Любовники-убийцы - читать онлайн книгу. Автор: Адольф Бело cтр.№ 53

Иногда, когда его стадо паслось на берегу моря и он видел на далеком горизонте белеющий парус удалявшегося судна, Фурбисом вдруг овладевала безумная мысль бежать куда-нибудь далеко, где, неизвестный никому, он мог бы ходить, смело подняв голову, и обогащаться спокойно, не боясь, что кто-либо может отнять его имущество.

Но эти мысли овладевали им ненадолго. Его пугали долгие размышления о море. Он боялся опасностей морского плавания, его желание плыть ослабевало, и еще более взбешенный безысходностью своего положения, он пришпоривал свою лошадь, чтобы скорее избавиться от этого зрелища.

Прошло два года, не принесших никаких перемен в жизни Фурбиса. Его товарищи ежемесячно пользовались свободным днем, который они проводили в веселом обществе в трактирах Арля или Сен-Жиля, нередко в летние воскресные дни отправлялись они со своими стадами в деревни Прованса или южного Лангедока. Фурбис же постоянно оставался дома, отказывался от этих удовольствий, боясь, чтобы полиция не напала на его след.

В конце 1864 года он случайно узнал из газеты, привезенной одним из контрабандистов, что его старый товарищ по каторге Прадель был пойман в в Париже. Выстрелив в преследующего его агента, он был схвачен и снова осужден на пожизненную каторжную работу. Эта новость наполнила душу Фурбиса страхом. Он спрашивал себя, что станет с ним, если он не уйдет из Комарго. Он вспомнил, что когда расставался с Праделем, то сообщил ему, где намерен скрыться. Теперь, когда того будут допрашивать относительно Фурбиса, не выдаст ли он его? Однако Фурбис остался, отчасти веря в своего товарища, отчасти под влиянием новой идеи, посетившей его.

В течение последнего года пребывания в Комарго у Фурбиса не раз появлялась мысль бежать в Фонбланш. Была ли жива Бригитта? Как его дети? Кто поддерживал их существование до настоящего времени? Не должны ли они были просить милостыню? Только одна мысль занимала его: что стало с его семейством? Образ обворожительной Марго мало-помалу исчез из его памяти. Он не мечтал более ни о ком, кроме тихой, скромной Бригитты. Он вспоминал о ее любви к нему, о ее беспредельном терпении, ее доброте, ее бесконечном сострадании. Он помнил, как приходила она прощаться с ним в тот вечер, когда ему был вынесен приговор. Она не сделала ему ни одного упрека, не произнесла ни одной жалобы. Она произнесла лишь: «Тебе слишком много придется страдать. Я выращу твоих детей и буду молиться за тебя». И она заплакала, наклонившись к нему.

Он думал о своем старшем сыне, когда тот, проскользнув к нему в зале присяжных, обнял его своими ручонками.

Все эти воспоминания, давно забытые, снова проснулись в нем и ужасно мучили его. Были ли это угрызения совести? Нет, но природа взяла свое. Угасшая страсть к Марго, его уединение — все это снова разбудило в нем прежние чувства отца и мужа.

Однажды ночью желание вернуться в Фонбланш овладело им сильнее, чем когда-либо, и он покинул ферму, не предупредив никого и оставив вверенное ему стадо на волю Божью.

Бригитта все эти годы не покидала Горд. Как ни ужасна была та кровавая драма, в которой ей выпала участь стать одной из главных жертв, она не пала духом под тяжестью несчастья. Лишившись мужа, она стала в некоторой степени вдовой, но в ней нашлось достаточно энергии, чтобы смело взяться за работу. Разве не на ней лежала теперь обязанность поддерживать существование ее детей?

В обществе сочувственно отнеслись к ее тяжелому положению, и ей была оказана всяческая поддержка. Все окружающие старались помочь ей честным трудом обеспечивать жизнь семьи. Самые уважаемые семейства обращались к ней при малейшей необходимости. Детей бесплатно приняли в сельскую школу, так что в награду за свои страдания Бригитта наконец могла жить вполне спокойно. Это не была та счастливая жизнь, о которой она мечтала когда-то, выходя замуж за Фурбиса, но теперь она окончательно поняла, какого человека любила. Она не могла уже более восхвалять его перед другими.

