Измена по курсу доллара - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Атаманенко cтр.№ 65

Что касается Хансена, то американские СМИ поспешили обвинить его агентом, работавшим на КГБ исключительно ради денежного вознаграждения. Действительно, рядовому американцу, чьему сердцу нет ничего дороже Золотого тельца и доллара-вездехода, трудно поверить в то, что отец шестерых (!) малолетних детей при неработающей жене и годовом окладе чуть более 100 тысяч долларов может предавать национальные интересы Америки ради чего-то другого, кроме денег! Но это не так, ибо слишком поверхностным является такой вывод касательно Хансена. Ведь у него совсем иная шкала ценностей. Вспомним хотя бы его подопечную стриптизершу Присциллу и его попытки наставить ее на путь истинный.

Контрразведка — это схватка интеллектов, а не глушение рыбы динамитом. И именно сражение умов — вот его стихия, это то, что может его прельстить. А в ней, в контрразведке, он как рыба в воде…

Более денег его увлекала возможность водить за нос начальство, обладать большей, чем оно, информацией, считать себя мудрее, прозорливее и предприимчивее своих коллег. Вообще-то он весьма критично оценивал умственные способности и культурный уровень сотрудников ФБР и их коллег из ЦРУ, независимо от их чина и занимаемого положения в системе координат этих спецслужб.

По утверждениям близко знавших его сотрудников американских спецслужб, да и по его собственным репликам и случайно озвученным умозаключениям, Хансен боялся только кого-нибудь сродни себе.

К обусловливающим его поступки факторам можно также отнести и то обстоятельство, что, будучи интеллектуально на голову выше своих сослуживцев и начальников, Хансен втайне презирал их. Сотрудничая сначала с советской, а затем с российской разведкой, он потешался над своими коллегами и находил этому сладостное подтверждение.

Воистину, мог ли Хансен относиться к ним по-другому, коль скоро знал, что 99 % процентов офицерского состава Бюро никогда не посещало ни театр, ни вашингтонскую Национальную галерею искусств?!

Не следует также забывать, что отношение Хансена к внутренней и внешней политике, проводимой США, было в высшей степени негативным. Достаточно вспомнить его вердикт Америке как «сильному, но умственно отсталому ребенку, который поддается внушению, и поэтому потенциально опасному». Не исключено, что это обстоятельство, хотя и не в числе первых, подтолкнуло Хансена к установлению сотрудничества с КГБ и затем с СВР.

* * *

Хансен был арестован 18 февраля 2001 г. В тот вечер он, вернувшись из церкви, высадил жену и детей, а сам поехал в парк «Фокстон», что в двух шагах от его дома в предместье Вашингтона — Vienna. Через несколько минут после того, как «Источник» заложил тайник под пешеходным мостиком через ручей с символичным названием Волчий капкан, он был схвачен агентами ФБР. В другом месте фэбээровцы обнаружили тайник с 50 000 долларов, предназначавшихся для него.

Приговоренный к пожизненному заключению без права на помилование Хансен содержится в экстремально суровых условиях: под землей в одиночной камере с круглосуточно включенным электрическим светом, лишенный возможности кого-либо видеть и что-либо читать.

Впрочем, американская Фемида проявила неслыханную благосклонность к жене Хансена — Бонни. Она как вдова получила право на ежегодную пенсию в сумме 38 000 долларов…

Послевоенная Вена — охотничье угодье для «охотников за головами» — вербовщиков — всех разведок мира, за исключением Японии и Китая. Желающих открыть рот на чужие секреты было предостаточно: от набирающей силу БНД — западногерманской секретной службы — до английской СИС, американского ЦРУ и наших КГБ и ГРУ. Секретов на европейском рынке тоже хватало, хотя наиболее высоко котировались советские.

Резиденты ЦРУ и западноевропейских спецслужб сообща занимались шпионским промыслом, негласно, но по-джентльменски проводя разделение труда — кто-то похищал, а кто-то покупал добытую информацию. Кто-то вербовал, а кто-то проверял кандидатов на вербовку на конкретных заданиях. Бывали, разумеется, накладки, были обделенные и призеры, но серьезных конфликтов в этой тайной когорте единомышленников удавалось избегать всегда.

Несколько по-иному — странное дело! — складывались отношения сотрудников ГРУ (военная разведка) и КГБ (разведка политическая).

Их резидентуры располагались в здании советского посольства в Вене. Помещения, в которых сидели чекисты в описываемый период, еще не были экранированы, то есть защищены от прослушивания и подглядывания, — это когда при необходимости врубается дополнительная охранная система: железные листы между стен начинают вибрировать от пропускаемого через них электрического тока, и никакое вражье ухо не расслышит ни одного, даже самого маленького секрета.

Между упомянутыми советскими спецслужбами не существовало — впрочем, не существует и по сей день — коллегиального взаимодействия. Каждый тянет лямку на своем рабочем месте и только в компании коллег из своей «конторы». Да и по жизни «погоны» — КГБ и «сапоги» — ГРУ не особенно ладят между собой, предпочитая общаться исключительно по ведомственному признаку.

Стоит добавить, что «чистые» дипломаты, то есть не связанные со спецслужбами, в массе своей стараются вообще держаться подальше от разведчиков — не ровен час, и на них падет подозрение в шпионаже. А кому охота вылететь из страны пребывания досрочно и со скандалом?!

…Военных разведчиков всегда отличала ничем неистребимая выправка, вопиюще диссонирующая с их дипломатическим статусом, стрижки «полубокс», стойкий запах дешевого мужского одеколона «Шипр» и говорок, подхваченный за время службы в таежных гарнизонах Забайкалья или в песках Средней Азии.

«Сапоги» в глубине души считали сотрудников КГБ гражданскими «штафирками», которых надо бы строить и стрбжить: «Упал, отжался и ать-два!»

В свою очередь «погоны» величали соседей солдафонами, у которых одно на уме: «сапоги надо чистить с вечера, чтобы с утра надевать их на свежую голову».

Восхищение «погонов» вызывала только одна особенность военных разведчиков: гэрэушники могут перепить любого чекиста из политической разведки, ибо им «что водка, что пулемет — все едино, лишь бы с ног валило».

Парни из КГБ — народ компанейский, поднаторевший в столичной жизни.

Гэрэушники — молчуны, смиренно-философски относящиеся к тому, что завтра, после «загранки», начальство может забросить их в самый дальний медвежий угол.

…«Погоны» всегда с чувством превосходства относились к своим военным коллегам, и это их, конечно, раздражало. Превосходство это имело в своем основании более высокий уровень общей культуры и специальной подготовки, потому что сотрудники внешней разведки КГБ всегда набирались из выпускников гражданских, в большинстве своем престижных столичных вузов, куда непросто попасть из-за высоких конкурсов.

Военные же разведчики, хотя и заканчивают высшие, но все-таки военные учебные заведения, в которые, будем откровенны, стремится не самая способная и хорошо подготовленная часть молодежи.