Три ошибки Шерлока Холмса - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Измайлова cтр.№ 24

Собрав все силы, я уже приготовился выйти на лестницу и подняться этажом выше, как вдруг в унылой тишине громадного, дремлющего утренней дремотой дома, прозвучал выстрел.

Не могу тебе описать, что я почувствовал, услышав его. Я сразу, тотчас же понял, что произошло. Двумя прыжками взлетел по лестнице, рванул дверь комнаты Нортона, не сомневаясь, что она уже не заперта. Дверь распахнулась.

Годфри Нортон лежал возле стола, покрытого зелёным линялым бархатом, лежал лицом вниз, и чёрная лужа выползала из-под его головы. Над ним, застыв точно в столбняке, сжав в руке дымящийся револьвер, стояла Ирен.

Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, кажется, с одинаковым ужасом. Мы теряли эти мгновения, а ведь надо было уйти, уйти в следующий за выстрелом миг, я там и собирался сделать, я так бы и сделал...

Последние слова Шерлока Джон Клей слушал, уже не сидя на лежанке, а стоя посреди лачужки с расширенными от изумления глазами. У него дрожали руки.

— Так, значит, ты... Значит, не ты?!.. — вырвалось у него. — Так это она?!!!

— Тише! — властно оборвал его Холмс. — Тише, я сказал! Что ты вопишь на весь лагерь? Помнишь, что дал мне слово?

— Помню. И никому ничего не скажу. — Клей нагнулся и схватил своего друга за руку. — Я тебя не выдам. Да мне и не поверил бы никто, вздумай я проболтаться. Но как же... Как же ты мог?! Господи, да ведь ты себя погубил! Ты всё потерял!

— Получил я всё равно больше. — Со всё той же спокойной улыбкой сказал Шерлок. — Поверь, Джон, я не жалею, что это сделал и, уверен, не пожалею никогда. Слава? Она и останется. Второго Шерлока Холмса не будет в Англии ещё много-много лет, прости за нескромность, но это так. Жизнь... А как бы жил, если бы она умерла? А ей вряд ли бы удалось выжить в тюрьме, с её-то достоинством, волей... Мужская тюрьма, как я успел убедиться, — место не лучшее на Земле, а женская, поверь, в десятки раз страшнее, хотя бы потому, что надзирателями там тоже женщины.

— Ну да, — засмеялся Джон. — Психологи давно доказали, что женщины в агрессии куда более жестоки, чем мужчины, а уж, получив над кем-либо неограниченную власть, женщина становится хуже любого восточного деспота. Не всякая, конечно, но таких большинство. Не знаю, как тебя, а меня весьма забавляют современные теории о равенстве полов. Если идеи «уравнителей» полностью осуществятся, мы можем получить мир, наводнённый извращениями и насилием.

— Прежде всего, мы получим женщин, с абсолютно изувеченной психикой, — усмехнулся Шерлок. — Многие из них откажутся рожать детей, и цивилизованный мир начнёт вымирать, а население будет пополняться за счёт диких племён и самых неразвитых народностей. При этом достижениями науки и техники они сумеют пользоваться не хуже нас — это ведь куда как просто... Политические права уже сейчас равны для всех. А духовную сферу жизни её новые хозяева сократят до объёма своих потребностей. Это будет весёлый мир, Джони!

— О, да! — подхватил Клей. — Но, скажу по чести, как ни скучно мы живём сейчас, я предпочту эту скуку такому веселью. Бр-р-р!

— Я тоже, — вздохнул Шерлок. — Выскажу, наверное, страшную вещь, но, возможно, ты и согласишься: наша каторга, по моему мнению, лучше такого мира, к какому ведут нас наши просветители и гуманисты. По крайней мере, это — каторга, а не сумасшедший дом.

— Очень возможно, что ты прав. — Клей отломил ещё кусочек от наполовину съеденного сухаря и сунул за щёку, как леденец. — Но мы с тобой ушли от темы... Честное слово, я предполагал какой угодно финал твоей истории, но не такой. Хотя это и не первый случай, когда на каторгу попадает невиновный.

