Небо принадлежит нам - читать онлайн книгу. Автор: Люк Оллнатт cтр.№ 3

Я поднимаю голову – и все вокруг сливается в одно яркое пятно. Горит свет, играет какая-то песня, диск заедает, откуда-то доносится резкий свистящий звук работающего пылесоса. Я что – отрубился? Чарли по-прежнему рядом, и мы, оказывается, пьем водку с «Ред Буллом». По лицу Чарли блуждает улыбка, она смотрит на меня влажными глазами и снова начинает смеяться, тыча пальцем в барменшу, которая, насупившись, чистит ковер.

Наконец мы вываливаемся из паба. («Наверное, мне пора домой», – смущенно шепчет Чарли, строя из себя невинную девушку на первом свидании.) Она берет меня под руку, и, глупо хихикая и шикая друг на друга, мы бредем по безлюдной Хай-стрит к сувенирному магазину, где работает Чарли. С грехом пополам одолев лестницу, ведущую в крошечную квартирку над магазином, мы останавливаемся перед дверью. Чарли смотрит мне в глаза, чуть выпятив губы, и на меня накатывает волна пьяного возбуждения. Я рывком привлекаю ее к себе, мы начинаем целоваться, а моя рука шарит у нее под юбкой.

Мы лежим на узком матрасе на полу. Она уткнулась мне в шею, я – ей в макушку – лишь бы не смотреть друг другу в глаза. Выждав некоторое время, достаточное, на мой взгляд, в подобной ситуации, я поднимаюсь и иду в туалет. Заворачиваю в какую-то комнату, щелкаю выключателем и вижу, что ошибся дверью: это не туалет, а детская. После спальни Чарли, где одни голые стены, я никак не ожидал, что в этой квартире может быть такая уютная, прекрасно обставленная комната. Лампа в форме самолета, точно такой же нарисован на стене. На полу коробки с игрушками. На письменном столе лежат цветные карандаши и стопки бумаги, а на доске висят сертификаты и дипломы за достижения в футболе, дзюдо, учебе.

Моя рука сама тянется к ночнику. На потолке тут же появляются бледно-голубые изображения луны и звезд. Подхожу к окну и чувствую едва уловимый аромат кондиционера для белья и детского шампуня. В углу замечаю желтый фонарик – точно такой же был у Джека. Беру его: твердый пластик, прочная резина, огромные кнопки – специально для неловких детских пальчиков.

– Вот ты где, – внезапно раздается рядом голос Чарли.

Я вздрагиваю от неожиданности. Интонация была почти вопросительной.

– Прости, – бормочу я.

Из меня внезапно выветрился весь хмель, в руках снова начинается дрожь.

– Я искал туалет.

Она опускает взгляд, и я обнаруживаю, что все еще держу фонарик.

– Это для моего мальчика, – говорит она. На ее лице танцует маленькая луна. – Сегодня он ночует у сестры, поэтому я в загуле.

Чарли выравнивает стопку бумаги и мелки так, чтобы они лежали параллельно краю стола.

– Я только что сделала здесь ремонт. – Она убирает что-то в ящик тумбочки у кровати. – Пришлось половину своего добра продать, чтобы за него заплатить, но оно того стоило, да же?

– Комната чудесная, – искренне соглашаюсь я, и она улыбается.

С минуту мы стоим, глядя на пляску планет и звезд.

Я знаю, о чем думает Чарли: есть ли у меня дети и люблю ли я их, но мне не хочется слышать эти вопросы, поэтому я целую ее. Она все еще пахнет водкой и табаком. Наверное, ей неуютно оттого, что мы целуемся здесь, в комнате ее сына, поэтому она отстраняется от меня, забирает из моих рук фонарик и аккуратно ставит его обратно на полку. Потом выключает свет и уводит меня.

Мы возвращаемся на матрас. Чарли чмокает меня в шею – так целуют перед сном детей, пожелав им спокойной ночи, – отворачивается и, не сказав ни слова, засыпает. В комнате прохладно, поэтому я накрываю ее обнаженное тело, подтыкаю одеяло и тут же вспоминаю о Джеке. Баю-бай, засыпай. Я допиваю водку и лежу с открытыми глазами, пялясь в бледный сумрак и слушая, как дышит Чарли.

