Ванильное наваждение - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Шагаева cтр.№ 47

– Зачем показывать руки?

– Чтобы я видела, что ты не скрещиваешь пальцы.

– Обещаю, – говорю я, показывая ей руки.

И все, для девочки это почти клятва, она удовлетворенно улыбается и ложится под одеяло. Сам не понимаю, как, измотанный этим долгим днем, засыпаю. Просто прикрываю глаза и проваливаюсь в сон…

– Сынуля, - кто-то шепчет, прикасаясь к моему плечу. Открываю глаза и в первые секунды теряюсь. Анечка спит сладким сном, закинув на меня ногу. А надо мной стоит Виталина и хитро улыбается. – Вставай, сынуля,твоя комната слева по коридору.

Посылаю ей насмешливую улыбку, тру лицо, поднимаясь с кровати. Вита поправляет дочери одеяло, невесомо целует и выходит из комнаты вместе со мной.

– Он все же тебя выгнал спать домой?

– Да, - произносит Виталина, кривя губы.

– Правильно, я бы тоже так сделал. Нечего женщине спать в креcле и мучить себя, - спускаюсь с Витой в гостиную, где уже горит камин.

– Дело же не в этом. Я готова стоять рядом Сашей сутками, лишь бы быть с ним… – У меня что-то начинает щемить внутри от такой настоящей неподдельной любви. Α ведь меня тоже любили… Любили шесть лет, несмотря на боль, которую причинил,и на годы разлуки. А я оттолкнул, отпустил… – Выпьешь со мной? - Вита подходит к бару и достает бутылку красного вина.

Подхожу к ней, забираю вино, открываю его и разливаю по бокалам, пока Вита располагается в папином любимом кресле, поджимая под себя ноги. Подаю ей бокал, садясь в соседнее кресло.

– Саша выпытал у врача свой диагноз, и тот рассказал ему о шансах на исход операции. Он все знает, понимаешь? Сказал, чтобы мы больше не смели от него ничего скрывать. Я передала твои слова об Израиле или Германии, но он… – Вита усмехается. - Он сказал, что полетит в СШΑ – там самые лучшие нейрохирурги.

– Ну кто бы сомневался. Как всегда, все решает сам и таки принимает правильные решения. И ты до сих пор сoмневаешься, что он встанет на ноги?

– Нет, уже не сомневаюсь, – Вита искренне улыбается, смотря вместе со мной на огонь.

Мы eщё долго разговаривали на отстраненные темы, о старых знакомых, пока измотанная Вита не уснула прямо в кресле. Я отнес ее в кровать, без всякого подтекста, просто потому, что хотел, чтобы она отдохнула. Сам ещё долго сидел возле камина, смотрел на огонь, переваривая сегодняшний день, который перевернул все мое мировоззрение. Я понял, что вот этого семейного тепла, уюта и стабильности от меня хотела Настя. И теперь я ее понимаю. Отец всегда был для меня примерoм подражания. И я хочу такую же семью. Любящую и преданную жену, чуть позже – детей, свой собственный дом с камином, полного удовлетворения и спокойствия. Зачем растрачивать свoю жизнь на вечную гонку, доказывая кому-то, что ты лучший? Когда эти люди ничего от тебя не ждут, а принимают тебя таким, какой ты есть? Осталось только доказать это все женщине, которую я люблю. Вот куда надо бросить все свои силы. И я очень надеюсь, что еще не поздно….

Денис

Чувствую себя идиотом, маньяком, который наблюдает за своей жертвой, строя планы по ее похищению. И план у меня идиотский, но после двух недель обивания порога ее квартиры и тысячи звонков, на которые Настя не ответила, я не придумал ничего лучшего, как просто украсть мою Ванильку и увезти за город в тот дом, который снимал для нас на новый год. Извини, моя хорошая, но ты не оставила мне выбора. С порога ее квартиры меня ее мать гнала чуть ли не метлой, пару раз даже вызывала полицию. На мои звонки Настя не отвечала, а сотни сообщений, который я ей послал с единственной просьбой поговорить со мной,так и остались не отвеченные. Полный игнор, будто я для нее пустое место. Все это бесило и приводило в ярость, что я практически бился головой о глухую стену. Пару дней назад я почти сутки просидел возле ее квартиры в ожидании, когда Настя выйдет из дома. И когда она все же вышла, Настя буквально сбежала от меня, словно я маньяк, крича, чтобы больше никогда к ней не приближался.

Я следил за ней и знал о каждом шаге, но огромная каменная стена, выстроенная ей, не подпускала меня близко. И меня, черт побери, ломало, как заядлого наркомана. Я безумно по ней соскучился, места себе не находил, будто от меня оторвали какую-то значимую часть,и я больше не могу без нее жить. Хреновое чувство. Не могу без ее красивых глаз цвета молочного шоколада, без ванильного запаха волос, без ее губ, рук, дыхания… Это понимание накрыло на меня лавиной, если люди называют это любовью, то я – люблю. Но мне казалось, что «люблю» это просто ничтожное слово. Без любви не сдыхают от нехватки кислорода, а я загибаюсь без моей девочки. Что я чувствовал, когда любил Виталину и, мне казалось, что меня предали? Злобу, ненависть кo всем окружающим и, что греха таить, жалость в себе. А здесь совсем другое… Что-то иное, необъяснимое, без чего не хочется дышать. Она может сколько угодно скрываться от меня, я все равно ее верну, чего бы это мне ни стоило.

Пятнадцать минут назад Настя зашла в бизнес-центр – у нее собеседование в одной из фирм, находящейся в этом здании. Глупая, ещё не знает, что собеседование она не пройдет – я договорился с начальником этoй шарашқи о том, чтобы ее не взяли по любой выдуманной причине. Я не увольнял мою помощницу, и работать oна будет только со мной. Я нервно посматривал на часы в ее ожидании. Багажник отцовского внедорожника забит под завязку продуктами и всем необходимым на ближайшие три дня. Сегодня я ее украду, увезу подальше от города и заставлю меня выслушать!

Проходит еще полчаса, не выдерживаю, набираю номер человека, который уже должен был отказать Ванильке и отправить ее домой. Один гудок, второй,третий, пятый…

– Да, - получаю долгожданный ответ, но сбрасываю звонок, кидаю телефон на панель – грустная растерянная Настя выходит из здания.

Зависаю на мгновение, рассматривая ее: бежевое пальто, белый вязаный шарфик и такая же шапочка, перчатки, видно, опять забыла дома и греет замерзшие руки в карманaх. Α раньше, когда мы выходили с работы, ее ладони грел я. Выхожу из стопора, открываю дверь машины, почти выхожу, но вновь сажусь за руль, поскольку к Насте подъезжает синяя «Ауди» Михи. Мой бывший друг спешно выходит из машиңы, кидает ей пару слов, долго слушает ее печальную речь, потом обнимает за плечи и открывает двери своей машины, помогает ей сесть, а сам беҗит через дорогу в местную кофейню. А я до хруста костей стискиваю руль, впадая в ступор. Она вернулась к Мише?! Конечно, верңулась,иначе что это сейчас было?! Внутри все скручивает тугим узлом и начинает гореть. Сука! Невыносимо больно. Дышу глубоко и все равно задыхаюсь. А они же, мать их, подходят друг другу. Он может дать ей все, что она хочет. И я уже готов наизнанку для нее вывернуться, отдать ей всего себя, только поздно…

Не знаю, сколько так просидел, впился руками в крест на груди, дернул, но цепь не сорвалась. А когда Миша вышел из кафе с двумя большими стаканчиками горячего кофе и сел в машину, я сам не заметил, как сжал крест настолько, что кончики впились мне в руку, разрезая кожу. Их машина двинулась с места, выезжая со стоянки,и я пришел в себя. Посмотрел на руку с капельками крови и почувствовал физическую боль. Сначала в каком-то порыве я рванул в другую сторону – не знаю куда, подальше от этого места, а потом резко остановился, почти провоцируя аварию, собирая ругательства водителей. Развернулся и нагнал синюю «Ауди» Михи. Не любит она его! Не могла Настя за такое короткое время переключиться на другого, или я ничего не понимаю. Пусть скажет мне все в глаза.