Сто тысяч франков в награду - читать онлайн книгу. Автор: Жюль Лермина cтр.№ 36

«Ну, в таком случае, — сказал себе доктор Бонантейль, — это сделаю я, ее сын». И в течение трех лет молодой доктор ездил по лучшим университетам и академиям Европы и изучал действия различных лекарств. Когда Бонантейль вернулся в Париж, первый изданный им труд произвел революцию в ученом мире. Наконец его усилия вознаградились: он вылечил мать, которая провела возле него свои последние годы в здравом уме. С тех пор доктор Бонантейль посвятил себя науке. Сделав себе имя и состояние, он остался таким же бесхитростным человеком и неутомимым работником. Доктор был по-прежнему открыт к новым идеям и вел активную исследовательскую деятельность. Ни один молодой врач, обращавшийся к нему за помощью или советом, не получал отказа. Тем, кто слишком быстро отчаивался, Бонантейль говорил: «Любите науку со страстью. Она укрепляет и возвышает душу».

Доктор Бонантейль отказывался от всех почестей и отличий и как-то одной депутации, приглашавшей его занять место в академии, ответил так: «Кто дурно исполняет свои обязанности, тот заслуживает порицания, тот, кто, напротив, исполняет их добросовестно, заслуживает всеобщего уважения. Я считаю, что оно у меня есть, и это моя самая лучшая награда». Таков был человек, которому Сильвен поручил Аврилетту. Доктор сразу же заинтересовался этой нежной, кроткой девушкой. Не прерывая, он выслушал подробный и обстоятельный рассказ Сильвена обо всех событиях, которые потрясли Аврилетту. Пока юноша говорил, девушка стояла рядом с ним и, по-видимому, не осознавала того, что происходило вокруг.

— Итак, господин доктор, — спросил Сильвен, закончив свой рассказ, — вы полагаете, что выздоровление возможно? Я готов пойти на любые жертвы…

— Я расскажу вам одну древнюю легенду, — прервал его доктор. — Один князь, владевший несметными богатствами, заболел неизлечимой болезнью. Тогда он приказал вылить пирамиду из золота и объявил в своих владениях, что ее получит тот, кто сумеет его вылечить. Никто, однако, так и не смог это сделать. Больной, чувствуя приближение смерти, приказал вынести себя на солнце. Когда мимо князя прошел нищий в лохмотьях, он кинул ему фрукт, который сам тщетно пытался съесть. Нищий поднял его, а взамен дал князю зернышко, наполненное неизвестным составом. Что это было — никто не знал, но больной проглотил его и выздоровел. Нищего же отыскать не могли. Золотая пирамида так и осталась у князя, потому что нищий не знал грамоты и не мог прочесть объявления о вознаграждении.

Сильвен вопросительно посмотрел на доктора.

— Этим я хотел лишь сказать, — продолжал Бонантейль с улыбкой, — что золото меня нисколько не прельщает. Все, что может дать наука и к чему обязывает человеколюбие, я сделаю. Если я достигну успеха, это будет мне лучшей наградой, если же нет, то все золото на свете не утешит меня.

В тот же вечер Аврилетту поместили в отдельный павильон дома доктора Бонантейля. Однако нужно откровенно сказать, что доктор был несовершенен. У него был один недостаток, но у кого их нет? Этот недостаток заключался в страсти к висту. Шел на улице дождь или град, разыгрывалась ли страшная буря — каждый вечер после праведных трудов доктор Бонантейль отправлялся к кому-нибудь из друзей, чтобы поиграть в вист. В волнении от проигрыша или выигрыша он возвращался домой около одиннадцати или двенадцати часов ночи, и темнота уже стояла непроглядная, так как в те времена улицы освещались очень плохо.