Утро выдалось холодным, но солнечным. Я прохожу через стоянку, мимо сувенирного магазина «Волшебник Мерлин» и двустороннего рекламного щита: плакат на одной стороне предлагает экскурсии, посвященные королю Артуру, а на другой – две порции корнуэльского чая по цене одной. Оборудование надежно закреплено у меня за спиной. Шагаю вниз, в лощину, потом – по коротенькому участку, выложенному камнями, – это мост на остров. Справа от меня – пологий склон, затянутый вплоть до края утеса зеленым сукном. То тут, то там виднеются кроличьи норы и редкие проплешины песка.

У Чарли я глаз не сомкнул. Когда уходил, она чуть пошевелилась на матрасе, и я представил себе, как она исподтишка следит за мной, дожидается, пока я захлопну за собой дверь. Моя гостиница всего в двух шагах отсюда. Глупо снимать на ночь номер, если до дома рукой подать, но мне хотелось напиться и не думать о том, как не свернуть себе шею на обратном пути.

Взбираюсь по горной тропе. Голова раскалывается, во рту все еще чувствуется вкус «Ред Булла». Медленно, поскольку склон становится все круче, а сумка с фотоаппаратом все тяжелее, поднимаюсь по деревянным ступенькам, ведущим к руинам замка. Край скалы так близко, что до меня долетают соленые брызги. Я останавливаюсь, чтобы передохнуть и понаблюдать за приливом: море стремительно наступает, беспощадно поглощая замки из песка и водоросли, выброшенные на берег во время последнего отлива.

Отдохнув, карабкаюсь еще выше, к заброшенной смотровой площадке. Туристов здесь не бывает, только ветер да чайки. Я нахожу плоский участок земли и кладу на него прихваченную с собой деревянную доску: она нужна для того, чтобы тренога стояла ровно и не дрожала. Сверху придавливаю ее грузом, чтобы во время съемки ненароком не сдвинуть ее с места. Закрепив на треноге объектив, я подсоединяю к нему камеру и проверяю, достаточно ли плавно она вращается.

Условия для съемки великолепные: оттенки моря, песка и травы такие живые и насыщенные, что невольно сомневаешься в реальности пейзажа: кажется, будто все это – иллюстрация в детской книжке. Я поворачиваюсь к морю спиной и смотрю на изгибы холмов, их пологие склоны, убегающие в долину, в которой приютился игрушечный городок. Это место невероятно. Отсюда кажется, что можно вытянуть руки и дотронуться до земли, погладить ее, ощущая пальцами все бугорки и впадинки, прочесть послание, написанное шрифтом Брайля.

Ветер усиливается: пора приниматься за работу. Я начинаю съемку панорамы с северо-востока. Делаю одну серию снимков за другой, каждый раз поворачивая камеру на определенный угол, до тех пор, пока не возвращаюсь в ту точку, с которой начал.

Когда жужжание камеры затихает, я смотрю на экран, проверяя, все ли кадры сохранились. Потом упаковываю оборудование и отправляюсь тем же путем вниз, на стоянку.

Около часа на машине вдоль побережья – и я буду дома. За все время, что я еду по деревне, мне не встречается ни души. Киоск на углу не работает: его открывают только с началом сезона. Дорога ведет мимо церкви, потом петляет среди дюн; оставив позади информационное бюро Национального фонда, я пробираюсь по колее проселочной дороги, которая ведет на вершину скалы. Здесь стоит мой дом.

Этот коттедж, примостившийся на голой скале, покорил меня не потому, что отрезан от мира, – на противоположном берегу бухты находится Сент-Ив, но здесь на многие мили кругом других построек не встретишь. Меня пленило в нем то, что он совершенно беззащитен перед беспощадным натиском стихии. Когда дождь хлещет в окна и стены сотрясаются от штормового ветра, кажется, что дом вот-вот рухнет и обломки унесет в море.