— Что раненый испытал болевой шок и потерял сознание.
Поэтому мы считали, что он умер, — тихо ответил комиссар.
— А я придумал, что пуля застряла в левом желудочке, — так
же тихо сказал Дронго. — Впрочем, наши уловки могут сработать только в условиях
чрезмерного напряжения. Убийца, кто бы он ни был, обычный человек. И на его
психику, безусловно, давят два совершенных преступления. Поэтому он или она
обязательно должны нервничать, сомневаться, анализировать собственные действия.
— Пока они сидят спокойно, — вздохнул комиссар, — если бы я
знал, что творится в их душау. По-моему, все они недолюбливали братьев. Даже их
собственные девушки.
— Согласен, — кивнул Дронго, — одна из них сказала мне, что
здесь был целый океан ненависти. Настоящий океан. Вот он и захлестнул обоих
братьев, решивших, что, имея большие деньги, можно нарушать любые законы. Что
касается этих людей, то все они в той или иной мере могут быть подозреваемыми.
Особенно во втором преступлении.
— Мне все это так надоело, — вдруг пожаловался Фикрет Явуз.
— До выхода на пенсию оставалось совсем немного. Я думал, закончу свою карьеру
благополучно. И вдруг эти убийства. Если мы не найдем, кто их совершил, меня не
просто отправят в отставку. Я потеряю право на почетную пенсию и должен буду
отработать еще несколько лет уже в другом качестве.
Он встал, вытащил сигарету. Но, подумав немного, положил ее в
карман и тяжело зашагал к выходу. Дронго выпил свою чашечку чая и, поднявшись,
подошел к официанту, который обслуживал их столик. Показывая на Олега и Киру,
тихо спросил:
— Мне нужно знать, во время выстрела вот эта парочка сидела
здесь? Они все время были вместе?
— Нет, — ответил официант, — женщина выходила. Но не туда, —
показал он на выход. — Она выходила к террасе и, по-моему, в туалет. Извините
меня.
— Ничего, — улыбнулся Дронго, — все правильно. А другие
женщины в момент выстрела здесь были?
— Только одна блондинка. Но она вошла в ресторан за минуту
до выстрела. Остальных здесь не было, — убежденно сказал молодой человек.
— У тебя прекрасная память, — оценил Дронго, — ты мне очень
помог, спасибо.
Затем он подошел к шестерым молодым людям, расположившимся
за соседним столом.
— Садитесь, — предложила Инна, рядом с которой был свободный
стул.
— Нет, спасибо, — отказался Дронго. — Надеюсь, вы удобно
устроились на вилле?
— И долго нас там будут держать? — поинтересовалась
Светлана.
— Думаю, нет, — успокоил ее Дронго, — от силы несколько
дней. Вас выпустят — как только ваш товарищ придет в себя и сможет сказать, кто
в него стрелял.
Шесть пар внимательных глаз. Дрогнула одна пара, вторая.
Упала вилка, которую обронил Рауф. Он чертыхнулся и, наклонившись, поднял ее.
— Значит, он все-таки жив? — уточнил Олег.
— Пока жив, — уклончиво ответил Дронго, — но в очень тяжелом
состоянии. Врачи считают, что шансы равны. Фифти-фифти. Он может и умереть.
Главное, чтобы он успел перед смертью сказать, кто стрелял в него.
— А умрет он или нет — это не важно? — чуть усмехнулся
Молчанов.
— Я такого не говорил. Просто считаю, что самое важное для
вас — наконец уяснить, что здесь случилось, и благополучно уехать из Турции.
— Из-за братьев Кошелевых мы должны здесь сидеть, — нервно
заметила Кира. — Какая глупость!
— Помолчи, Кира, — одернул ее Олег.
— Почему я должна молчать? — возмутилась молодая женщина. —
Оба они были дрянью, а мы делаем вид, что их жалеем. И из-за них теперь должны
оставаться под стражей у турок.
— Вас никто под стражу не брал, — возразил Дронго. —
Простите, Кира, но мне трудно с вами спорить.
Он отошел от стола, а Инна, вспыхнув, громко сказала Кире:
— Почему ты такая злая? На всех бросаешься, как собака.
— Не твое дело, — огрызнулась Кира, — тоже мне, примиренщица
нашлась. Тебе еще повезло, что твой Виктор сдох, а то бы он быстро из тебя дурь
выбил.
Инна поднялась, не решаясь больше возражать.
— Зачем ты так? — печально спросила Юлия. — У всех нервы на
пределе.
— У нее тоже? Думаешь, я не знаю, где она была в ночь после
убийства Виктора? — спросила Кира. — Я видела, куда она пошла. Вот к тому типу,
который выдает себя за Шерлока Холмса и ходит между нами с умным видом.
— Скорее он похож на Ниро Вульфа, — возразил начитанный
Олег. — Шерлок Холмс был худой, а этот здоровый и широкоплечий.
— Отстань, — разозлилась Кира, — вы все решили со мной
спорить, да?
Она выскочила из-за стола и побежала к выходу.
— Я ее догоню, — встала вслед за ней Юлия. За столом
остались трое. Рауф невесело взглянул на Олега.
— Они, наверное, подозревают кого-нибудь из нас двоих, —
осторожно заметил он.
— С чего ты взял? — дернулся Олег. — Почему именно нас?
— Женщины не в счет. Значит, только один из нас мог
совершить это убийство. Ты думаешь, кто-нибудь из девочек мог нанести такой
удар ножом? Света, — вдруг обратился к своей подруге Рауф, — иди к девочкам, мы
хотим поговорить.
— Вы что, мальчики, — испугалась Света, — совсем с ума
сошли? О чем вы?
— Иди, иди, — кивнул ей Рауф, — у нас мужской разговор.
Она пожала плечами, но, не решаясь больше спорить, встала
из-за стола. Оставшись одни, мужчины смотрели в глаза друг другу. Олег снял
очки и протер стекла.
— О чем ты хотел поговорить?
— Кто летал в Тюмень? — спросил его Рауф.
— Мы вдвоем с Виктором.
— И вы договорились там о новых поставках? — уточнил Рауф.
— Откуда ты знаешь?
— Виктор мне сам рассказывал. Он говорил, что вы там
поспорили. Ты просил давать тебе отчисления с прибыли, а не держать тебя на
голой зарплате.
— Ну и что?
— Ничего. Просто я подумал, что в случае смерти Виктора
место президента автоматически занимаешь ты. И единственный человек, который
мог этому воспротивиться, был брат Виктора. Тебе не кажется, что их смерть
могла бы пойти тебе на пользу?
— Чушь какая, — презрительно скривил губы Олег, — я и без
этого убийства неплохо зарабатывал. Виктор вообще хотел скоро отойти от дел,
уступив кому-нибудь свой пост. Он говорил, что хочет стать председателем
правления, по образцу американских компаний, и не вмешиваться в оперативные
вопросы управления.