Возвращаясь домой в тот вечер, доктор был особенно доволен собой: он выиграл двенадцать фишек. Вдруг он почувствовал, что сзади его схватили чьи-то крепкие руки; дуло пистолета коснулось его виска, а во рту моментально появился кляп. Доктор не успел даже крикнуть…

Два мошенника, напавшие на доктора Бонантейля, видимо, были из числа тех опасных бродяг, которые ограничивают свою преступную деятельность в местности, прилегающей к заставам Парижа. Ощутив холод стали у виска, доктор услышал следующие слова:

— Молчи, не то застрелю!

Другой бродяга успел в это время связать за спиной руки несчастного доктора. Бонантейль и не думал оказывать сопротивление. Сначала он решил, что имеет дело с обычными воришками. По его мнению, это была простая случайность, которую он, как человек серьезный, воспринял достаточно хладнокровно. Но вскоре он убедился, что ошибся: неподалеку, за поворотом улицы, стояла карета. Мошенники быстро затолкали в нее доктора, затем один из них тоже забрался внутрь. Прежде чем доктор Бонантейль успел опомниться, его уже везли в неизвестном направлении.

Фонарей у кареты не было, вместо стекол — деревянные доски, так что доктор не имел никакой возможности разглядеть черты лица своего спутника и чувствовал только приставленный к груди пистолет. Это было настоящее похищение. Тот, кто считает, что сердце доктора Бонантейля в эти минуты учащенно билось, совершенно его не знает. Его отличительными чертами были хладнокровие и стоицизм.

Когда прошло первое удивление, он философски отнесся к своему приключению. Все указывало на то, что мошенники не собирались ни убивать его, ни грабить: они могли это сделать, не устраивая похищения. Теперь доктору больше всего хотелось узнать, что же заставило преступников напасть на него. Но, в сущности, зачем же было ломать голову? Это ночное путешествие когда-нибудь закончится, и все откроется само собой. Досаждало лишь одно обстоятельство: карета все катилась и катилась — прогулка обещала быть долгой. Доктор, стараясь лишний раз не шевелиться, забился в угол кареты, чтобы не возбудить подозрений у бандита, пистолет которого все время был направлен ему в грудь.

Господин Бонантейль перебрал в голове всех, кого знал, но так и не определил, кто мог его похитить. Врагов у него не было, а люди, которым он сделал хоть немного добра, не стали бы благодарить его таким неординарным способом. Все эти размышления, однако, не помешали доктору заснуть. Но едва он забылся, как громкий хриплый голос прокричал над ухом:

— Приехали, выходите!

«Наконец-то!» — подумал господин Бонантейль. Он приподнялся и не без помощи, любезно оказанной вооруженным бандитом, выбрался из кареты. Под ногами был мелкий песок. Доктор хотел было осмотреться, чтобы понять, где он находится, но темнота стояла непроглядная, к тому же ему на глаза моментально надели повязку. От кляпа его, однако, освободили, руки развязали, но продолжали крепко держать за плечи.

Несмотря на то что доктор ничего не видел, он догадался, что был в каком-то саду: под ногами шуршал песок, и на ветру шелестели листья. Опять же с помощью похитителя доктор Бонантейль поднялся по лестнице и услышал, как перед ним со скрипом открылась тяжелая дверь. В лицо пахнуло теплом. Пленника быстро провели через другую дверь, а затем приказали:

— Садитесь!

Бонантейль с осторожностью повиновался: вытянув вперед руку, он нащупал большое мягкое кресло и устроился в нем. «Ну, — подумал он, — по всей вероятности, дело касается какой-нибудь любовной интриги, значит, здесь не зарежут. Такой мебели в разбойничьем притоне не бывает». Судя по тишине, воцарившейся в комнате, доктор заключил, что он остался в комнате один. Он хотел было снять повязку, чтобы оглядеться, но мысль о том, что дуло пистолета по-прежнему может смотреть него, остановила доктора. Ждать ему пришлось недолго. В соседней комнате послышались шаги, затем до него донесся знакомый голос похитителя: