Бинокль для всевидящего ока - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Донцова cтр.№ 9

– Ну и ну! – удивился Степа. – Служебная часть напоминает лабиринт! Много маленьких помещений, коридоров. Ни малейшей логики нет. А вот зона, куда допускают публику, простая: зал, фойе, туалеты. Все! Странная архитектура.

– Да нет, – возразил Саблин, – в начале девяностых многие московские предприятия умерли, а их здания превратились в теле- и фотостудии, выставочные залы…

– «Семь гномов» разместился в цеху, где ранее делали сковородки, – подсказала я.

– Правильно, – согласился Гриша, – а зал и фойе пристроили таким образом, чтобы зрители могли зайти в театр прямо с улицы, минуя проходную комплекса. Бывшая фабричная часть безобразна, потому что она изначально не планировалась как помещение для театра. Работали с тем, что имели. Какие-то стены нельзя было рушить, кое-где возвели перегородки. Без пол-литра там не разобраться. А пристройка лаконична. Там все просто, возводилась она как театр.

Степа повернулся ко мне:

– Спрятаться в рабочих помещениях легко.

– Похоже на то, – согласилась я.

– Кто у нас Булова? – спросил Дмитриев. – Биографию ее изложи.

Саблин откашлялся.

– Девочка появилась на свет в городе Красинске. Он находится в медвежьем углу Московской области. Отец, Сергей Петрович Булов, водитель-дальнобойщик, умер, когда Ире едва пять исполнилось. Мать работала бухгалтером в колхозе «Знамя», потом на его базе возникло успешное фермерское хозяйство, Марина Игоревна осталась там в финчасти. Она умерла, когда дочь поступила в театральный вуз. Возможно, Ирина талантлива, она с первого раза взяла штурмом приемную комиссию. Где живет в Москве, не указано, прописана по месту рождения, владеет домом площадью двести квадратных метров, земельным участком пятьдесят соток.

– Лучше было продать недвижимость, приобрести хоть какую квартирку в столице, – заметил Степан.

Я перестала смотреть на экран.

– Кое-кому дороги родительское гнездо и воспоминания детства.

– Не тот случай, – возразил Саблин, – избу Ира выставила на продажу, как только получила наследство, но «лес за окном, грибы-ягоды, река, рыбалка, сад с яблонями, вишнями» никого не прельстили. Булова несколько раз снижала цену, да это не помогло. И понятно почему: как дача дом не подходит, ехать до него надо часа четыре. На субботу-воскресенье не накатаешься. Отпуск в глухом месте проводить скучно. Пенсионеры туда не переберутся, им нужна рядом поликлиника. Прихватит сердце на огороде, и помрешь, пока «Скорая» из района причапает. Изба по-прежнему на Ирине числится.

– Может, она ее сдала кому-то, – предположила я.

– Не исключено, – согласился Степан, – но нам это неинтересно. Компромат?

– Никакого, – отрезал Гриша, – в школе Ира училась хорошо, участвовала в самодеятельности, в студенческие годы сдавала сессии без проблем. Никаких претензий со стороны полиции. Обычная девушка. Таких миллионы. Единственное отличие – у нее был талант кривляться на сцене. Ирина, несмотря на молодость, уже играла в театрах Горкина вторых героинь в большинстве пьес.

– Вторых героинь? – повторила я.

– Звезда у них Елена, – объяснил Гриша, – она всегда играет центральные роли. А вот вторых, не таких значимых, но тоже главных персонажей отдавали Буловой… Все, что узнал, я вам сообщил.

– Не густо, – заметил Степан.

– Простите, что имею, тем и поделился, – пожал плечами Гриша, – пока только граблями по земле прошелся, лопатой не копал. И тем не менее кое-что нагреб, но не на Булову.

– На Никиту Сергеевича? – предположила я.

– Нет. С ним никаких проблем не возникло, школа, институт, одна жена, единственная дочь. А вот с Раисой Николаевной иначе. У нее есть сын.

– Родной? – уточнил Степа.

– Лена ничего о брате не говорила, – одновременно с мужем воскликнула я.

– Мальчик от первого брака, – объявил Саблин. – Виктор в год оказался в интернате, мать определила его туда в связи с отсутствием возможности содержать сына. Она не отказалась от родительских прав, просто на какое-то время отдала ребенка под опеку государства. Когда Раиса вышла замуж за Никиту, мальчик вернулся домой. Похоже, в раннем детстве с ним проблем не было. Документы об усыновлении найти, как правило, трудно, но если учесть год, когда Рая познакомилась с будущим режиссером, то понятно, что Витя не родной ребенок Горкина. Пока я глубоко не копался в биографии членов семьи, нашел только запись о браке Раисы с Петром Григорьевичем Рукавиным. Он умер. Но я детали пока не проверял. Сосредоточился на Викторе, который стал постоянным беспокойством матери. Он периодически переходил из школы в школу. В его деле нет записей о неблаговидных поступках. Но если мальчик за годы обучения побывал во многих учебных заведениях, невольно возникает вопрос: а за что его выгоняли?

– Горкины могли менять жилплощадь, – нашел объяснение Степан.

– Столько раз из квартиры в квартиру даже цыган не кочует, – возразил Саблин, – и родители жили в одном месте. У парня сплошные тройки. Думаю, его выгоняли за неуспеваемость, не хотели оставлять на второй год, чтобы не портить статистику. Если в школе есть второгодники, то, и в глазах родителей, и по мнению высокого начальства из районной управы, это плохая цитадель знаний. Потом Виктор поступил в колледж, где готовят средний медперсонал.

– Туда возьмут любого мальчика, потому что он мальчик, – прокомментировал Степа.

– Совершенно верно, – согласился Гриша, – парень получил диплом, поступил в институт, окончил его, начал работать, и его посадили на солидный срок. Подробностей я пока не знаю, необходимо время, чтобы их выяснить. По статье 105, это убийство. Вышел на свободу он не так давно.

– Понятно, почему Елена промолчала о брате, – вздохнула я.

– Подвожу итог, – прогудел Степан. – Были у Раисы Николаевны причины убивать Ирину Булову?

– Если верить Елене, то никаких, – ответила я, – но надо пообщаться с людьми из театра. Вдруг картина не такая, как ее обрисовала дочь.

Степа сел за стол.

– Правильная мысль. Вилка, ты же слышала крик жены Горкина?

– Да, – подтвердила я.

– Давайте представим, что Раиса невиновна, – заговорил Степа. – Ирина зашла к ней, а той не оказалось на месте. Тут появился Виктор, который, как мы сейчас узнали, недавно освободился. Он был зол. Мать и отец не вырвали его из лап правосудия, не стали использовать свои связи. Парень просидел не один год!

– Так за дело! – заметил Гриша. – За убийство.

Степан сдвинул брови.

– Понимаешь, матери – они особенные. Даже если сын много зла совершил, она его все равно любит.

– Детей… – пробормотала я, – думала, это оговорка.

– Ты о чем? – не понял Саблин.

Я посмотрела на мужа: