Рыжий бродяга Тоби. Кот, подаривший утешение в самые трудные дни - читать онлайн книгу. Автор: Селия Хаддон cтр.№ 15

Джаффи совершенно их не боялся. Он каждый день обходил свою территорию, осматривал поля, коров, уделял внимание телятам, с любопытством взиравшим на невиданного зверя. Джаффи усаживался среди них и начинал невозмутимо умываться. Если телячья морда приближалась слишком близко, кот ударял по ней мягкой лапкой и продолжал приводить себя в порядок.

Естественно, Джаффи посещал и нас – убедиться, что в коттедже все в порядке. Особый интерес мы представляли для него во время трапезы. От меня коту всегда перепадало что-нибудь вкусненькое. Хотя кота кормили в двух домах, он не толстел, возможно, из-за глистов. В теплую погоду Джаффи любил спать в корзинке садовника на нашей террасе.

Несмотря на то что кота подкармливала я, Джаффи явно предпочитал Ронни. Когда тот выходил в сад, кот сопровождал его, держась примерно в метре от мужа. Коту нравилось спокойно сидеть и наблюдать, как Ронни работает в саду. Он следовал за ним и во время прогулок, а почувствовав, что Ронни слишком удалился от фермы, Джаффи начинал жалобно мяукать. Его территория простиралась на три поля от дома. Ради удовольствия прогуляться с Ронни Джаффи был готов покорить и четвертое, но каждый шаг сопровождался громкими жалобами и стенаниями. На пятом поле он замирал, продолжал мяукать и наблюдал, как Ронни уходит все дальше. Все же кот героически дожидался его, чтобы вместе вернуться домой.

Больше всего кот любил, когда Ронни выходил из дома с ружьем. Джаффи был достаточно умен для понимания: с ружьем Ронни далеко не уйдет – будет бродить только по тем полям, что принадлежат фермеру. Поэтому-то кот увязывался за Ронни как верный лабрадор, держась в трех шагах позади. Если Ронни отправлялся без него, Джаффи галопом мчался по полям, чтобы догнать Ронни.

– Это глупо, – говорил муж, – я выгляжу как идиот, который отправился на охоту с котом.

В глубине души ему была приятна такая привязанность.

Приносил ли кот Ронни добычу? Вряд ли, как мне кажется. Джаффи был достаточно уверенным в себе котом, чтобы не приходить в ужас от выстрела, но я ни разу не видела, как он тащит домой фазана. Не уверена, что они вообще там были. А кролика? Возможно. Кот точно убивал и поедал местных кроликов, крыс и мышей. Я иногда натыкалась на клочки кроличьей шерсти или лапки, оставшиеся после трапезы Джаффи.

Общение с котом смягчило сердце Ронни, и он смирился с появлением Ады – нашей первой собственной кошки. Именно Джаффи заронил в душу Ронни первые семена любви к котам. Поэтому когда в нашем саду появилась Ада с котенком, Ронни отнесся к этому благосклонно. Правда, сначала он сурово заявил: «Или уйдет эта кошка, или я», но очень быстро Ронни к ней привык и частенько пел кошке песенки, а она тихонько ему подпевала. Когда же Ронни уезжал в очередную горячую точку, Ада была моей верной спутницей и подругой.

Насколько сильно Ронни полюбил кошку, стало ясно, когда наступил конец. Ада начала терять вес. Она была довольно массивным животным, и поначалу я ничего не замечала. Сегодня мне это кажется ужасным, но до ее появления у меня никогда не было кошки. Я заметила, когти Ады стали длиннее, но не поняла, что это связано с ее похудевшими подушечками и лапками. Когда я осознала это, то приняла ее похудание как возрастное.

Когда Ада заболела кошачьим гриппом, несмотря на все прививки, я подумала, что ей не повезло или появился новый вирус. Ветеринар, к которому я обратилась – теперь я пользуюсь услугами другого специалиста – тоже не заметил ничего ужасного. В те дни ветеринары больше знали о собаках, чем о кошках, и к кошкам они относились, как к собакам второго класса.

Сегодня, когда я уже много знаю, я понимаю, что у Ады были проблемы с иммунной системой. Во время жизни на улице она спаривалась и, судя по всему, заразилась вирусом кошачьего иммунодефицита. Этот вирус передается через кровь, половые жидкости и слюну. Когда коты спариваются, они кусают кошек за загривок. Достаточно одного укуса зараженного кота в сочетании с сексуальным проникновением, и вирус проникает в организм кошки. Аде любовь принесла смерть.

Я подобрала ее вскоре после рождения котенка и стерилизовала. Ада прожила у меня шесть лет. Несколько лет вирус дремал, а потом проявился. В те времена не было теста на этот вирус, и понять, есть ли он у животного, было практически невозможно. Тогда вообще очень мало знали об этом заболевании. Вирус СПИДа, то есть иммунодефицита человека, открыли незадолго до болезни Ады.

Оглядываясь назад, я понимаю, что горевала по ней больше, чем по любой другой моей кошке. Я слишком поздно распознала болезнь Ады. Да, она перестала быть подвижной, но я связывала это с возрастом. Теперь я понимаю – долгие часы сидения в одной и той же позе означают, что кошка страдает от боли. По-видимому, у Ады был рак. Из-за моего невежества она мучилась слишком долго.

У кошек, страдающих раком, есть выход, в котором отказано людям. Мы заставляем людей проживать жизнь до самого конца, порой очень мучительного и горького. Животным позволено избавляться от боли.

С тяжелым сердцем я повезла Аду к ветеринару в последний раз. В этом кабинете в Белгрейвии я была одна, так как Ронни, на глазах которого не раз гибли люди, не мог смириться со смертью кошки. Это лишний раз доказывает, насколько он ее полюбил. Впрочем, доказательств и не требовалось. Тем утром я по глупости накормила Аду ее любимой едой – сырой крольчатиной.

– Мы усыпим ее газом, – сказал ветеринар, желая избавить кошку от страха и боли.

Мужчина любил животных. В его доме было полно собак и кошек, спасенных от преждевременной эвтаназии, но газ не усыпил Аду. Она задрожала, кошку начало рвать. Мне пришлось держать ее.

– Вы кормили кошку утром? – спросил ветеринар. – Ей не следовало ничего есть.

Мне пришлось признаться, что я накормила Аду. Ветеринар хотел усыпить животное, прежде чем сделать смертельную инъекцию, но теперь от этого плана пришлось отказаться. Я хотела порадовать Аду последним завтраком, но это оказалось ужасной жестокостью. Кошка дрожала, ее тошнило, и в этот момент ей сделали смертельный укол.

Это было ужасно. Ужасно для меня, ужасно для нее, и стало для меня откровением.

В нашей семье уже случались смерти, но меня от них защищали. Я никогда не видела, как кто-то умирает. Родители не пускали меня к смертному одру моих бабушек. Я даже не знала, от чего они умерли. Не присутствовала я и при смерти моей тети по материнской линии. Нэнси всю жизнь курила и умерла от рака легких.

Да и про смерти кошек моего детства мне ничего не рассказали. Я никогда не отвозила их к ветеринару для смертельной инъекции. Отец иногда пристреливал больных собак, говоря, что это для них легче, чем мучительная поездка к ветеринару. Лишних котят в нашем доме тоже топили, как было принято в 50-е годы, а белому кролику Снежку просто свернули шею.

Детям не разрешалось обсуждать эти смерти. Нас держали в стороне, и все было окутано молчанием. Мы могли немного поплакать, но больше говорить об этом не следовало. В те времена люди не разговаривали ни о сексе, ни о смерти.