Три ошибки Шерлока Холмса - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Измайлова cтр.№ 60

— Только что вы признались, что сами просили мужа подарить вам эти серьги! — голос Лайла сделался совсем сухим. — Ну, а когда же «глаза Венеры» украдены у вас?

— Чтоб не соврать.., — она закатила глаза. — Ну да! Месяцев семь-восемь назад. После смерти Эдуардо я жила скромно, мало выезжала. При мне остались несколько верных слуг, которые ещё покойника-мужа знали. И вдруг Базилио явился. Он где-то скрывался одно время, боялся, что его имя выплывет на процессе. Не выплыло. Потом, два года назад, Холмс опять появился в Лондоне, а ведь думали, что он погиб. Опять Базилио дал деру — страшно.

Но никто его не искал. Он и решил вернуться в Лондон, а перед этим ко мне заехал. Я думала, денег клянчить будет. Они все клянчат у меня... Ну, он мне наговорил всякого, рассказал, как всю организацию накрыли в Лондоне, и только они с этим полковником Мораном улизнули... Плакался, плакался, подлец! Я и уши развесила! Базилио прожил у меня неделю, я, как дура, дала ему денег на билет до Лондона. А он украл мои сапфиры, золота немного прихватил и был таков! Сами понимаете, обнаружив пропажу, я не успокоилась. Послала одного из своих людей в Лондон — разыскать Базилио. Он его нашёл и прислал мне адрес. Я написала письмо, в котором требовала вернуть камни, обещая взамен хорошую сумму. Ответа не дождалась.

— А почему вы не поручили вашему агенту забрать у Гендона «глаза Венеры»? — спросил Лайл.

— Да потому, что тогда могла их лишиться ещё вернее, — усмехнулась Антония. — Вы думаете, среди этих мошенников есть порядочные люди? Я не сказала тому кого посылала, что Базилио увёз сапфиры.

— Кого вы посылали? Как его имя? Где он? — не дав ей перевести дыхания, спросил Лайл.

— Его зовут Роджер Броулер, он американец. Когда-то был отчаянным бандитом, потом Эдуардо его использовал в своих делах. А где он сейчас, я не имею понятия. Вероятно, где-нибудь в Англии, вместе с Базилио. Как я и боялась, они спелись. Наверное, Базилио заметил, что Роджер за ним следит, встретился с ним и пообещал хороший куш.

— Получается, доход от сапфиров они решили поделить пополам? — спросил Лайл.

— Возможно, но уверена, что ещё не поделили.

— Да? — Герберт насторожился. — А почему?

Антония злобно фыркнула:

— Не понимаете? Я не могла успокоиться. Мечтала вернуть мои сапфиры. Послала ещё одного человека. Его вы видели, мой садовник Люченцио. Он мне предан, ну я и заплатила ему как следует Он приехал в Лондон, пошёл по адресу, но Базилио уже не жил на прежней квартире. Люченцио хитрый малый: стал разыскивать следы моих молодцов и нашёл их в Ливерпуле. Оказывается, Броулер засыпался в Лондоне на пустяковой краже, и они едва ноги унесли. Не знаю, действительно ли Люченцио старался ради меня или он тоже мечтал войти в пай с ними, или просто хотел украсть у них «глаза Венеры», но он застиг их в гостинице и потребовал отдать камни, пригрозив им револьвером. Базилио стал клясться, что ничего ни про какие камни не знает. Но пустыми словами Люченцио было не убедить. Он оглушил их обоих, скрутил, раздел дочиста и осмотрел всё на них и всё в комнатке. Нигде камней не было. Базилио прочухался, стал дико ругаться и сказал Люченцио, что им с Броулером теперь и самим трудно добраться до сапфиров. Мол, они в Лондоне, в надёжном месте, но взять их сейчас они не смогут. Оказывается, какой-то прежний знакомый выследил Базилио, стал его шантажировать, и Базилио его пришил. Камни спрятал, а сам сбежал. Убийство приписали, правда, кому-то другому, за Гендоном не следили, но он сразу не решился взять добычу: якобы не было возможности. А потом засыпался Броулер, следы могли привести и к Базилио, поэтому парочка проходимцев сочла за лучшее сбежать.

