Принцессы-императрицы - читать онлайн книгу. Автор: Валентина Григорян cтр.№ 80

Из Константинополя «Мальборо» взял курс на Мальту, а оттуда, уже на крейсере «Нельсон», Мария Фёдоровна направилась в Англию. 10 мая вдовствующая императрица была в Лондоне. На станции Виктория, куда она прибыла из порта Спитхэд по железной дороге, её встретили король Георг с королевой Марией и сестра Александра.

В английской столице вдова-императрица провела три месяца. В Данию она отправилась лишь 15 августа в сопровождении своего брата, принца Вальдемара. В Копенгагене дочь прежнего датского короля встречали Христиан X и члены его семьи. Не было ни салюта, ни флагов, ни других атрибутов торжественной церемонии. Правительство Дании явно дало знать, что уважение к династии Романовых не должно идти вразрез с политическими и экономическими интересами страны. И только русские эмигранты относились к ней как к царственной персоне.

Первые два года Мария Фёдоровна прожила в одном из флигелей королевского дворца Амалиенборг. Там же находились покои её племянника, короля Христиана X, который не скрывал неприязни к своим обездоленным родственникам.

В Дании Мария Фёдоровна стала неофициальной главой русской эмигрантской колонии, которая насчитывала более трёх тысяч человек. Многие обращались к ней за помощью, и она считала своим долгом удовлетворять просьбы. Всех эмигрантов она считала одной семьёй и никому не отказывала. При этом ей, как вспоминает дочь Ольга, «не приходило в голову, что средств едва хватает на то, чтобы содержать собственную семью». Некоторое время состоятельные друзья вдовствующей императрицы оказывали ей денежную поддержку, но вскоре этому пришёл конец, и она ощутила полное финансовое фиаско. А деньги требовались на содержание секретаря, казака, выполняющего роль охранника, придворной дамы и другой прислуги. У неё оставались лишь некоторые драгоценности, которые чудом удалось вывезти из России.

После того как королю Христиану X стало известно о бедственном положении его тётки, он заметил, что она могла бы продать свои драгоценности. В Амалиенборге она их больше не носила, разве что бриллиантовую брошь, которую подарил ей дорогой Александр в день их бракосочетания. Но расстаться с чем-либо из своих сокровищ вдовствующая императрица не желала.

Датское правительство, для которого бывшая принцесса Дагмара оставалась чужой вдовствующей императрицей, не хотело содержать её за счёт государственного бюджета. На помощь пришёл английский племянник, король Георг V, назначив «дорогой тётушке Минни» ежегодную ренту в десять тысяч фунтов стерлингов. Но при этом англичане определили отставного адмирала Андрупа управляющим делами Дагмары. Его роль, помимо прочего, состояла в том, чтобы ограничить большие денежные расходы и соразмерять их с теми средствами, которыми она располагает.

В ноябре 1922 года Мария Фёдоровна уехала в Англию, но летом следующего года вновь вернулась в Данию, где был организован сбор частных пожертвований, чтобы обеспечить её пребывание на родине. Поселилась она на вилле Видёре в окрестностях Копенгагена. Вилла была построена ещё при Христиане IX для своих дочерей. Там было достаточно места для императрицы и её свиты, и главное содержание виллы обходилось значительно дешевле, чем в Амалиенборге.

К финансированию проживания принцессы Дагмары подключились несколько крупных датских фирм. Но до конца своих дней бывшая императрица, в распоряжении которой в России были огромные средства, так и не смогла привыкнуть к своим скромным денежным возможностям.

Большой болью для Марии Фёдоровны оставалась судьба её сыновей и их семей. Она всю жизнь не переставала надеяться, что они живы. В 1924 году, узнав, что великий князь Кирилл Владимирович, кузен её Ники́, провозгласил себя русским императором в эмиграции, она отреагировала на это крайне болезненно. Она написала письмо в Париж великому князю Николаю Николаевичу, в котором выплеснула свою горечь:

«Моё сердце обливалось кровью, когда я читала манифест великого князя Кирилла, в котором он провозгласил себя царём Всея Руси. Ведь ещё вообще ничего не известно о судьбе моих горячо любимых сыновей и судьбе моего маленького внука.

Поэтому я рассматриваю любое появление нового царя как поспешность. Нет человека в мире, который мог бы погасить мой последний проблеск надежды...»

Такие настроения обуревали Марию Фёдоровну, несмотря на то что ещё в 1918 году в Дании стало известно о казни её сына. Датская королевская семья пришла в ужас, узнав о свершившемся преступлении, и, вероятно, сообщила об этом своей принцессе, находившейся в то время в Крыму. Сама же Мария Фёдоровна с момента, когда семью её сына перевезли из Тобольска в Екатеринбург, ничего не знала о них. Но до конца дней своих она отказывалась верить сообщениям о казни, была убеждена, что царская семья освобождена и находится где-то в безопасности.

Когда её племянник, датский король Христиан X, выразил ей в письме в октябре 1918 года соболезнование в связи с гибелью Николая II, она написала:

«Эти вызывающие ужас слухи о моём бедном любимом Ники́, слава Богу, всё же неправда, так как после многих недель ужасного напряжения, противоречивых сообщений и публикаций я уверена в том, что он и его семья освобождены и находятся в безопасном месте. Можешь представить себе то чувство благодарности Господу нашему, которое наполнило моё сердце.

От него самого я ничего не слышала с марта, когда они ещё были в Тобольске, поэтому ты можешь представить, какой кошмар я пережила за эти месяцы, хотя в глубине души и не оставляла надежды...»

Действительно, ещё много лет спустя после 1918 года ходила молва о том, что царь Николай II жив. И страдающее сердце матери верило этому!

Постоянно при матери находилась великая княгиня Ольга Александровна со своей семьёй. Она была для Марии Фёдоровны и медсестрой, и горничной, и секретарём. Её старшая сестра Ксения, муж которой, великий князь Александр Михайлович, остался жить во Франции, вскоре по приезде в Данию вместе с детьми перебралась в Англию. Для Марии Фёдоровны младшая дочь стала просто незаменимой. Вот только к зятю, полковнику Куликовскому, она до конца своих дней относилась подчёркнуто официально, считая его посторонним человеком. Когда к императрице приходили гости, то общение с ними разрешалось лишь дочери, её муж был не вхож в апартаменты своей тёщи. А если Марии Фёдоровне приходилось, хоть и очень редко, присутствовать на какой-либо встрече или приёме во дворце Амалиенборг, сопровождать её должна была только дочь.

В конце 1825 года скончалась любимая сестра Марии Фёдоровны, вдовствующая королева Александра. Эта смерть явилась страшным ударом для императрицы-принцессы. С её уходом из жизни она почувствовала себя как бы в пустом пространстве, отчаянию не было границ. Несмотря на многочисленные недомогания, Мария Фёдоровна стала отказываться от медицинской помощи, часто оставалась одна, рассматривая фотографии прошлых лет, проявляла беспокойство о своей шкатулке с драгоценностями, которую спрятала под кровать, думая, что за ней охотятся злоумышленники.

Родственники вдовы Александра III продолжали настаивать, чтобы она рассталась со своими сокровищами, стоимость которых ещё более возросла благодаря нескольким ювелирным изделиям, унаследованным ею от покойной сестры Александры.