Трудное время для попугаев - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Пономарева cтр.№ 25

– Паш! – прикрикнула мама.

Папа вышел из комнаты, хлопнул в коридоре дверью. Было слышно, как он на лестнице, прикуривая, чиркал спичкой. Все это время я не могла дождаться, пока он выйдет. Мне хотелось поподробнее порасспрашивать тетю Лиду, какой у ее знакомого голос, характер, как он себя вообще ведет… Но папа вышел, а мы с мамой сидели и молчали, и тетя Лида сосредоточенно терла пальцем стеклышко на циферблате своих часов.

– Ладно, Лидочка, – сказала мама через некоторое время. – Не поехала, значит, не судьба. Еще неизвестно, как было бы там. Здесь заболела, чего случилось – все же среди своих. А там думай, как еще к этому отнесутся. Больная не больная, а дом убрать нужно: попробуй ее, эту двухэтажную махину, обегай даже с пылесосом, я про остальное уж и не говорю. Да еще раз свой дом, то и огород. Посмотрел на тебя: женщина крупная, с виду сильная, здоровая – плохо ли? На нас, только зазевайся, всю жизнь пропашут и спасибо не скажут.

– Да не потому я, Том. – Тетя Лида оглянулась на дверь. – Я этой работы не боюсь, ты знаешь. Просто подумала: так сразу, ни с того ни с сего, все менять, я же не девочка – взять и все бросить… Квартиру ждала-ждала – получила наконец. Только обставилась…

Мама вздохнула, как видно молча соглашаясь. У меня все это не укладывалось в голове!

– Теть Лид, но ты хоть сама влюбилась в него?

Она смутилась, покраснела, будто я спросила о чем-то неприличном, например, не крадет ли она огурцы в овощном магазине, когда отворачивается продавец.

– Слушай, – возмутилась мама, – это уж слишком! Брякаешь что ни попадя, соображение надо иметь!

– А чего такого я спросила? Это ж естественно.

– Иди, картошки вон на ужин начисти. У вас все естественно! Бесстыжие, совсем обалдели, по телевизору с голыми задницами!..

Почему-то иногда приходится отдуваться за все поколение. Но если честно, я не обращаю внимания на мамину страсть к обобщениям и никак не реагирую на то, что из меня пытаются слепить какого-то там представителя. Я ухожу, потому что теперь при мне они все равно ни о чем таком говорить не будут и главного я не услышу.

– А ты не расстраивайся, – говорю папе, застав его, печального, на кухне. – Съездишь еще, было б желание. Главное, держись меня!

Постепенно все улеглось и пошло по-старому. Тетя Лида забега́ет после работы, приносит пирожок. Только теперь она не говорит о зарубежных паспортах, они для нее как бы не существуют. Так, о всякой всячине, пока я околачиваюсь рядом. Но стоит мне в другой комнате заскрипеть стулом у письменного стола, они с мамой вприпрыжку возвращаются к тети-Лидиным похождениям. А я, основательно поскрипев, на цыпочках пробираюсь в коридор и терпеливо жду, пока из маминого и тети-Лидиного шепота начнут выпадать, как неосторожные парашютисты, сначала отдельные слова, потом обрывки фраз, по которым при желании можно уже о многом догадаться. В конце концов они устают шептаться, теряют бдительность, и я в награду за долготерпение слышу, как в десятый раз обмусоливается какой-нибудь эпизод, прикидывается, правильно ли тетя Лида сказала то-то и то-то или все же надо было так-то и так. Еще им бывает ужасно жаль, что тетя Лида, когда они ходили туда-то с ее болгарским другом, не сообразила про что-то там! Вот было бы здорово, считают они, если б она тогда догадалась и сообразила…

Вдруг, почти без паузы, каким-то кенгуриным прыжком, мама с тетей Лидой перескакивают на то, какой вязкой лучше вязать новый берет, стоит ли соглашаться на подписку по новым ценам и каким замечательным оказался новый отбеливатель, только от него страшная аллергия. Но азартнее и дольше всего они говорят о припасах: не вздулись ли банки с клубничным компотом, огурцами, помидорами, вишневым соком, облепиховым сиропом, черноплодной рябиной, щавелем, сливами, брусникой и всякой другой всячиной, распиханной по антресолям, холодильникам и самодельным балконным хранилищам. Они жалеют, что огурцы сделали по новому рецепту – соблазнились! А старый лучше. В черноплодку переложили вишневого листа, а куда-то там не туда попал чеснок…

И таким же прыжком они возвращаются назад: тетя Лида вдруг припомнила, что когда они ходили на выставку, то было еще вот что… «А почему ж ты сразу не рассказала?» – как бы возмущается мама. «Да забыла, Томка!» – как бы оправдывается тетя Лида. И они, покрутив и рассмотрев со всех сторон, нанизывают это новое воспоминание вслед за другими на невидимую нитку, как нанизывают грибы для просушки, чтоб зимой сварить из них суп. И еще она вспомнит, и еще, и еще, завтра, послезавтра, через месяц… Все это тоже, как мне кажется, в конце концов окажется в банках – майонезных, семисотграммовых, в трехлитровых баллонах. Засоленные, протертые с сахаром, в собственном соку – слова, шаги, плавающие облака, ночные поцелуи, спиральки солнечных лучей на автомобильном стекле, коляска с погремушками, неведомый образ русской старушки, шум моря, недоеная коза и кем-то другим политые розы в чужом, вредоносном для тети-Лидиного здоровья государстве. Может быть, в этом есть какая-то мудрость. И у несбывшегося есть возможность как бы существовать, как бы длиться вопреки всему, только поройся в своих припасах – сушеных, вяленых, вареных – и вытащи к сроку, когда захочется…

Но это я так, к слову. Просто совпало. У нас завтра в классе диктант, вот и сижу, повторяю правило про «Н» и «НН» в причастиях и отглагольных прилагательных. Там кроме этих полно других примеров: «мощеные дороги», «писаная красавица», но не будешь же перечислять все подряд – это запомнила, здесь не ошибусь. Что там у нас дальше?..

1

– Вам никто не нужен: ни школа, ни учителя, ни мать, ни отец! У вас вообще, я смотрю, в пятнадцать лет нет уже ничего святого! Глаза пустые, как у этих… Смотреть на вас тошно, ей-богу… Сядьте! Звонок для учителя, а не для вас. Ну просто дикари! Почему вы сорвали физику? Как вы живете? Вам же ничего не интересно: одни тряпки да кассеты на уме. А хоть один из вас представляет, как эти вещи достаются родителям? Не знаю, не знаю, что из вас получится… Стадо какое-то безмозглое… С вами железные канаты нужны вместо нервов!.. Самсонова, повернись! А кстати, Самсонова, неужели ты думаешь, что я вчера вечером на улице ничего не заметила, не видела, как ты со ступенек вспорхнула – и в подъезд… Ох, догуляешься, девочка, по этим подвалам! Чего ты вытаращилась? На меня смотреть не нужно, на себя лучше посмотри, чтоб мама твоя потом по консультациям не рыдала. Сядь на место, классный час не закончен! Ты что, не слышишь, что тебе говорят?