чего мертвые части растений проваливаются вниз, накапливаются там и образуют торф. Он не разлагается, а спрессовывается в виде огромной подушки. И при его образовании кислорода тратится очень мало. Вот и получается, что растения на болоте производят кислород, но сами его почти не тратят. В отличие от леса, который хоть и производит кислород, но и тратит его для своей жизнедеятельности очень много. Поэтому именно болота дают тот значительный процент кислорода, который и остается в атмосфере. Так что болота, Бронко, – это не только смерть. Это прежде всего жизнь!

– Любопытно. – Бронко удивленно посмотрел на Иеву. – Выходит, мир живет благодаря этому царству забвения?

– Ну, не буквально, есть ведь еще мировой океан. Там обитает фитопланктон. Это микроскопические фотосинтезирующие вещества. Одно сообщество фитопланктона производит в день в сто раз больше кислорода, чем лес, занимающий такой же объем.

Бронко присвистнул:

– Век живи и век обучайся. Я правильно сказал это по-русски, Сергей?

– Ну, почти. – Сокольских и сам с любопытством выслушал Иеву.

– Лекция, конечно, познавательная, однако, господа, нам пора двигаться. Не хотелось бы искать место для ночлега, когда солнце уже сядет. – Грегори поднялся первым, показывая, что привал окончен.

На ночь остановились возле трех старых домов: две развалюхи, изрядно почерневшие от времени, и еще одна не менее мрачная, но вполне себе еще крепкая постройка. К домам вплотную притиснулся лес. В былые времена он рос поодаль, но прошли десятилетия, и постепенно деревья подобрались к жилищам на расстояние вытянутой руки.

«Кто же здесь жил? В такой глухомани-то. С одной стороны болото, с другой – дремучая чаща. Отшельники, бежавшие от властей, а может быть, раскольники?»

Морпехи уже осмотрели постройки на предмет безопасности, и сейчас научники бродили от одного дома к другому. На охотничью заимку это не было похоже. Тут даже скотину держали когда-то, на что указывали развалившийся хлев и остатки простенького загона.

Сад здесь тоже был: яблони и груши обильно разрослись без человеческого ухода, ревностно переплелись друг с другом ветвями да склонились над землей так низко, что и не пролезешь.

Тот дом, что был поцелее, оказался еще и самым большим. Роскошь! В нем было аж четыре комнаты, пусть небольших, зато теперь можно было обойтись без палаток.

Старые хозяева дома явно его когда-то достраивали и расширяли. Семьи на две получилось, плюс гостевая зала. Могло, правда, так статься, что гостей тут и вовсе не бывало, далековато все же от жилых мест.

Иева с Ольгой разместились в самой маленькой комнате. Остальные – по трое. Помимо Бронко, соседом Птицы снова оказался поляк Марек. Со словаком Сергей почти не разговаривал. У того была какая-то странная манера речи: в целом, фразы на русском он выстраивал правильно, но иногда приходилось поломать голову над услышанным. Хотя на английском он «трещал» так, что Птица не успевал разобрать ни слова. Научники часто перебрасывались друг с другом фразами на языке туманного Альбиона, а может, то был американский диалект, Сокольских до сих пор не умел отличать разновидности английского.

Марек же, напротив, болтал на русском охотно и много, порой даже приходилось находить какую-нибудь причину, чтобы удалиться, не обидев польского биолога.

Пока размещались, сотрудники успели поужинать и развесить вещи на просушку.

За трапезой обсуждали давешних болотных тварей, чьей жертвой они чуть было не стали. Поскольку в разговоре Сергей не участвовал, научники быстро перешли на привычный им английский, и Птица окончательно потерял интерес к беседе.

Он вышел из дома, кивнул дежурившему поодаль Сандресу и, побродив немного по округе, сел на пригорок. Солнце уже лениво закатилось за скрытый еловыми вершинами горизонт. Верхушки леса налились розовато-оранжевым светом, ловя последние, ускользающие лучи небесного светила.

Погруженный в свои мысли, он не услышал, как сзади к нему подошла Иева. Девушка присела рядом, аккуратно поставив на колени кружку с дымящимся кофе.

– О чем задумался, сталкер?

– Да так, о жизни. О чем в такое время еще думать можно?

– Да, момент подходящий.

Помолчали.

– Расскажи о себе, – попросил Сергей.

– А что ты хочешь услышать?

– Я о тебе вообще ничего не знаю. Так что… все, что посчитаешь нужным.