Шерлок Холмс пожал плечами и аккуратно поправил фитиль вновь закоптившего светильника.

— Это как посмотреть, — возразил он. — Невиновен я только с юридической точки зрения. А с моральной? Я ведь шёл в Степни с намерением убить Нортона. Просто не успел. Нет, нет, это не безвинное наказание, Джон, это в какой-то мере справедливо.

— Отправить на каторгу человека, который двадцать пять лет очищал Европу от скверны, это уже несправедливо, даже если он однажды преступил закон, — тихо сказал Джон Клей.

— Очищал от скверны? — улыбнулся Шерлок. — О, подумать только — и это говорит мне один из королей преступного мира!

— Я и не отрицаю своей причастности к нему и своей, если хочешь, выдающейся роли в нём. — Джон задумчиво покачал головой, удивившись какой-то своей тайной своей мысли. — Но, Шерлок, согласись, я ведь работал чисто. Никакой пошлятины, шантажей, гнусных издевательств над людьми, никаких посягательств на имущество бедных...

— Да-а? — Холмс поднял брови. — А сбор средств на строительство детского приюта в Корнуэле? Деньги пошли в твой карман, люди, их вложившие, потом узнали, что были обмануты, и, возможно, в другой раз, когда к ним явился настоящий устроитель сего благородного дела, уже ни цента не дали — у кого не было больше, а кто-то подумал: «Все они мошенники!» Вот тебе и посягательство на имущество бедных. Нет, дорогой мой, в Робин Гудов я не верю.

Джон запустил пальцы в свои густые волнистые волосы и вздохнул:

— Да. Это я дурака свалял по молодости! Некрасиво. Но, честное слово, потом сам пожалел. Но, чтобы завершить твою историю, скажи: как же Ирен-то согласилась на то, чтобы тебя осудили за убийство, совершенное ею?

— Согласилась? — Шерлок присвистнул. — Как бы не так, Джон! Я выдержал настоящую войну с нею и у следователя, и на суде. Но при всём своём уме она не сумела справиться со мной.

— Куда уж там! — усмехнулся Клей. — Да, но ты не рассказал, как она сбежала от твоего друга, мистера Уотсона. Каким образом ей удалось оказаться в Степни раньше тебя?

— Ну, раньше оказаться было как раз нетрудно: я же тебе говорил, что целый час бродил по Лондону, чтобы никакой случайный свидетель не мог вспомнить, что видел меня идущим в ту часть города, где я собирался совершить убийство. А от опеки доктора эта женщина освободилась с помощью самого простого приёма. Думаю, она с самого начала разгадала моё намерение её упредить и проснулась одновременно со мною. А может быть, даже и не спала — притворялась. Едва я ушёл, Ирен тоже поднялась, выждала минут пять-десять и спустилась в гостиную. Изобразив страшное волнение, она спросила Уотсона, где я (думаю, правда, что сильно притворяться ей не пришлось — она волновалась по-настоящему). Доктор стал ей объяснять, что я, мол, скоро вернусь, ну и тому подобное, как я ему велел. Она воскликнула: «О, Боже, с ним что-то случилось, я знаю!» и упала без чувств. Мой добрый друг человек очень простодушный. Он принялся приводить её в чувство, но увидел, что обморок очень глубокий (эта плутовка и врача сумела обмануть!), и кинулся к миссис Хадсон попросить коньяку и нюхательной соли. Едва он вышел из гостиной, Ирен вскочила и быстрее птицы выпорхнула на улицу. Даже пальто не надела, прихватила с собой.

Я такой её и увидел тогда — в пальто нараспашку, без шляпы... Первое, что я сделал, это кинулся к ней и вырвал у неё револьвер. Потом схватил её за руку: «Бежим, Ирен, бежим, пока не поздно!» — «Да! — повторила она. — Бежим!».