Метро 2035: Эмбрион. Начало - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Мори cтр.№ 71

Дома мелькнули слева. Ни следов, ни дыма из труб. Пусто. Нет там никого, и никогда не было. Миф и декорации из другой эпохи.

Движок застучал совсем уж тревожно. Кат скинул скорость. Перегрел? Масло он добавил еще там, в гараже, как учили. Шины накачал. Бензина на сорок верст более чем достаточно. Что этой ржавой хреновине не так?

Из-под щели капота вверх, над давно треснувшим лобовиком, полыхнул язык пламени. Полыхнул и погас. Справа остались еще дома, указатель с гордой надписью «Аэропорт». Люди больше не летали, как птицы. Даже не ездили. Они таились как крысы в вонючих сырых убежищах, создали там свой мир и перестали мечтать. Не то что о небе – вообще перестали. Кусок свинины от викингов, грибы из подземных теплиц и чай, больше похожий на вареные веники – предел желаний. И патроны. Патроны, патроны, патроны – куда там старинной золотой лихорадке!

Снова хлопок, клубы дыма. Кончается шаха-то… Умирает в муках. Не доехать на ней до цели.

Итак, что же представляется при словах «районный центр»? Коровники, одноэтажные домишки, патриархально лежащие в луже местные алкоголики и дом культуры с гордой надписью «Дворец»? Все примерно так. Примерно. Потому как Рамони повезло в одном вопросе с царских еще времен. Коровники и лужи никуда не делись, но кроме них на высоком берегу реки царь Александр с неизвестным уже номером – вряд ли сам, но финансировал, сто процентов, – выстроил для своей родственницы Евгении, видите ли, Максимилиановны замок. Кату с его коротким прозвищем и ехать туда стыдно должно быть. Однако едет. Если двигло не загорится, возможно, даже приед…

Руль в руках забился в истерике. Сталкер медленно, аккуратно притормозил, стараясь уйти на обочину и не слететь при этом в заснеженное поле. Мотор взвыл и заткнулся. Из-под капота уже стелилась плотная пелена дыма. Кирдык. Он же песец. Мифическая северная зверушка.

Шаха зарылась носом в снег. Кат схватил автомат, тощий рюкзачок с найденными по гаражам полезными вещичками – жаль, еды там не было – и выскочил из машины, едва не оторвав гнилую дверь. Эх, зря он оставил в гараже пилу, которой кольца на ногах распилил, тоже полезная штука была бы…

Отбежав по пропаханной колее к дороге, он обернулся. Машина загорелась как следует. Черный чадящий дым с багровыми языками пламени внутри трепало и разносило над безжизненной равниной. Остро воняло паленым пластиком, резиной и чем-то химическим. Взорваться не должна, но уже через полчаса здесь останется только обугленный остов. Сторожить нечего, ждать тоже.

Кат закинул рюкзак за спину, повесил на плечо автомат и зашагал прочь. Километра три до поворота, оттуда десяток до самой Рамони. Все-таки не сорок. Если никого из зверья не встретит – к вечеру точно дойдет. Было бы зачем.

И указатель поворота на Рамонь перед мостом в полном порядке. Вещи, особенно такие, крепче людей. Попробуй постой под дождем и снегом лет тридцать. Нет? А щиту хоть бы что. Проржавел, конечно, до дыр, но вполне еще читаем.

Кат свернул с трассы и побрел вправо. Десять. Меньше, чем сорок. Низкие серые тучи сыплют снегом, мелкой противной крупой сверху. Но идти довольно легко. Костер на месте машины давно скрылся из вида, теперь не задумываться – шаг левой, шаг правой. Бояться стоит только волков: медведи спят, кабанам на дороге делать нечего, а мортов за пределами города никто не встречал. Шаг левой. Шаг правой. Механизм, а не человек. Упрямо двигающийся робот последнего поколения. Во всех смыслах последнего слова, есть такая теория, что других не будет.

Кат мычал про себя куски песен, читал стихи, даже припомнил схему устройства карбюраторного двигателя. В разрезе. Если идти без мыслей долго, устаешь сильнее, а так – еще не успело стемнеть, как он прошел небольшой поселок. Не сама Рамонь, это уж точно. Просто что-то по дороге. Еще и еще вперед. Классификация видов взрывчатых веществ. Учебник биологии за еще тот, не их, седьмой класс. Снова песни. Вслух нельзя, горло застудит, а так, под нос, нормально.

Автомат тянет плечо. Укороченный, смешной в серьезном бою, но против зверья хоть какой-то аргумент. Против людей вблизи – тоже. Они-то не ждут встретить толково подготовленного бойца. Никто не ждет, что они вообще есть. А он вот имеет место быть. И никому его, место, без боя не отдаст.

Снова маленькие домики. Дорога идет прямо, но видно, что впереди, между строениями ясно видимого поселка уходит вниз. А ведь дошел! Будете смеяться – дошел.

Встал, помахал руками, размял пальцы. Дома – это люди, а люди – это неприятности. Частенько. По крайней мере, на спусковой крючок нажимать будет легче согревшимися пальцами.

На снегу следы. Множество. Птичьи, словно много-много символов пацифистов – три лапки веером и одна назад. Мягкие подушки заячьих петель и тропок. Более крупные, с оставшимися даже в оттиске лунками когтей.

Он взвел затвор. Вот эти последние следы его не радовали. Если совсем уж честно, его с рождения ничего не радовало, но встретить собачью (или это волки? еще хуже…) стаю почти у цели – это плохо.

Человеческих следов пока не было. Это ни о чем не говорило: если – обязательно, верь в это! – здесь живет кто-то, ходить к трассе им незачем. Вся жизнь здесь, в поселке.

Начала побаливать голова. Сперва немного, так, мягкими перьями щекоча затылок, потом сильнее. Словно сжал кто-то череп, обнял медвежьей хваткой и давай давить. Мять. Вдавливать старую шапку в мозг. Кат шел. Со здоровой головой, с больной, совсем без – но он дойдет.

Как и рассказывали, дорога начала уходить вправо и вниз, к реке. Ему левее и поверху, замок там. Славься император… Черт! От очередного спазма боли сталкера едва не вырвало. В глазах время от времени вспыхивало, словно кто-то сигналит впереди прожектором с красным светофильтром. Только нет никаких прожекторов. Нет их здесь. Идти, не останавливаться.

Вспышки перед глазами слились в одно режущее зрение пятно. Заставили остановиться. Закрыть глаза. Мутный багровый фон никуда не делся, только сквозь него проступила зеленая морда. По всем признакам когда-то это задумывалось как человек. Папины и мамины хромосомы точно были обычными, но потом к ним добавилось бета-излучение. Или гамма? Глаза в половину лица, короткие острые уши, съехавшие почти на макушку, кривой рот прорезью, без губ, но с десятками мелких острых зубов, и треугольный подбородок.

– Ты – человек, – сообщила морда, явно обращаясь к Кату. – Людям сюда нельзя.

Краем слуха услышав движение по снегу где-то рядом, сталкер приоткрыл глаза. Собаки. Крупные и мелкие, сытые и с облезлой шерстью, но все – с вываленными из пасти языками. Их много. Они окружили его. Он стоит в кольце из давно одичавших тварей.

– Пока не бойся, – снова заворчала морда. Слова отдавались в ушах, эхом бродили под черепом, как в пустом зале. – Это наши слуги. Уходи.

– Ты кто? – прошептал Кат. Собаки заворчали вокруг, услышав голос. Но с места не двигались.

Морда его услышала:

– Я – Призрак. Мы разные, мы живем в замке, а я его Призрак. Ты человек. Ты уходи.