Принцессы-императрицы - читать онлайн книгу. Автор: Валентина Григорян cтр.№ 61

Длинные зимние вечера коротались за чтением и, конечно, за бесконечными разговорами. Максимилиана Мария любила рассказывать о своём отечестве, родных и друзьях, об обычаях при дворе великого герцога. Невольно она сравнивала жизнь российского двора с родным Дармштадтом. «Два раза в неделю, — вспоминала она, — у нас был парадный стол, за которым непременным блюдом была разваренная треска с картофелем, рублеными яйцами и топлёным маслом. За столом обычно прислуживали женщины, отец говорил: «Мужчины мне нужны как солдаты». Ещё принцесса сообщила, что в Дармштадте имели очень смутное представление о России и российской столице, думая, что зимой люди ходят там в масках из меха, чтобы сберечь лицо от холода, и что на улицах можно встретить волка и даже медведя. Самих же русских считали чуть ли не дикарями, а их обычаи варварскими.

По вечерам часто приходил брат принцессы Александр, приехавший вместе с ней в Россию. Он был годом старше своей сестры. В детстве они не разлучались. Вот и теперь принц Гессенский предпочитал проводить вечера в обществе цесаревича и его невесты. К своему будущему шурину великий князь проникся какой-то особой симпатией, видя в нём много достоинств: привлекательная внешность, строгая военная осанка, весёлый характер, остроумие. Принц играл на рояле, мадемуазель де Граней занималась рукоделием, а цесаревич с невестой проводили время в весёлых разговорах. В девять часов вечера великий князь один или вместе с невестой обязательно наносил визит матери-императрице.

Между тем шла усиленная подготовка к свадьбе. В Зимнем дворце обустраивались комнаты для молодых, готовились подарки. Гессенские девушки к свадьбе своей принцессы вышили по канве шерстью большой ковёр с рисунком, изображающим Дармштадт, замок великого герцога и окрестные виды. (Мария затем пошлёт всем в знак благодарности золотые брошки со своими инициалами, а ковёр повесит в одну из комнат Гатчинского дворца).

И вот этот день наступил, о высочайшем бракосочетании возвестили пять пушечных выстрелов, прогремевших в восемь часов утра. В сопровождении своего штата в комнаты императрицы прошла великая княгиня, где ей надели корону из бриллиантов. Между ними Александра Фёдоровна воткнула несколько веточек живых померанцевых цветов. Маленькую ветку она приколола к груди невесты.

После венчания, которое состоялось в дворцовой церкви, молодые принимали поздравления. Затем был дан парадный обед, завершившийся балом. В конце бала новобрачных проводили в их внутренние покои. Отныне гессенская принцесса, наречённая после принятия православия Марией Александровной, — супруга цесаревича, наследника российского престола.

Скромная, сдержанная в проявлениях своих чувств, юная принцесса поначалу со страхом отнеслась к столь резкому повороту в своей судьбе. Выросшая в уединении и присущей большинству немецких дворов строгости, она была, казалось, испугана, попав в новую для неё обстановку: блестящий пышный двор, один из самых светских в Европе, строгий церемониал, напыщенные сановники, беспрестанные аудиенции с представлением новых лиц, обязательные выезды в театр, строго соблюдаемые визиты и поздравления между царскими особами. Нелегко юной девушке было преодолевать свою застенчивость и смущение, когда она находилась среди своих новых многочисленных родственников и высоких сановников, уже с самого начала старающихся добиться расположения будущей императрицы. Большой поддеряской стала нежная внимательность и забота супруга, которому вся обстановка при дворе была знакома до мелочей. Да и государыня-свекровь отнеслась к своей невестке очень доброжелательно, ведь их помимо всего прочего связывали общие корни на земле немецкой.

В Петербурге высший свет спешил устраивать в честь новобрачных балы, обеды и прочие празднества. Блеском и роскошью они старались превзойти друг друга. Напряжение этих торжеств сняла поездка императора и всей его семьи в Москву. Но длилась она недолго — вскоре все переехали в Петергоф, доселе невиданный гессенской принцессой. Здесь было чем восторгаться: прекрасные сады и парки с позолоченными статуями и фонтанами, роскошные павильоны, украшенные редкими произведениями искусства, мельницы, окружённые живописными цветниками, сказочные сельские домики.

