Вскормленные льдами - читать онлайн книгу. Автор: Александр Плетнёв cтр.№ 68

«Чёрта с два!» – едва ли не срывалось с уст упрямого генерала на нытьё Куропаткина. Но на прямое неподчинение Гриппенберг пойти не мог. Только и удалось «выторговать» время до завтра, а отход спланировать уступами, дабы продолжать чинить вред неприятелю в удобной конфигурации.

Окончательно расстроившись, старый служака написал рапорт на имя царя, намереваясь подать его после завершения столь бездарной операции.

Дословно, за малым исключением:

«Истинная причина, заставившая просить меня об отчислении от командования 2-й Маньчжурской армией, заключается в полном лишении меня предоставленной мне законом самостоятельности и инициативы и в тяжёлом состоянии невозможности принести пользу делу, которое находится в безотрадном положении. Благоволите, государь, разрешить мне приехать в Петербург для полного и откровенного доклада о положении дела».

И хорошо ещё, что об этом закулисье не знали Ояма и Куроки.

* * *

Британца тогда застукали с прихваченной неразорвавшейся миной. Казачкам невдомёк было, что оружие секретное. Пройдоха-англичанин даже умудрился оставить её при себе, так и таскаясь в обозе, не отправленный вместе с пленными в тыл.

А потом случилось затишье. Оборонительное.

Иностранный военный агент, конечно, был под присмотром, без свободы перемещений, но не стреноженным.

«Даже выбрит, паразит», – Богатырёв мазнул ладонью по волосяному наждаку щеки. Его денщик только грел воду.

Лицо поручика, приведшего генерала, вообще выглядело немного чумазым.

«А всё боевой кураж».

Перво-наперво тактический окрас лица оценили пластуны. Но все быстро переняли этот приём. Особенно штурмовые группы, поглядев на командира. У него-то были тюбики со специальной краской «оттуда». А энтузиасты… личный состав пользовался чем попало. А «что попало» быстро смываться не желало. Вот и ходили красавцы-грязнули.

«Представляю, как прифигел этот бритт, когда увидел моих импровизированных ирокезов».

– Вот, – поручик, вывалив на стол генеральский баул, достал слегка деформированную улику-мину и толстую тетрадь, – шпионил, паразит.

Вздрогнув взглядом на гнездо выкрученного взрывателя, потянул к себе чернильные конспекты. Пролистал, даже не пытаясь разобрать английскую пропись. Зато в конце наткнулся на схемки с пехотными тактическими построениями и даже хреновенький набросок миномёта (явно подсмотренный издалека).

И честно, первая мысль была вполне прагматичная, без сантиментов: «В расход! Носатый слишком много увидел. И даже артефактом прибарахлился».

Но запнулся.

«Чёрт! Какой же это шпион, не скрывающий свои знаки отличия? Такого и за решётку надолго не упрячешь. Прибить наблюдателя нейтральной страны, пусть и не самой приятной? А как это вяжется с нынешними моральными нормами и правилами? Если тут некоторые чистоплюи изволят бухтеть даже по поводу снайперского выноса вражеских офицеров, пусть и называя их макаками. И чего это поручик так с подковыркой на меня глядит?»

– Сей прецедент укладывается под особое предписание о секретности нашего мероприятия, – немного витиевато промолвил поручик. И с нажимом отчеканил: – Защита государственных интересов порой принуждает прибегать к весьма нечистоплотным методам.

Богатырёв взглянул на офицера уже с неподдельным интересом:

– Предлагаете его… хм, нейтрализовать?

Выбранное слово в попытке более обтекаемо выразиться оказалось неудачным ³⁵. Британец, видимо, о чём-то догадался – залопотал, залопотал, сохраняя выдержку, но в глазах эдак мелькнуло, расширилось зрачками…

Отдельные слова генерала узнавались, только вот школьный курс «английского» – на «троечку», а тот ещё и частил.

– Что он говорит? Не понимаю.

– Зато он всё понимает, – поручик хищно осклабился из-под усов, – этого фрукта уже ловили и высылали. Однако сбёг, барбос. Не по-джентельменски повёл себя, жентльмен.

Бледный худосочный англосакс симпатии не вызывал. Поручик, кстати, тоже – словно цепной пёс.

Зато ныла грудь, куда попали две, так и не пробившие двойную защиту арисаковские пули. И не было злости даже на японцев. Отрезвление.

– Знаете, что… поручик. Нет никакой в том надобности. Эта война скоро закончится и противник ничего не успеет перенять. А к следующей войне… мало того, что мы, вероятней всего, с бриттами будем союзниками. Так ещё и при нашем разгильдяйском обеспечении секретности… Вспомните, сколько у нас на полигоне гвардейского корпуса поперебывало генералов с полными свитами, заводчан и других высоких чинов. Как ещё иностранных атташе не пускали – удивляюсь. Так что в этих писульках особой ценности не вижу.

Так и хотелось добавить «пусть живёт», но… перебор.

* * *

Его императорское величество, даже имея на руках факты из «информационной копилки» «Ямала», в вопросах кадровых назначений терзался преизряднейшими сомнениями.

Куропаткин всё ещё оставался командующим армиями, «самостоятельным и ответственным помощником» при наместнике Алексееве. В то время как прошение Алексеева «освободить его от занимаемой должности главнокомандующего сухопутными и морскими вооружёнными силами на Дальнем Востоке» уже было подписано. Но пока не отправлено подтверждением.

Известные и альтернативные решения лежали перед императором наглядно, начертанные на бумаге, с приписками оценок и комментариев. Это были мнения со стороны – из Петербурга, и особое из столетия наперёд. Ещё требовался взгляд на месте, и уполномоченный человек уже взирал на «маньчжурскую кухню» изнутри.

Вопрос стоял «кого?», но всё упиралось не в крайность выбора, а просто Николай II – сам себе не в силах признаться – боялся вмешаться в Божье провидение.

* * *

Тяжёлое пасмурное утро следующего дня для Гриппенберга и Оямы началось практически одинаково – их разбудили адъютанты со срочным сообщением, что армия Линевича неожиданно (или ожидаемо) перешла в наступление.

Вот только Оскара Казимировича ко всему ещё обрадовали дополнительно – за ночь к нему подошли выделенные ставкой подкрепления.

– Неужели? – взвился генерал, мгновенно просыпаясь, вскакивая с постели – и даже не стрельнула многострадальная поясница.

А главной новостью был приятно шокирующий официальный циркуляр: Куропаткин смещён со своей должности.

– Да неужели? – вдругорядь изумился генерал. – И как же? И кто же?

– Да говорят, генерал от комиссии Генштаба, что давеча прибыли-с… как вчера Куропаткин изволил оповестить об отходе, так бумагу за подписью государя-императора на стол и выложили.

Скомкан, выброшен написанный в сердцах рапорт на Высочайшее имя. Объявлен штабной сбор.