Любовники-убийцы - читать онлайн книгу. Автор: Адольф Бело cтр.№ 37

— Возможно, это было бы лучше.

Услышав ее слова, Фурбис быстрым движением сбросил с себя одеяло и разорвал повязку, наложенную доктором. Увидав зияющую рану и окровавленное белье, Бригитта закричала:

— Он опять хочет убить себя! Спасите, спасите его, господа, умоляю вас!

Доктор еще не ушел. Его позвали, и он снова перевязал рану с помощью Бригитты, которую следователь напрасно просил удалиться. Она оставалась там более часа и согласилась уйти, лишь когда заметила, что Фурбис уснул.

Она покинула мужа, разбитая усталостью, теряя сознание от горя, оставив свидетелей этой грустной сцены глубоко тронутыми. Следователь не решился допрашивать ее потому, что знал заранее: ее показания не будут искренними. Невозможно было требовать от нее показаний, которые усугубили бы и без того ужасное обвинение, тяготевшее над ее мужем. Наконец, она вышла, к великому облегчению присутствующих. Но едва она оказалась на улице, как весь ужас ее положения с новой силой возник перед ее глазами. Она начала ужасно кричать, подобно раненой волчице, и, прислонившись к стене, не хотела слушать утешений, с которыми обращались к ней со всех сторон. Через несколько минут вокруг нее собрались люди. Жители Горда, с утра взволнованные известием об этом трагическом событии, все как один вышли на улицу. Каждый высказывал свое мнение.

— Ее надо отвести домой, — говорили одни.

— Дайте выплакаться, — замечали другие, — это облегчит ее страдания.

Бригитте принесли вина, все столпились вокруг, потому что ее несчастье лишь увеличивало расположение, которым она пользовалась прежде.

— Пусть мне возвратят его! — кричала она в истерике.

Ужасная сцена все не прекращалась, поэтому судьи стали советоваться, как положить ей конец, не оскорбляя это несчастное создание. Но не успели они отдать распоряжения, как из толпы вышел старик с длинными седыми волосами, с грустным, но спокойным лицом и медленно подошел к рыдающей Бригитте. Это был священник Горда. Он знал Бригитту с самого рождения, знал ее набожность, ее преданность, все ее несчастья. Он подал ей руку.

— Идемте, дочь моя, — сказал он ей. — Ваши дети ждут вас. Бог даст вам в них утешение.

Бригитта послушалась его. Она немного успокоилась и, поддерживаемая уважаемым священником, отправилась домой, в Фонбланш, где ждали ее дети.

— Господа, — сказал следователь, — теперь нам следует допросить Марго Паскуаль.

И судьи в сопровождении нескольких жандармов отправились в Новый Бастид.

С той минуты, как Паскуаль упал под выстрелом Фурбиса, Марго не покидала своей постели, чтобы избежать нескромных расспросов соседок, присутствие которых могло смутить ее. Она узнала об аресте своего любовника и Мулине, но не слыхала ничего более. В то время как он предавал ее, рассказывая судьям все подробности этого ужасного происшествия, она беспокоилась за его участь и в волнении спрашивала, хватит ли у него хитроумия обвинить Мулине в преступлении, в котором был заподозрен сам? После двукратного обращения за разрешением Фредерик Борель снова вошел к ней в комнату, пытаясь выяснить у нее какие-либо подробности.

— Ты никого не подозреваешь? — спросил он ее с прежней настойчивостью.

Она ответила уклончиво или, лучше сказать, не ответила совсем. Она поклялась не выдавать своей тайны и сдержала клятву. Из своей комнаты она слышала пение священников, потому что тотчас после окончания судебно-медицинского следствия было совершено погребение Паскуаля. Пение не вызвало в ней ни малейшего волнения. Однако когда она перестала его слышать, то легко вздохнула — она считала себя свободной. Теперь более чем прежде она принадлежала Фурбису. Но как раз в это время в Новый Бастид приехал следователь. Она должна была решиться выйти к нему.

— Если она больна, — сказал судья, — мы можем прийти к ее постели.

Но Марго предпочла выйти сама. Она позаботилась о своем туалете, и никто не смог сдержать удивления, когда она, одетая во все черное, вышла в зал. Быть может, она рассчитывала произвести впечатление на тех, кто должен был сейчас ее допрашивать?

Судебный следователь, действительно, сначала отнесся к ней сочувственно. Трудно было допустить, что под этой неземной красотой скрывается воплощение порока. Это восхитительное создание, каким она казалась, не могло руководить преступником.

— Сударыня, — сказал он Марго, посадив ее напротив себя, — к величайшему прискорбию, мы вынуждены допросить вас. Постарайтесь ясно отвечать на наши вопросы.

— В чем меня обвиняют? — спросила Марго.

— Вас обвиняют в том, что вы заставили Фурбиса убить вашего мужа, после того как напрасно пытались отравить несчастного.

«Им все известно», — проговорила про себя Марго. Но она не смутилась, предполагая, что Фурбис сумеет защитить их обоих. Затем прибавила вслух:

— На каких доказательствах основано это обвинение?

— Я не могу позволить вам отвечать на мои вопросы вопросами. Правда ли, что вы вынудили Фурбиса застрелить вашего мужа?

— Нет, я любила своего мужа.

— Правда ли, что вы давали покойному ядовитые вещества в лекарствах и питье, которые готовили ему во время болезни?

— Нет.

— Находились ли вы в интимных отношениях с Фурбисом?

При этих словах Марго воскликнула обиженно:

— Я?! Ах, господин судья, кто это сочинил такую низкую клевету?

— Сам Фурбис. Это он вас обвиняет.

Марго сохраняла спокойствее. Не допуская измены со стороны любовника, она думала, что ей хотят поставить ловушку.

— Фурбис ошибается, возводя на меня подобную клевету, — сказала она совершенно спокойным, твердым голосом. — Я не виновна, и против меня не найдется ни одного доказательства.

— Вы ошибаетесь, — ответил следователь, — вот они.

При этих словах он положил на стол около двадцати листов почтовой бумаги, исписанных ее рукой. Она не смогла удержаться от удивления, но тотчас же оправилась.

— Вы смутились, — строго заметил судья. — Вы узнали эти письма.

Он ответила тихим голосом:

— Это совершенно естественно, милостивый государь. Вы вдруг выкладываете перед моими глазами эти письма, говоря мне: «Вот доказательства вашей виновности…» Я была удивлена этим, вот и все.

— Так вы отрицаете всякое свое участие в преступлении?

— О да, насколько позволяют мне мои силы, — ответила она с воодушевлением.

— Вы отрицаете даже, что эти письма писаны вами?

— Я первый раз в жизни слышу о них.

«Если эта женщина и виновата, — заметил про себя следователь прокуратуры, — то она заранее подготовилась к ответам».

И, возвращаясь к допросу, он спросил ее: