Арджуманд. Великая история великой любви - читать онлайн книгу. Автор: Тимери Н. Мурари cтр.№ 77

Поэтому мы направились на юг. Искать укрытие в Декане, хотя бы временное, чтобы Арджуманд отдохнула, было бы глупо. Она могла бы остаться в Джаг-Мангире, под присмотром Каран Сингха, но сама мысль о долгом, бесконечном пути без нее была невыносима. Я нуждался в ободрении Арджуманд, в ее мужестве и стойкости, в ее любви: ни от кого в мире я не мог этого получить. Если бы не она, я был бы совсем одинок, если бы не она, я давно впал бы в отчаяние. Когда я слышал ее нежный бархатистый голос, когда смотрел на ее восхитительное личико, когда она нежно касалась пальчиками моего лица и губ, я ненадолго забывался, отрешался от забот, и тревога рассеивалась.

Арджуманд не жаловалась, не протестовала, даже когда мои люди перестали сдерживаться. Я не мог их винить. Они пошли за би-даулетом, которого проклял Джахангир, и их не ждано богатое вознаграждение. В каждом сердце таилась мысль об измене, не было ее только в сердце Арджуманд.

Наш путь был извилист. Мы не могли переправиться через бушующие, вышедшие из берегов реки и были вынуждены петлять, поворачивая то на юг, то на север в поисках брода. Приют мы находили то в крестьянской хижине, то в заброшенной крепости, то в пещере. Эти убогие привалы — все, чем теперь обладал Владыка мира.

Дождь прекратился, и солнце высушило землю. В течение нескольких дней наш путь лежал по нежно-зеленой равнине, изобилующей цветами и кустарниками. Это благословенное время, увы, оказалось, очень коротким. Мы ускользнули от ливня лишь для того, чтобы страдать от губительного зноя. Сбросив ржавые доспехи, мои солдаты оставили при себе только мечи и щиты — хоть какую-то защиту на случай боя. Бесконечная череда дней, казалось, утратила всякий смысл — дни приходили и уходили, а наш отряд продолжал двигаться все дальше на юг. На девятнадцатый день мы добрались до окраины Манду.

Дальше ехать мы не смогли — Арджуманд истекала кровью. Хаким, как мог, унял кровотечение и настрого запретил ей двигаться. Я молился. Кровотечение прекратилось, но дитя было потеряно. Я плакал — не из-за него, а из-за Арджуманд, такой бледной и усталой она была. Если бы я только мог, отдал бы за нее жизнь, всю кровь, какая у меня есть! Я провел не один день у ее постели, забыв об опасности. Прошло десять дней, прежде чем любимая смогла сесть, Иса поддерживал ее, кормил, как ребенка. Медленно, постепенно к ней возвращались краски и сила. Но двигаться дальше мы не могли, пока она не окрепла окончательно.

Однако времени для отсрочки у нас не было. Аллами Саадулла-хан привел ко мне солдата-лазутчика, принесшего вести о передвижениях Махабат-хана.

— Ваше высочество, Махабат-хан в нескольких днях пути отсюда, он приближается к Индору.

— Арджуманд не может ехать.

— Придется.

— Придется? Ты говоришь «придется», когда я сказал «не может»?.. Прости меня, друг мой, за то, что я отдаю приказания, будто по-прежнему принц…

— Вы по-прежнему принц, ваше высочество, — криво усмехнулся Аллами Саадулла-хан. Зубы у него покраснели от бетеля, он исхудал, как и все мы. Что ж, жир можно нагулять только при дворе… Давно ли я знал Аллами? Мне казалось, целую вечность, и за это время он ни разу не дал повода усомниться в своей преданности. Я знал, что Аллами не очень богат, и меня поражало, что он хранит верность нищему, каким стал я. Мехрун-Нисса щедро наградила бы его за измену.

