Золотые волки - читать онлайн книгу. Автор: Рошани Чокши cтр.№ 60

– В том смысле, что Глаз обнаруживает его местоположение?

– Я не уверен.

– Он не рассказал тебе, в чем дело?

Гипнос тяжело сглотнул.

– Он не успел.

– Тогда почему ты так хотел заполучить компас на аукционе? – спросил Энрике.

– Этого хотел мой отец, – напряженно сказал Гипнос. – Он говорил, что не хочет даже думать о том, что Глаз может попасть не в те руки.

– В Доме Ко́ры знают о возможностях Глаза Гора?

– Не совсем. Отец говорил, что Дом Ко́ры ошибочно полагает, будто Глаз выявляет предохранители на сотворенном оружии и защитных механизмах. Именно поэтому все они были уничтожены во время кампании Наполеона.

– А как же Орден? Они знают? – спросил Энрике.

– Нет. – В голосе Гипноса проскользнуло самодовольство. – Этот секрет известен только Французской Фракции, а именно – Дому Никс.

– Зачем Ру-Жуберу Глаз Гора, если он и так знает местоположение Фрагмента? – спросила Лайла. – Уж не говоря о том, что у него есть Кольцо Дома Ко́ры, и он планирует получить и твое.

Гипнос взволнованно прикусил нижнюю губу и посмотрел на них. Он поднял руку, и его Вавилонское Кольцо – простой полумесяц с голубым отливом – блеснуло на свету.

– Мое Кольцо не только хранит секрет о местонахождении Вавилонского Фрагмента… говорят, у него есть еще одна способность; правда, я не знаю, как она работает…

– Что?

– Предположительно Кольцо нужно еще и для того, чтобы пробудить Фрагмент.

– Пробудить? – медленно повторила Лайла. – Значит, Вавилонский Фрагмент – это что-то дремлющее под землей? Я думала, это что-то вроде камня или осколка.

– Так думают многие люди. Но никто не знает, как он выглядит, – Гипнос пожал плечами. – Поэтому каждые сто лет знание о его местонахождении передается другим Западным Домам. Орден использует специальное устройство способности разума; по прошествии ста лет это знание стирается из памяти тех, кто больше в нем не нуждается. Они используют его даже на себе.

После долгой паузы первым заговорил Энрике:

– А ты не знаешь, сколько Колец нужно, чтобы пробудить Фрагмент? Будет достаточно одного или обязательно нужны оба?

Гипнос покачал головой.

– Орден никогда этого не уточнял. Иногда говорят, что для этого нужно три Кольца, а иногда, что только одно. Да и кто вообще может сказать наверняка? Никто не тревожил Вавилонские Фрагменты уже тысячи лет. Никто бы не осмелился.

– Что случилось, когда Фрагмент потревожили в последний раз?

– Ты когда-нибудь слышала об Атлантиде?

– Нет.

– Вот именно.

– Это мифический город, – сказал Энрике.

– Теперь – да.

– Мы так и не поняли, что Ру-Жубер собирается делать с Фрагментом, – сказал Северин. – В последний раз до него пытался добраться Падший Дом, желавший объединить все Вавилонские Фрагменты. Может быть, Ру-Жубер следует их примеру? Правда, мы даже не знаем, какие цели преследовал Падший Дом.

– Я знаю, – вздохнул Гипнос. – Но сначала принесите мне вина. Я не могу обсуждать крах цивилизации в совершенно трезвом состоянии.

– Вино будешь пить потом, – сказал Северин.

Гипнос недовольно проворчал что-то себе под нос.

– Падший Дом был уверен в том, что Творение – это часть алхимии. Ну, вы знаете, изменение материи, превращение обычных металлов в золото и все прочее. Но это только малая часть информации, необходимая для раскрытия их секретов. Самый важный аспект их деятельности – теургия.

– Что это? – спросила Зофья.

Энрике устало потер глаза.

– Теургия переводится как «работа богов».

Зофья нахмурилась.

– Значит, Падший Дом хотел понять, как работают боги?

– Нет, – сказал Северин, с пугающей улыбкой, исказившей его рот. – Они хотели стать богами.

Лайла вздрогнула. В астрономической комнате повисла тишина, нарушаемая лишь металлическим звоном открывающейся баночки с гвоздикой.

– Мы не сможем найти Тристана, если не выясним, кто такой Ру-Жубер, – сказал Северин. – Мы знаем, что он не принадлежит к Дому Ко́ры или к Дому Никс. Во время ужина он сидел далеко от членов обоих Домов. Значит, он либо работает на себя, либо его руками действует кто-то из Ордена. Кроме того, у него есть доступ к павильону Всемирной выставки, потому что именно там Зофья и Энрике попались в его ловушку; там же должен будет произойти обмен.

– Через три дня, – сказал Энрике. – Как раз к открытию Всемирной выставки.

– И что это значит? – спросила Зофья.

– Это значит, что ему нужна публика, – объяснил Северин. – Он неспроста выбрал именно этот день. Вы же слышали, как он говорил о революции. А где еще ее начинать, если не на выставке мирового значения?

Гипнос разочарованно выдохнул.

– Это ни о чем нам не говорит.

– Еще мы знаем, что на Ру-Жубере была брошь в виде пчелы, – вспомнил Энрике.

– И? Сегодня на мне нижнее белье. В этом нет ничего особенного, – Гипнос пожал плечами.

Зофья нахмурилась.

– Почему ты выделил слово «сегодня»…

Энрике поспешил прервать ход ее мыслей:

– Мужчина, напавший на нас в выставочном павильоне, тоже носил подвеску в виде пчелы на цепочке.

Эта цепочка сейчас была зажата в руке у Лайлы. Зофья принесла ее, пока они ждали Гипноса. Цепь не была сотворена, но все-таки с ней было что-то не так. Обычно, читая предмет, Лайла видела в голове четкие изображения. В этот же раз все было мутным: что-то искажало ее восприятие. Единственное, что она могла сказать наверняка – Ру-Жубер прятался под землей. Она чувствовала легкий холод, сырые стены, землю под ногтями. И символ в тусклом луче света… остроконечный. Как звезда.

– У Ру-Жубера впечатляющий талант к Творению. – В голосе Зофьи звучала зависть. – Он изменил формулу Метки Сиа. Обычно формула лишь копирует отпечатки, но в теории она может послужить отслеживающим механизмом. Должно быть, он знал, как использовать ее против нас.

– Кто сказал, что у него есть способности? – спросила Лайла. – Вероятно, на него работает опытный мастер Творения.

Энрике поежился.

– Не забывай о незнакомце в шляпе с острыми полями, который напал на нас в павильоне. Может быть, это он? Что еще мы о них знаем?

– Они под землей, – сказала Лайла.

Все четверо одновременно повернулись к ней. Гипнос подпер подбородок рукой и с подозрением посмотрел на Лайлу.

– И откуда же мы это узнали? – спросил он.