Тайны Удольфского замка - читать онлайн книгу. Автор: Анна Радклиф cтр.№ 141

Таким образом, занятые каждый своими разнообразными мыслями, путешественники молча ехали около часа; лишь изредка Дюпон задавал вопросы, касающиеся дороги, или Аннета делала какие-нибудь замечания насчет предметов, едва видных в полумраке. Наконец замелькали огоньки на склоне горы, и Людовико заявил, что это несомненно городок, о котором он упоминал; его спутники, обрадовавшись этому сведению, опять погрузились в молчание. Аннета первая нарушила его:

— Святой Петр угодник! — воскликнула она, — что же мы будем делать без денег-то в дороге? Ведь ни у меня, ни у барышни нет ни единого секина за душой! Синьор об этом уж позаботился.

Это замечание вызвало серьезное смущение. У Дюпона отобрали почти все его деньги, когда он попал в плен; кое-какой остаток он отдал часовому, разрешавшему ему иногда выходить из камеры заключения. А Людовико, которому за последнее время трудно было добиться уплаты от части просроченного жалованья, имел теперь так мало наличных денег, что на них едва можно было бы получить немного пищи для подкрепления сил в первом городе на пути.

Бедность их была тем более прискорбна, что из-за нее они должны были задержаться в горах, где даже в каком-нибудь городе они не могли считать себя в безопасности от Монтони. Делать нечего, путешественникам пока оставалось только подвигаться вперед и надеяться на свою удачу. И вот они продолжали пробираться по пустынным, диким местностям, по сумрачным долинам, где листва то скрывала лунный свет, то пропускала его; пустыни были до того унылые, что казалось с первого взгляда, будто туда никогда не проникало ни одно человеческое существо. Даже дорога, по которой продвигались наши путники, как бы подтверждала это предположение, по высокой траве и другой роскошной растительности на краях ее видно было, как редко ступала по ней нога человеческая.

Наконец, в отдалении раздалось позвякивание овечьих колокольцев, а вскоре и блеяние стада; наши путники убедились, что они находятся поблизости от человеческого жилья, потому что огоньки, которые Людовико ошибочно принял за признак города, давно уже пропали, заслоненные другой горой. Приободренные надеждой, они ускорили шаги по узкому проходу, откуда открылся вид на одну из пастушьих долин в Апеннинах — картина была чисто аркадская; красота и незатейливая простота представляла дивный контраст с величием снеговых гор, возвышающихся над нею.

При отблеске утренней зари, загоревшейся на горизонте, смутно показался на небольшом расстоянии на окраине пригорка тот город, которого они искали; вскоре они достигли его. Не без труда удалось им найти дом, где они могли бы приютиться и поставить лошадей. Эмилия не пожелала останавливаться долее, чем требовалось, чтобы подкрепиться пищей. Ее вид возбуждал, некоторое удивление у жителей; она была без шляпы и впопыхах успела только набросить на голову вуаль — это обстоятельство заставило ее пожалеть об отсутствии денег, без которых нельзя было приобрести себе необходимый головной убор.

Людовико, осмотрев свой кошелек, нашел, что его денег окажется недостаточно даже на пищу; Дюпон, наконец, решился откровенно рассказать хозяину постоялого двора, у которого было честное, простодушное лицо, о своем положении и просить его помочь им продолжать свое путешествие. Тот обещал оказать им содействие по мере сил, узнав, что они пленники, бежавшие от Монтони, которого он имел причины ненавидеть. Хотя он согласился одолжить им свежих лошадей до ближайшего города, но сам он был слишком беден, чтобы дать им денег; опять им пришлось скорбеть о своей бедности, как вдруг в комнату вбежал Людовико, ходивший поставить измученных лошадей под навес, служивший им конюшней; он не помнил себя от радости, которую вскоре разделили и его товарищи: снимая седло с одной из лошадей, он нашел под ним небольшой кошель, содержавший, без сомнения, долю добычи одного из кондотьеров, вернувшихся с грабительской экспедиции как раз перед тем, как Людовико бежал из замка; очевидно, лошадь кондотьера забрела из внутреннего двора, пока хозяин ее пьянствовал, и унесла с собой сокровище, которое негодяй считал наградой за свои подвиги.

Дюпон сосчитал деньги: их оказалось более чем нужно для того, чтобы всем четверым переправиться во Францию, куда он теперь решился проводить Эмилию, безразлично, получит он или нет извещение от своего полка. Хотя он чувствовал доверие к добросовестности Людовико, насколько позволяло его краткое знакомство с ним, но он все-таки не мог допустить мысли поручить Эмилию его заботам на время путешествия; с другой стороны, ему не хотелось отказаться от опасного удовольствия ее присутствия.

Стали обсуждать вопрос, к какой морской гавани они должны направить путь; Людовико, более знакомый с географией страны, объяснил им, что Легхорн был ближайшим значительным портом. Дюпон тоже находил, что из всех итальянских портов Легхорн более всего соответствует их целям, так как оттуда беспрестанно уходят суда всех национальностей. Туда-то они и решили держать путь.

Эмилия приобрела себе маленькую соломенную шляпку, такую, какие носили тосканские крестьянки, и некоторые другие принадлежности, необходимые в дороге; затем путешественники переменили своих измученных лошадей на других, свежих, и пустились в дорогу, как только солнце стало подыматься из-за горных вершин; пространствовав несколько часов, они стали спускаться в долину Арно. Здесь Эмилия могла любоваться всей прелестью лесной и пастушеской природы в гармоничном сочетании. Местность еще украшалась рассеянными кое-где изящными виллами флорентийской знати и роскошными разнообразными полями. Каким свежим кустарником поросли склоны и как прекрасны леса, раскинувшиеся амфитеатром по горам! А над всем этим виднелись изящные очертания волнообразных Апеннин, теперь уже смягченных и не таких диких, какими являлись внутри горной области. В некотором отдалении, на востоке Эмилия различала Флоренцию с ее башнями, рисующимися на светлом горизонте, и с ее роскошной равниной, расстилающейся к самым предгорьям Апеннин, пестрея садами, великолепными виллами, рощами апельсинных, лимонных, тутовых деревьев и плодородными полями. К западу равнина эта тянулась до самого берега Средиземного моря, столь отдаленного, что его можно было узнать только по голубоватой линии, видневшейся на горизонте, да по легкому морскому туману, едва окрашивавшему эфир над горизонтом.

От всего сердца Эмилия приветствовала волны, по которым она должна вернуться на свою родину; однако при воспоминании о родине сердце ее заныло тоской — ведь у нее уже не было дома, где она могла бы приютиться, не было родителей, которые приветствовали бы ее; как бездомный странник возвращалась она в отчизну поплакать над могилой, где лежит прах ее отца! Нерадостно ей было подумать и о том, как много, вероятно, пройдет времени, прежде чем она увидится с Валанкуром: может быть, он стоит со своим полком где-нибудь в далекой области Франции, и даже когда они встретятся, то им придется лишь скорбеть и сетовать по поводу захватов негодяя Монтони. При всем том она все-таки чувствовала несказанный восторг при мысли очутиться снова в той стране, где живет Валанкур, даже если б она и была уверена, что не увидит его.

Палящий зной — настал полдень — принудил путников поискать тенистый уголок, где они могли бы отдохнуть несколько часов; соседняя чаща, изобилующая диким виноградом, малиной и фигами, обещала им вкусный завтрак.