Молодым супругам предоставили небольшой двухэтажный дом. Нижний его этаж окружала с трёх сторон веранда, выходившая на цветник, с четвёртой стороны дома находился двор, в глубине которого стоял флигель, используемый как молочная ферма. Там содержалось несколько породистых коров и телят. Поскольку железная крыша дома была выкрашена под солому, вся застройка имела сельский вид. Впоследствии ферму перевели в более отдалённое место от дома цесаревича. На её месте выстроили помещение для детей Александра и Марии, появление которых не заставило себя долго ждать...

Однако любимым местом пребывания гессенской принцессы стало Царское Село, куда императорская семья переезжала обычно к концу лета. Молодые супруги размещались здесь в старом дворце, боковой фасад которого выходил на большой луг с прекрасными могучими деревьями, расположенными в центре. Комнаты цесаревича находились в нижнем этаже, над ними покои его жены. Лестница за маленькой дверью, ведущая в так называемую Екатерининскую спальню, соединяла оба этажа. Из большой комнаты, которая когда-то служила спальней для императрицы Екатерины II, дверь открывалась в уютную комнату значительно меньших размеров, где стояли широкая двуспальная кровать, отгороженная высокими ширмами, обтянутыми зелёной тафтой, и богато инкрустированное трюмо у стены. В углу, между дверью в дежурное помещение и окном, на маленьком столике находилась икона Иисуса Христа в золотой ризе, украшенная драгоценными камнями перед образом всегда горела лампадка — эта комната была спальней Марии, а Екатерининская спальня служила столовой, в которой она обедала со своим супругом или с братом, принцем Александром, и мадемуазель де Граней. Осенью в комнату ставили в кадке яблоню с плодами, которые великая княгиня сама срывала с ветвей.

Каждое утро молодые отправлялись с визитом к императрице, иногда там и завтракали. Императрица-мать всегда сердечно приветствовала своего сына и его супругу, которая буквально светилась от счастья и любви к своему дорогому Александру. Утренний туалет Марии обычно отличался чрезвычайной простотой: батистовое платье с белым вышитым воротничком, соломенная шляпка с коричневой вуалью, коричневый зонтик и лёгкое клетчатое пальто. Только колец на пальцах всегда было много, а на безымянном пальце правой руки сразу несколько. Кольца недорогие и очень простенькие, но они были связаны с воспоминаниями детства и юности. На этой же руке Мария носила кольца своей матери, тоже недорогие. Левую руку украшали два кольца: одно — толстое обручальное, а другое, тоже толстое, с большим рубином, — фамильное кольцо, которое император дарил всем членам царской семьи.

В дни, когда цесаревич рано утром по служебным делам уезжал в Петербург, что бывало нередко, Мария вообще не завтракала и ждала мужа, иногда до самого вечера оставаясь голодной.

Принцесса любила совершать прогулки пешком. Она с детства к этому привыкла, а здесь на великолепных просторах Царского Села в сопровождении одной из фрейлин могла ходить часа по два без отдыха. Анна Яковлева напишет потом в своих воспоминаниях: «Бывало, она вернётся с прогулки усталая, разгорячённая, торопится переменить платье на шлюмпер (а бельё на ней хоть выжми), в то же время торопит, чтобы подали скорее сельтерскую воду. Кувшин воды подавали буквально ледяной, его едва можно было держать в руке. В стакан выжимали пол-лимона и треть стакана всыпали мельчайшего сахару; она держала стакан в руке и быстро мешала ложкой, пока вливали воду; от лимона с сахаром вода сильно пенилась, и великая княгиня залпом выпивала стакан холодной сельтерской воды, после чего уходила в кабинет и ложилась на кушетку отдыхать. Вот, может быть, причина начала её болезни и преждевременной кончины. Меня крайне удивлял подобный режим, но я не имела права говорить об этом».