Любовники-убийцы - читать онлайн книгу. Автор: Адольф Бело cтр.№ 33

Судья в первую очередь занялся осмотром трупа, выслушал рапорт доктора и отправился осмотреть место, где было совершено преступление.

Ознакомившись со всем, следователи заняли место в зале и хотели приступить к следствию, как вдруг жандармский офицер счел себя обязанным донести им о подозрении, внушенном ему в отношении Мулине указаниями Фурбиса.

— Чем занимается этот человек? — спросил его следователь.

— Он работает здесь на ферме, — ответил офицер.

— Какие причины могли побудить его к убийству, по вашему мнению?

— Мне мало что известно об этом, но, пока нахожусь здесь, я все время вижу его бледным, взволнованным, смущенным, как будто он совершил преступление и боится, что его раскроют.

— Мы сейчас допросим его.

Он попросил внимания присутствующих, и офицер подвел к нему Мулине, который с трудом держался на ногах.

— Успокойтесь, — обратился к нему следователь, — и постарайтесь ясно ответить на мои вопросы.

Мулине невнятно проговорил несколько слов о своей невиновности. Следователь, сделав вид, что не слышит его, продолжал:

— Можете ли вы сообщить нам что-нибудь по поводу совершившегося у вас на ферме преступления?

— Ничего! — ответил Мулине, несколько оправившись от смущения. — Я ужинал вместе со всеми и поднялся из-за стола только в девять часов. Хозяин пошел на двор подышать свежим ночным воздухом. Я вышел одновременно с ним дать корм лошадям. Едва успел я войти в конюшню, как услышал выстрел и ужасный крик. Я кинулся вон и увидел несчастного хозяина лежащим без движения на земле. Я не видел никого, кроме него, и ничто не могло объяснить мне, откуда последовал выстрел.

— Теперь это нам известно, — ответил следователь, затем прибавил: — Значит, когда прозвучал выстрел, то есть во время совершения преступления, вас уже не было в общей комнате?

— Нет.

— И вы утверждаете, что в это время только что вошли в конюшню?

— Это истинная правда.

— Кто-нибудь был с вами?

— Нет, я был один.

— Это к вашему несчастью, — строго заметил следователь.

Затем он обратился к прокурору и мировому судье и сказал им несколько слов тихим голосом.

При виде этой беседы, что вели о нем, Мулине пришел в ужас, слова обвинения умирающего Паскуаля вновь зазвучали в его ушах. Он совсем потерял голову и, рыдая, упал на колени посреди залы.

— Я не виновен, господа, — закричал он, — я не виновен, клянусь вам!

Но судьи продолжали оживленно говорить между собой.

— Милостивый государь, — сказал, наконец, следователь, обращаясь к начальнику жандармов, — я поручаю вам этого человека. Он не подлежит аресту, но необходим нам при следствии.

— Я не виновен, — продолжал повторять несчастный Мулине.

— В таком случае не волнуйтесь, — поддержал его офицер, отводя его в соседнюю комнату. — Если вы не виновны, вас оставят в покое.

— Виновность этого человека не доказана, — заметил прокурор. — Необходимо знать, имел ли он какое-нибудь основание убивать Паскуаля.

— Это мы узнаем, допросив служащих на ферме, — ответил следователь.

Первым вызвали Фредерика Бореля, изящная наружность и приличные манеры которого обратили на него внимание суда.

— Вы состоите в родственных отношениях с покойным? — спросили его в первую очередь.

— Я его двоюродный брат, господин судья, — ответил Фредерик спокойным голосом.

— В таком случае можете ли вы рассказать нам, какого рода отношения связывали несчастного Паскуаля и его слугу Мулине?

— Самые наилучшие. Мулине давно уже служит в этом доме, вся жизнь его протекает здесь.

— Правда ли, что в минуту преступления его не было в общей комнате?

— Совершенно верно, он был в конюшне. Как только я услышал выстрел, я вышел из комнаты, и, прежде чем заметить моего несчастного двоюродного брата, плавающего в крови, я увидел Мулине, бросившегося из конюшни с фонарем в руках. Наконец, как вам уже известно, господа, убийца стоял за воротами, выстрел был сделан им оттуда.

Этот ответ заставил судей задуматься.

— Но почему мы должны отрицать подозрение? — заметил один из них. — Мулине мог сделать выстрел и затем броситься в конюшню, откуда вы видели его выходящим. Он вышел, когда увидел, что вы явились на помощь к хозяину.

— Это невозможно, — быстро ответил Борель. — Между тем временем, когда вышел Паскуаль, и той порой, когда раздался выстрел, не прошло и трех минут. Мулине вышел в одно время с ним, но ведь с ним не было ружья. Так что он должен был сначала пойти взять его в конюшне, ибо ему больше негде было его прятать, затем выйти за ворота, выстрелить и снова вернуться в конюшню. Сделать все это за какие-нибудь три минуты мне кажется невозможным. Наконец, можно проверить это.

— Мы так и сделаем, — заметил следователь.

Все снова отправились во двор. Жандармский офицер взял у одного из солдат ружье, пошел сначала в комнату, где накануне состоялся ужин, и тщательно проделал все, о чем только что рассказал Фредерик Борель. Опыт продолжался три минуты. Повторенный несколько раз, он давал одни и те же результаты, это было довольно сильным аргументом не в пользу Мулине, потому что требовалось как раз столько времени, сколько прошло между выходом Паскуаля из комнаты и убийством.

— Что вы теперь скажете? — спросил следователь Фредерика Бореля, находившегося все это время около него.

— Я все-таки скажу, господин судья, — ответил молодой человек, явно смущенный, — что не могу допустить, чтобы Мулине был виновен, невзирая ни на этот опыт, ни даже на то, что я слышал.

— Что же вы такое слышали? — быстро спросил его прокурор.

Фредерик Борель смущался все больше и проговорил несколько бессвязных слов.

— Постарайтесь говорить яснее, — заметил следователь. — Помните, что вы находитесь перед судом, который вправе требовать от вас истины.

— Мой несчастный двоюродный брат ужасно страдал от боли, — ответил Фредерик Борель. — Он почти потерял сознание. Его обвинению нельзя придавать особенного значения.

— О ком это вы говорите?

— Об убитом, о моем двоюродном брате Паскуале.

— Разве он указал на своего убийцу перед смертью?

— Но… — продолжал Фредерик.

— Поясните нам это подробнее. Мы слушаем, — заметил прокурор.

— Извольте… Я был один с Мулине в его комнате у его постели, как вдруг, указывая на него, Паскуаль закричал: «Прочь, прочь, ты любишь мою жену, это ты убил меня!»