Советский спецназ в Афганистане - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Малеваный cтр.№ 28

В штаб неслись сообщения по рации от групп захвата стратегических объектов.

Первым сообщение прислал майор Б. А. Плешкунов — командир группы захвата Центрального узла связи. 10 офицеров спецназа его группы за 30 минут успели заминировать и взорвать «колодец» Центра связи. Отличились офицеры: командир группы «Зенита» А. К. Поляков, В. В. Волох, А. С. Евглевский, Г. К. Осипов и офицер Хаятов, отлично владевший пуштунским языком.

Затем пришло сообщение от майора Ф. П. Корабейникова — командира группы захвата тюрьмы Пули-Чархи. Генштаб захватила группа спецназовцев под командованием майора В. В. Розина.

Телецентр за 40 минут захватили 9 офицеров группы спецназа и рота десантников под командованием майора А. Т. Рябинина. А вот как это было на самом деле.

Из воспоминаний полковника КГБ в отставке А. Т. Рябинина:

«Командиром отряда “Зенит” являлся полковник Алексей Константинович Поляков из 8-го отдела Управления “С” ПГУ КГБ СССР. У него было 4 заместителя: по оперативной работе, боевой подготовке, хозяйственной части и замполит. Разбив сотрудников по парам, командир поставил задачу: осуществить визуальную разведку ряда стратегических объектов Кабула и нанести их на создаваемую карту-схему города. Оказалось, что, несмотря на длительное пребывание различных подразделений КГБ в Кабуле, такой карты не было.

В итоге за короткий срок мы такую карту подготовили. Сотрудники 6-й роты “Зенита” вошли в мусульманский батальон. Их задача была: завладеть дворцом Амина. Я был назначен командиром роты. Все офицеры были переодеты в афганскую форму. В двадцатых числах декабря меня вызвал на свою виллу командир “Зенита”

A. К. Поляков и спросил, по какой специальности я закончил институт. Я ответил, что по гражданской специальности я — инженер по автоматике и телемеханике, окончил Грозненский нефтяной институт. Тогда полковник поставил мне боевую задачу: срочно провести подготовительную работу по разведке объекта Афганского радио и телевидения. Я был назначен командиром группы, которой предстояло с боем брать этот объект. Срочно перебазировавшись на стадион возле телерадиокомплекса, мы стали разрабатывать план операции. Со мной рядом был Герой Саурской революции Мохаммед Ватанджар. Во-первых, его знала вся страна, во-вторых, он — танкист, что было очень важно, так как объект охраняли 8 танков типа Т-85. И требовался прямой контакт с афганскими танкистами. В разработке операции и боевых действиях мне помогали чекисты: В. Н. Гузенко, B. И. Пономаренко, А. И. Абрамян, В. И. Гаврюшев, В. В. Осипов, А. А. Волгин.

Я был представлен командиру роты десантников А. В. Попову. Сейчас он — генерал-майор, заместитель командующего ВДВ страны.

В нашем распоряжении были 2 БМП, 2 БМД, 1БТР и 4 пулемета РПД. На каждого 4-го десантника приходилось по гранатомету “мухе”.

Объект захвата был изучен оперативно. Мы с Поповым шагами измерили все расстояния до танков и казарм.

27 декабря я и Попов у генерала Магометова расписались за получение боевого приказа на захват Телерадиоцентра. Основной моей задачей было не разрушить операционные залы Телерадиоцентра, откуда предусматривалась трансляция речи Кармаля. Как и планировалось, в 19–00, когда стемнело и наступил комендантский час, мы выехали на выполнение боевой задачи. Сбив ворота, ворвались на объект. Спецгруппа из 6 офицеров с 4 пулеметами прорвалась в конец двора и дала “море огня”, отсекая танковые экипажи от машин. Пулеметные гнезда были сразу же подавлены. Но два танка ожили и двинулись на нас. Один из них мы подбили из “мухи”, а второй остановился и сдался в плен. Плененного танкиста Ватанжар отправил к танковым экипажам в казарму, объявить, что здесь сам Ватанжар и сопротивление бессмысленно. Когда мы ворвались во второй двор объекта, на нас стал наводить пушку танк Т-85. Мы замерли, остановив машину и ожидая выстрела. Но танк не стрелял, а впоследствии оказалось, что у него отказали электроспускатели. Стрелок забыл, что рядом, под рукой, у него были механические приводы выстрела. Нам просто повезло».

