Снайперы. Огонь на поражение - читать онлайн книгу. Автор: Максим Бузин cтр.№ 14

– Разве можно было что-либо разглядеть в такой темноте, да еще и на расстоянии около километра?

– Насчет остальных не знаю, – улыбнулся Эрих, – но я вижу ночью, как днем, у меня получилось! К тому же светила луна…

– Достаточно, обер-лейтенант, все ясно! – оборвал фон Тиссена майор, подкрепив слова характерным, не допускающим возражений, жестом. – Ваше мнение обязательно будет учтено в ходе дальнейших разбирательств!

Ридель поправил на голове фуражку и, посмотрев уже на Хагена, с нескрываемой угрозой добавил:

– Не радуйтесь, лейтенант! Адвокат фон Тиссен вам все равно не поможет! Я лично буду настаивать на том, что именно вы виновны в срыве операции!

Гюнтер, наплевав на звания, хотел жестко ему возразить, но в последний момент сдержался, увидев, как обер-лейтенант, прижав к губам указательный палец и едва ли не подпрыгивая за спиной у майора, яростно вертит головой, призывая Хагена к молчанию. Что касается Риделя, то он истолковал реакцию лейтенанта, а точнее, ее отсутствие на свои последние слова, как некое согласие с ними или даже «безоговорочную капитуляцию», чего, собственно и добивался. И потому, взглянув на подчиненного свысока и всеми фибрами впитывая одержанную, как ему казалось, только что моральную победу, командир батальона решил изобразить, будто его появление на передовой обусловлено в первую очередь глобальными проблемами, а прессинг, которому подвергся Гюнтер Хаген, – всего лишь мелкий незначительный эпизод, своего рода этакая развлекательная увертюра.

– Ну что же, – совершенно иным, чем тридцать секунд назад, тоном произнес он, – теперь, лейтенант, когда точки над «и» расставлены, я бы хотел услышать доклад и ознакомиться с данными насчет выявленных вами замаскированных огневых точек противника!

– Ночью слишком много стреляли, и запомнить, кто и откуда палил, было весьма затруднительно, – ровным голосом ответил Хаген, при этом словно бы невзначай опустив словосочетание «господин майор».

– Вы не поняли, лейтенант! – надменно сказал Ридель. – Я хочу знать результаты методичных и скрупулезных наблюдений, которые проводились на протяжении нескольких последних дней вами и другими офицерами! Мне известно, что командир вашей роты обер-лейтенант Лауфер два дня назад был тяжело ранен во время артиллерийского обстрела и сейчас находится в госпитале! Передать в штаб свежие данные о неприятеле он не успел! Поэтому Хаген, обрисуйте мне ситуацию на местности и предоставьте соответствующие бумаги, чтобы можно было сверить ваши сведения с теми, которыми располагает штаб батальона!

– Это невозможно! Все информация о русских на уровне роты скапливалась у обер-лейтенанта Лауфера, он ее анализировал и сверял! В тот злополучный день, когда его ранили, полевая сумка со всеми документами была при нем и полностью сгорела вместе с мотоциклом, на котором ехали обер-лейтенант и погибший тогда фельдфебель Ноймар, остался лишь ремешок! У меня есть, конечно, тетрадь с собственными пометками, в которой, что называется, на глазок зафиксированы пулеметные гнезда и отдельные минометные окопы русских! Но это информация неполная, без четких координат и, возможно, устаревшая!..

Гюнтер сделал короткую паузу и затем, глядя прямо в глаза майору, отчеканил:

– К тому же я не исполняю обязанности командира роты!

– То есть как?! – изумленно воскликнул Ридель. – Мною было подписано соответствующее распоряжение, которое должны были до вас довести!

– Я его не видел! – негромко, но очень твердо произнес лейтенант.

– Хорошо, я выясню, в чем дело, – сказал майор, поморщившись. – Правда, мой адъютант уже третий день валяется с пневмонией и температурой под сорок, а его помощник идиот, каких мало, и постоянно все забывает!..

Здесь Ридель внезапно умолк, видимо, сообразив, что вначале следует навести порядок в своем ближайшем окружении, а уже потом требовать отчета от других. Впрочем, майор привык в общении с подчиненными всегда оставлять последнее слово за собой и сейчас от этого правила отступать тоже не собирался. После непродолжительного молчания он повернулся к Эриху фон Тиссену и приказал:

– Обер-лейтенант, дайте мне ваш бинокль!

– Господин майор, это небезопасно, – возразил тот, – солнце светит нам в лицо, и противник может заметить блики от линз! Давайте вернемся на наблюдательный пункт и все рассмотрим через стереотрубу!

– Фон Тиссен, я не люблю повторять! – категорично заявил Ридель, протягивая руку. – Не заставляйте меня ждать!

– Слушаюсь! – козырнул обер-лейтенант.

Сняв с шеи ремешок, он передал бинокль командиру батальона, сделал шаг в сторону и, подобно каменной статуе, замер на месте, плотно сжав губы и тупо уставившись перед собой. Весь облик фон Тиссена словно говорил: «Я вас предупредил, господин майор! Теперь умываю руки!»

Но Ридель этот своеобразный протест даже не заметил. Он посмотрел на часы, показывавшие без одной минуты десять, затем подошел к вырубленной в стенке траншеи широкой ступеньке, встал на нее и, приподнявшись над бруствером, приложил бинокль к глазам.

– Идите сюда, Хаген! – не оборачиваясь, позвал он. – Не бойтесь, злые русские вас не подстрелят!..

Больше майор ничего сказать не успел. Приглушенно хлопнувший выстрел и короткий болезненный вскрик слились практически в один звук. Ридель, неестественно взмахнув руками, повалился грудью вперед и медленно сполз на глинистое дно траншеи, где и застыл, глядя безжизненными пустыми глазами в яркое голубое небо…

* * *

…Первый готов! – воскликнул сержант Поздняков, проводив торжествующим взглядом скрывшееся за бруствером тело вражеского офицера.

Он перезарядил винтовку и снова приник к прицелу. В некотором отдалении раздался одиночный выстрел из СВТ.

«Вот и старшина подключился!» – шмыгнув носом, удовлетворенно отметил Сергей.

И тотчас инстинктивно втянул голову в плечи, потому что немцы очухались и открыли по полю беспорядочный ураганный огонь. Тем самым гитлеровцы допустили большую ошибку, поскольку, во-первых, абсолютно не имели понятия, куда и по кому стрелять, соответственно, палили вслепую, напрасно расходуя боеприпасы, а во-вторых, высовываясь из окопов для ведения огня, становились легкой мишенью для остававшихся невидимыми советских стрелков. За подобное безрассудство, а возможно, и скудоумие многие представители «высшей расы» очень скоро и поплатились…

– Бах! – вдавил спусковой крючок Поздняков, и худощавый фельдфебель, обливаясь хлынувшей из пробитой артерии кровью, замертво рухнул навзничь.

– Бах! Бах! – прозвучало левее с небольшим интервалом, и опытный пулеметчик, за год пребывания на Восточном фронте не получивший не единой царапины в тяжелых боях, ткнулся лицом в приклад «MG-42», а его напарник с воплем упал на колени, зажав ладонью простреленное плечо.

Еще выстрел – еще труп! Пули разили фашистов одного за другим, а те, словно находясь под гипнозом, продолжали бессмысленно подставляться и остервенело лупить в белый свет, как в копейку, из всех стволов! Создавалось ощущение, что в некоем парке абсурда открылся смертельный аттракцион, и никто из гитлеровцев не хотел его покидать! По крайней мере, живым…