Люченцио стал требовать, чтобы Базилио назвал ему место, где камни спрятаны, тот заупрямился, а покуда они препирались, Роджер сумел распутать верёвки, кинулся на моего слугу с ножом, они оба упали... Люченцио выстрелил. Кажется, он не попал ни в того, ни в другого, но Роджер его выпустил, и Люченцио поспешил удрать: выстрела-то в гостинице не могли не слышать.

После этого следы Броулера и Гендона потерялись, и искать их теперь, когда они настороже, нет возможности, во всяком случае, у меня. Вы — полиция, или частные, как вас там — вы и ищите. А я вам всё рассказала.

— Спасибо, синьора, но не всё. — Лайл задумчиво вертел в руках коробочку с фальшивыми сапфирами. — Во-первых, когда произошла последняя встреча вашего слуги с бандитами?

— Сейчас вспомню... — она опять закатила глаза, это, очевидно, была единственная мимика, которую она себе разрешала, дабы не нажить морщин. — Сейчас... В Ливерпуле... Ага! Это было в начале декабря, примерно пять месяцев тому назад. Возможно, вы ещё успеете отыскать камешки в Лондоне. Если найдёте, напишите мне, прошу вас.

— Непременно, — пообещал Лайл. — Но сначала, если вас не затруднит, запишите ваш рассказ, а также, кстати, историю о том, как «глаза Венеры» были похищены из дома эсквайра Леера и как тот был убит.

Антония задумалась.

— Хм! Если я это напишу и подпишусь, я признаюсь в том, что была соучастницей преступления.

— Вы можете не ставить своей подписи. Подпишитесь неразборчиво. Мы двое только и будем свидетелями ваших показаний и представим их как добровольное признание в очень сомнительной и очень давней вине. Прошло девять лет. И английской полиции нет дела до соучастников таких старых преступлений, тем более соучастников, живущих в Италии. Ваши показания могут помочь поймать преступников и отыскать «глаза Венеры», а это совершенно необходимо, поверьте мне!

— А если я не хочу? — воскликнула Антония.

Герберт Лайл вспыхнул, но вдруг овладел собой и заговорил неожиданно мягким голосом:

— Синьора! Но вы же женщина... Я объясню, для чего мы всё это делаем. Человек, которого тогда обвинили в убийстве, был приговорён к смерти, но виселицу ему заменили пожизненной каторгой. Он и сейчас на каторге. Ему тридцать лет — столько же, сколько было бы сейчас вашему сыну, останься он жив.

Жемчужные щёки синьоры Антонии побелели, она отшатнулась:

— О, Мадонна! Откуда вы знаете?!

— Семнадцать лет назад в Милане многие говорили о вас. Я тогда жил здесь, — сказал Лайл.

— Вы тогда и сами были ребёнком!

— Какая разница? Я рано стал взрослеть. И слыхал, что в ранней-ранней юности вы любили одного моряка. Но он бросил вас. У вас родился ребёнок, который прожил только год. Когда он заболел, вы продали свои единственные тогда серьги, чтобы купить дров, купить лекарства. А теперь? Неужто эти камешки заменили вам умершего сына?

Антония закрыла лицо руками, опустила голову. Волны её кудрей упали с затылка на шею и плечи, и стало видно, что среди светлых завитков попадаются седые.

— Я ненавижу воспоминания! — прошептала она. — Я ненавижу память! Ненавижу тех, кто заставляет меня вспоминать!

— Вас заставляет Господь Бог, а его нельзя ненавидеть! — воскликнул молодой человек. — Синьора, заклинаю вас вашим собственным сердцем, невинной душой вашего покойного сына! У того человека, который обречён всю жизнь страдать на каторге, возможно, нет матери. Но представьте, что вас прошу не я, а она! Что стоит вам помочь спасти его? На вас великий грех, ваш муж убивал людей, вы это знали и не помогли остановить его. Сотни жизней и на вашей совести! Спасите же ту, которая сейчас в вашей власти.