— Однажды ты станешь падишахом, — сказал он. — А пока нужно убегать. Мы не можем двигаться на юг. Туда Махабат-хан отправил отряд под командованием твоего брата Парваза. Возвращаться мы тоже не можем. Остается восток и запад, а там можно попытаться проскользнуть сквозь узкую щель между рук Махабат-хана.

— Ты предлагаешь сдаться?

— Нет. Кто знает, что предпримет Мехрун-Нисса? Отец не причинит тебе зла, но она-то не из рода Тимуридов. Она может уговорить его лишить тебя жизни. — Он передернул плечами. — Я предлагаю запад.

Мы еще долго размышляли. Жалкие, плачевные возможности… На сердце легла тяжесть неизбежного поражения.

Пока мы держали совет, подошел солдат, в шаге за ним держался невысокий тощий человечек.

— Ваше высочество, этот человек говорит, что хочет помочь вам.

Я взглянул в заросшее бородой лицо. Пришелец не опустил глаза, смотрел на меня смело, с достоинством. На нем были ветхие лохмотья, тюрбан запылился. Он стоял прямо, как человек, привычный к оружию, настороженный, воинственный.

— Кто ты? Почему хочешь помочь?

— Принц Шах-Джахан меня не помнит? Неважно. Это происшествие было песчинкой в вашей великой жизни.

— Ты насмехаешься надо мной?

— Нет, ваше высочество. Я не стал бы оскорблять человека, спасшего мне жизнь. — Он увидел, что я по-прежнему недоумеваю, и, наконец, пояснил: — Меня зовут Арджун Лал. Много лет назад, когда принц проезжал через Бурханпур, на его пути повстречался крестьянин с двумя братьями — родным и двоюродным. Нас должны были казнить по приказу такура и садра. Услышав мою мольбу о правом суде, принц разобрался в деле и приказал вместо нас казнить такура.

— Да-да, верно. Я вспомнил. Так его казнили?

Дакойт невесело улыбнулся:

— Нет, ваше высочество. Меня выпороли и отпустили на волю. Такуру даровали жизнь… ненадолго.

— Не хочу слышать, что было дальше. Пусть это останется твоей тайной. Чем я могу помочь тебе сейчас?

— Это я могу помочь вам. Я могу надежно спрятать вас и вашу семью. Я хорошо знаю эти овраги и холмы, это мой дом. Я знаю место, где вы сможете оставаться в безопасности, пока принцесса не поправится.

Выбора у меня не было. С наступлением ночи мы медленно повезли ратху с Арджуманд на восток. Дакойт провел нас по извилистой тропе через ущелья, по пересохшим речным руслам, потом сквозь пещеру, такую глубокую, что она казалась нескончаемой. Наконец, мы выбрались с другой стороны и оказались далеко от преследователей, Махабат-хана и моего братца. Они могли бы месяцы напролет искать нас, но найти не сумели бы. Мы разбили лагерь в крохотной укромной лощине и оставались там, пока Арджуманд не окрепла.

— Когда я стану падишахом, приходи и проси чего хочешь. Я выполню все, — сказал я Арджуну Лалу.

— Если я столько проживу, ваше высочество, то у меня будет одна просьба: о правом суде. Я ведь крестьянин и хотел бы вернуться на свою землю.

— Я не забуду, что ты для нас сделал.

Тянулись без счета дни и месяцы. Мы урывками отдыхали, урывками расслаблялись, урывками спали. Жили мы тем, что удавалось добыть в городах и деревнях. Князья, с которыми я когда-то сражался, теперь помогали мне, если находили в этом выгоду для себя, а когда это становилось невыгодным — гнали прочь. Ряды моих союзников то разрастались, то таяли, в зависимости от того, какие союзы мне удавалось заключить. Я, принц Шах-Джахан, просил милости у людей мелочных и злых, у людей несправедливых. Я не скупился на проявления любви, щедро благодарил за крышу над головой, за пищу для наших утроб, но молча смирялся с предательством, подавляя жажду отмщения.