А в это время 9 разведчиков и 17 бойцов взвода ВДВ отряда поддержки под общим командованием майора В. Н. Овсянникова за два часа сумели захватить без потерь здание Центрального телеграфа.

27 декабря 1979 года, в 21–30, 6 офицеров спецназа при поддержке взвода ВДВ под общим командованием майора Ю. В. Мельника овладели зданием МВД. При штурме погиб офицер спецназа А. Н. Муранов.

Военный советник В. А. Чучукин глубокой ночью, ввиду невозможности сопротивления, склонил руководство афганской службы безопасности КАМ к сдаче оружия штурмовой группе спецназа из 6 офицеров, 12 военных советников и двух взводов ВДВ поддержки под командованием подполковника Р. X. Шафигуллина.

28 декабря захваченное группой спецназа «Зенит» кабульское радио сообщило, что президент Афганистана Амин казнен по приговору революционного суда.

В декабре 1979 года в ходе боевых операций пали смертью храбрых офицеры «Зенита»: Г. И. Бояринов, А. Н. Муранов, Б. А. Суворов.

Вечная слава погибшим и здоровья живым бойцам и офицерам российских спецназов!

Почему-то среди военных историков принято считать, что вторжением в Афганистан СССР обязан только силовым министрам: Устинову, Андропову и Генеральному секретарю КПСС Брежневу, болезнь которого была уже на виду у всей российской общественности. Зачем кривить душой и историческими аксиомами?

История, а тем более военная, это та же наука — со своими проблемами, теориями и, конечно же, законами, которые никто не в силах отменить или заштриховать. Яркий пример этому — Октябрьская революция 1917 года, а точнее — государственный переворот, исторически изначально обреченный на неудачу, ведь 70 лет Советской власти — это всего лишь малая крупинка в историческом пространстве.

Каким бы больным Брежнев ни был, он один никогда не смог бы принять такое серьезное политическое решение, как прямая военная агрессия СССР против дружественной страны Афганистан. Тем более ни Андропов, ни Устинов не смогли бы взять на себя политическую и военную ответственность за ввод войск в эту страну.

Только Ленин, да и то под давлением Троцкого, дважды принимал решение о военной агрессии в 20-х годах против Афганистана, а Сталин — в 30-м году.

Обратимся к архивным партийным документам.

8 декабря 1979 года члены Политбюро ЦК КПСС: Л. И. Брежнев, Ю. В. Андропов, А. А. Громыко, М. А. Суслов и Д. Ф. Устинов собрались в Кремле на заседание и приняли лишь предварительное решение «По положению в Афганистане».

12 декабря 1979 года Брежнев собирает расширенное заседание ЦК партии с участием кандидатов в члены Политбюро и членов ЦК КПСС: В. В. Гришина, А. П. Кириленко, А. Я. Пельше, Б. Н. Пономарева, Н. А. Тихонова. Отсутствовали лишь три члена Политбюро, в том числе Д. А. Кунаев, которые в этот момент работали в других регионах СССР.

Итогом этого совещания стало Постановление ЦК КПСС № 176/125 «К положению в Афганистане». И перечень фамилий лиц, участвовавших в этом историческом заседании и подписавшихся под этим секретным документом, полностью опровергает долго существовавшую среди военных историков версию о принятии антинародного решения о военной агрессии против Афганистана лишь тройкой приближенных политиков, в том числе чуть ли не единоличным решением председателя КГБ СССР Ю. В. Андропова. Мало этого, Июньским пленумом ЦК КПСС 1980 года это решение было одобрено на уровне высшей партийной власти СССР.