Бабье царство. Русский парадокс - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Радзинский cтр.№ 45

Так удобно для власти изложит эту историю будущее следствие. На деле уверен, разговор был серьезнее, обстоятельнее. Потомок древнейшего рода князь Голицын изложил давнюю мечту русского боярства – устранить самодержавную власть. Точнее, вернуть будто бы уничтоженный Романовыми некий договор…

Это было старое предание, в которое знать очень хотела верить. Если вы возьмете «Записки» крупнейшего русского генеалога князя Петра Долгорукого, прямого потомка наших героев, то увидите – князь пишет определенно: «Самодержавную власть Романовы присвоили!» Все случилось в 1613 году на Земском Соборе, где после Смуты избирали на царство нового Царя. Но уже во время обсуждения кандидатур дворянская верхушка будто бы выдвинула главное условие избрания – «ограничение царской власти, до той поры абсолютной». Определив задачу, стали подыскивать подходящего Государя с не слишком сильным характером. То есть искали не способнейшего, а удобнейшего, чтобы не опасаться нарушения договора, который должен был подписать избранник. Поэтому и остановились на совсем юном, шестнадцатилетнем, Михаиле. Его отец Филарет находился в польском плену. «Будь Филарет в это время в России, Михаил никогда не был бы избран, ибо буйный и жестокий характер Филарета внушал опасение», – писал Долгорукий. Но Филарет был далеко. Более того, боярин Федор Иванович Шереметев, женатый на княжне Черкасской, племяннице Филарета, предъявил его письмо, в котором сам Филарет советовал Земскому собору ввести ограничение самодержавной Государевой власти. Письмо породило тогда всеобщее воодушевление, и юный Михаил был избран (впоследствии это письмо будет объявлено апокрифом). По восшествии на престол Михаила Романова с большой Государственной Печати был снят титул «Самодержец». Но уже в 1624 году этот царский титул восстановили – силами Патриарха Филарета. Вернувшись в Россию после заключения мира с Польшей, он быстро восстановил абсолютную власть Царей. Мелкопоместное дворянство получило за это великую плату – продолжение желанного крепостного права. Получив крепостных рабов, они согласились забыть о первоначальной грамоте, и была составлена новая подложная грамота об избрании Михаила Романова…

Один экземпляр этой грамоты «об избрании на московское царство Михаила Романова» хранится в Российской Государственной библиотеке (музейное собрание номер 218), а другой – в Оружейной палате… Долгорукий утверждает, что эта грамота поддельная, составлена неумело – с ошибками. И потому на документе, датируемом 1613 годом, оказались подписи бояр – князей Дмитрия Пожарского, Ивана Черкасского, Григория Ромодановского. Но они, как пишет Долгорукий, не были боярами в 1613 году. Тогда Ромодановский был окольничим, а Иван Черкасский – стольником. Они стали боярами после участия в избрании Романова – в награду за него.

Грамота (точнее, длиннейший историко-политический трактат) начинается с лжеистории династии – с изложения мифа о происхождении московских Царей от римского кесаря Августа. Согласно грамоте, провозглашенный Царем юный Михаил Романов был не только родственником Рюриковичей, но и «близким другом Царя Федора», последнего Рюриковича на троне. Однако Михаилу дружить с Федором было непросто, ему ведь исполнилось всего два года, когда его «близкий друг» Федор умер… Да и шапка Мономаха, в которой венчался на царство Михаил, была также очередной наивной выдумкой. По официальной версии, она считалась даром Византийских Императоров. И будто бы была подарена как символ преемственности самодержавной власти от Византии (Второго Рима) Третьему Риму – Москве. На самом деле это была всего лишь богатая татарская шапка – золотая тюбетейка XIV века, видимо, подаренная татарским ханом Узбеком московскому великому князю Ивану Калите. Такими дарами награждали татарские завоеватели за преданность и покорность. При Иване Грозном, когда оформилась идея «Москвы – Третьего Рима», традиционная татарская тюбетейка превратилась в византийский венец. Для этого ее украсили крестом, драгоценными камнями и соболиным мехом. Как пишет князь Долгорукий, выдумка должна была поддержать главнейшую идею: Романовы были избраны на царство Самодержцами, и Самодержавие на Руси – строй, освященный Историей и Церковью.

Такова версия Долгорукого. Но об ограничении самодержавной власти при Михаиле говорил не только Долгорукий в XIX веке. Свидетельствовали об этом и современники событий в XVII веке. В середине столетия русский подьячий (делопроизводитель) Посольского приказа Григорий Котошихин, отказавшийся писать донос на сослуживца, бежал за границу. Он поступил на службу в Швеции и там по заказу Шведского правительства написал сочинение «О Московском государстве». Он утверждал, что Царя Михаила Федоровича выбрали на царство с «записью», в которой избранный Государь обязывался никого без суда не казнить и все дела делать сообща с боярами и думными людьми. Этой «записи», естественно, не сохранилось. Если она и была, то Филарет должен был ее уничтожить. Об ограничении Самодержавия при Михаиле пишет и голландский купец Исаак Масса в «Кратком Известии о Московии». Николай Костомаров приводит его слова: «…Царь Михаил Федорович в случае важных дел собирал земскую думу [Земский Собор. – Э. Р.] из выборных всей земли и вообще во всех делах действовал заодно с боярским приговором, как и значится в законодательных актах того времени».

Возвращая Самодержавие Ивана Грозного, Филарет перестал собирать Земские Соборы, где представители всех слоев населения (кроме крепостных) обсуждали политические, административные и экономические вопросы. Его правнук Петр Первый вообще их упразднил.

И вот теперь Долгорукие (Василий Лукич и Сергей Григорьевич – известные дипломаты) и Дмитрий Михайлович Голицын задумали сделать то же, что сделали их соседи и враги – шведы. Россия должна была стать сестрицей Англии и Швеции. Шведские вельможи, натерпевшиеся от бесконечных войн Карла Двенадцатого, не хотели, чтобы на троне появился новый великий полководец, заставляющий страну работать на военную славу. После гибели Карла они пригласили на престол его сестру. Дали ей корону и почет, а она за это отдала власть Высшему Совету – Риксдагу, куда входили представители знатнейших фамилий.

И сейчас в России должно было произойти то же!

Прокричав хором: «Виват!» – члены Совета позвали секретаря. И, как покажет впоследствии в Тайной канцелярии секретарь Совета, стали, тесня друг друга, диктовать ему Кондиции (условия). Диктовали мечту русского боярства.

Согласно Кондициям, будущая Императрица обязывалась печься о распространении и охране православия (чтоб исключить влияние лютеранской религии курляндцев). Она не имела права вводить налоги, назначать высших офицеров и министров, командовать гвардией, заключать мир и объявлять войну. Не могла выходить замуж и рожать. Должна была оберегать и содержать Верховный Тайный Совет, которому передавалась вся полнота власти.

Анне Иоанновне оставляли право заседать в Верховном Совете, повелевать собственной охраной и тратить личные деньги, назначенные Советом, – полмиллиона рублей вместо 60 тысяч, которые она получала прежде. Анна должна была подписать Кондиции, запомнив хорошенько слова, которыми они заканчивались: «А если нарушу Кондиции, то лишена пусть буду короны российской».