Между тем ее потомство подрастало. Одному было девять, другому шесть лет. Они были здоровыми, разумными детьми. Старший отличался сообразительностью и нежностью чувств. В школе он был всегда первым по поведению, успехам и прилежанию. Дома он выказывал своей матери самую горячую привязанность, часто свойственную только детскому сердцу. Он был слишком серьезен для своих лет. Никто никогда не видел, чтобы он принимал участие в детских играх своих сверстников. Когда он не играл со своим младшим братом, к которому выказывал воистину родительскую заботливость, то ни на минуту не расставался с книгами. Все говорили, что ребенок, по-видимому, угадывал положение своей несчастной матери, а может быть, и сам страдал так же, как она.

Разве малым ребенком он не был свидетелем ужасных драм, которые нередко разыгрывались по вине его отца? Не раз слезы матери капали на его руки, и он становился невольным участником ее страданий. Молодой мозг легко воспринимает подобного рода впечатления, последствием чего является слишком ранняя серьезность.

Еще одна сцена глубоко запечатлелась в его сознании. В тот день, когда он в первый раз отправился в школу, куда приняли его благодаря хлопотам гордского священника, Бригитта подозвала его к себе и сказала:

— Милый Этьен, несмотря на то что ты еще ребенок, я должна серьезно поговорить с тобой. Твой отец не вернется больше к нам. Вся забота как о тебе, так и о твоем младшем брате ложится теперь на меня. Тебе выхлопотали место в школе. Нужно работать, чтобы ты мог достичь самостоятельности. Если я умру, у детки (так она называла младшего сына) не будет другой поддержки, кроме тебя.

Этьен не посмел спросить, почему отец их не вернется, если он не умер. Слова матери глубоко запали ему в душу. Слезы несчастной женщины придали ему мужества, они достаточно ясно говорили обо всем.

Однажды в школе он случайно узнал кое-что о своем отце. Мальчик слышал разговор, в котором упоминали, что солдаты увели однажды его отца куда-то далеко и что всю свою жизнь он должен будет провести в заключении.

С этого дня он стал стыдиться своего несчастья. Мало-помалу он стал реже принимать участие в играх своих сверстников, собиравшихся в будни на площадке перед церковью и по воскресеньям на месте прогулки. Он уводил своего младшего брата в рощу, собирал ему цветные камешки, рвал цветы, вынимал птиц из гнезд — одним словом, старался развлечь его настолько, чтобы он позабыл окружающих его мальчиков, с которыми он мог бы играть.

Недалеко от деревни Фонбланш, на берегу речушки Калавон, лежит небольшая долина, окруженная холмами, у подножья которых есть несколько гротов, заросших кустарником. Трудно найти место столь дикое и столь полное какой-то таинственности. Аббатство Сенанк возвышается недалеко от этой местности среди скалистых вершин деревьев. Это здание хорошо сохранилось благодаря нескольким монахам ордена этого аббатства. Их присутствие словно оживляет эту глухую местность. В этом месте любили гулять дети Фурбиса. Этьен ходил, серьезно наблюдая за братом, который беспечно предавался своей детской веселости, и нередко они доходили до монастыря. Иногда заходили в прекрасную церковь аббатства и, если шла служба, с умилением слушали пение скрытого за решеткой хора. Часто их брал кто-нибудь из монахов, отводил в трапезную, откуда они возвращались домой с запасами съестных припасов и плодов. В один прекрасный сентябрьский день дети пришли, по обыкновению, в долину Сенанк. Расположившись на правом берегу реки, они занялись поиском разноцветных камешков и раковин. Услыхав за собой шум, они обернулись в испуге. Из-за скал на левом берегу вышел мужчина. Его наружность могла привести в испуг кого угодно. Одет он был в лохмотья, сквозь прорванные сапоги видны были растертые в кровь ноги, всклокоченные волосы и борода мешали рассмотреть его измученные усталостью и лишениями, загоревшие на солнце черты лица.