Отрезанный - читать онлайн книгу. Автор: Себастьян Фитцек, Михаэль Тсокос cтр.№ 89

– За годы вашей практики в качестве адвоката по уголовным делам вы хоть раз защищали человека, чья вина несомненна?

Анзорге несколько помедлил с ответом, чем и воспользовалась Линда, заявив:

– Он защищает моего брата, пытавшегося избавить меня от преследователя. Намерения Клеменса были благородными, чего нельзя сказать об избранных им методах. Он, конечно, виновен, как и его друг Сандро, который, чтобы убрать Дэнни, в качестве инструмента использовал несовершеннолетнюю девушку.

Херцфельд понимающе кивнул, так как читал в газетах о тринадцатилетней Фионе и о тех проблемах, которые возникли в их «правовом государстве» с привлечением ее к ответственности.

– И все же ваш брат заслуживает защиты системы, – нашелся Анзорге. – Ведь одним из главнейших завоеваний нашего общества, записанных в Конституции, является благородный принцип предоставления каждому человеку наилучшей защиты.

– Прекрасно, – заметил Херцфельд. – Скажите, а среди всех этих виновных людей, которые, по вашему мнению, нуждаются в защите, были насильники или убийцы детей?

– Так сразу ответить не могу, сначала нужно посмотреть в моих документах…

– Смелее, доктор Анзорге! Лучший защитник по уголовным делам Германии должен обладать хорошей памятью. Вспомните, приходилось ли вам хоть раз выступать в роли адвоката на процессе по делу изнасилования ребенка или жестокого обращения с детьми?

– Думаю, что да. Но в этих случаях нам, естественно, не удавалось добиться оправдательного приговора, если только…

– Не выплывала правда о подделке улик, и защита не строилась на этом, – перебил его Херцфельд. – Мне это известно.

Профессор говорил совершенно спокойно, вовсе не собираясь осуждать Анзорге. В его голосе не чувствовалось ни малейшей нотки отвращения. Пауль и сам когда-то исходил из этого понимания. До похищения дочери. Он старался соблюдать правила игры и действовать в рамках системы, рассчитывая на то, что судьи сами смогут во всем разобраться и правильно оценить имеющиеся факты. И к чему это привело? А привело это к тому, что Задлер получил смехотворный срок и вскоре снова оказался на свободе, ввергнув в пучину несчастья и полностью уничтожив еще одну семью. В результате погибло много людей.

– Спасибо, – немного помолчав, заявил Херцфельд. – От этого предложения по своей защите я тоже отказываюсь.

С этими словами он встал и, не оглядываясь и ни с кем не попрощавшись, вышел из конференц-зала.

– Профессор! Подождите! – поспешил за ним следом Ингольф и, догнав его уже у самого выхода из номера, сказал: – Вы совершаете ошибку, отказываясь от его защиты.

Однако Херцфельд не стал слушать фон Аппена, открыл встроенный в стену шкаф и взял свое поношенное пальто.

– Желаю удачи, Ингольф. Вы хороший парень. Немного сумасшедший, возможно, но вы мне очень нравитесь. Правда.

– Сумасшедший? Кто здесь из нас двоих сошел с ума? Вы остались без работы, вас лишат ученого звания, и в результате вы потеряете свою репутацию. Вас надолго посадят в тюрьму! Я же предложил вам возможность избежать всего этого. Вас не лишат свободы на долгие годы, и вы заработаете миллионы.

– Все это не важно для меня, Ингольф.

– Вам не важны деньги и свобода? Что же для вас важнее, чем ваше будущее?

– Настоящее, – грустно улыбнулся Херцфельд. – Сначала я потерял жену, а теперь еще и дочь. В то немногое время, которое у меня еще осталось, я попытаюсь наладить отношения с Ханной. И постараюсь сделать это без всяких презентаций с помощью программы PowerPoint и без использования стратегий для переговоров.

Пауль подошел к двери, открыл ее, а затем, уже стоя в коридоре отеля, обернулся.

– Выше голову, Ингольф! Не смотрите на меня так! Я знаю, что вы желали мне только хорошего. Но вам не надо этого делать только потому, что я вытащил вас из озера. Вы мне очень помогли, и мы с вами квиты. – С этими словами Херцфельд протянул фон Аппену руку и добавил: – Да не волнуйтесь вы так! Я не уклонялся от уплаты налогов и всего лишь убил одного человека. Ничего страшного со мной не случится!

Обратный путь уже не показался ему таким длинным, а ворс у ковра столь пышным. Да и аромат в воздухе был тоже не таким раздражающе насыщенным, как раньше. Успокоилась даже боль от раны, хотя Херцфельд и понимал, что все это лишь игра его воображения. Впервые за долгое, можно даже сказать, очень долгое время Пауль Херцфельд ощутил слабую надежду на то, что все еще может измениться. И это чувство не оставляло его и во время спуска на лифте с четвертого этажа, и тогда, когда он, выйдя из отеля в дождь, слился с толпой.

Однако не прошло и нескольких часов, как специальный сигнал наручных часов напомнил Херцфельду, что пришла пора принимать лекарства, а еще через некоторое время, когда он несколько раз пытался дозвониться до Ханны и слышал только голос автоответчика, его хорошее настроение сразу же улетучилось…