Зависть кукушки - читать онлайн книгу. Автор: Анна Акимова cтр.№ 16

– Свиненок! Ничего не можешь делать нормально. Марш из-за стола!

Бабушка Маша беспомощно восклицала:

– Нина, Нина! Он же маленький совсем!

Сережа сползал со стула, иногда он при этом неловко тянул за собой скатерть, и тарелка падала на пол. Он начинал плакать со страху, и тогда из кухни приходила Ольга, уже ждавшая этого момента, и забирала Сережу, а заодно и упавшую посуду.

Один раз Сережа слышал, как Нина Владимировна жаловалась своей подруге Серафиме:

– Как подумаю, что мой Володенька там, с этим… А это наказанье, убившее мою девочку, здесь. Поверишь, сама готова убить маму! Навязала мне этого свиненка…

Сережа плохо понял, о чем шла речь, но слова запомнились и всплыли в памяти много позже.

Лучше всего ему жилось в будние дни, когда Нина Владимировна и дед уезжали на работу, а он оставался с Ольгой и бабушкой Машей. Тогда можно было бегать по всем комнатам, громко разговаривать и даже кричать, прыгать по диванам и включать телевизор. Бабушка Маша читала ему книжки и учила играть на рояле. Бабушка Маша была добрая, но очень старая и больная. Она редко выходила из дома, потому что у нее болели ноги. Сережа ее очень жалел и никогда не шумел, если она ложилась отдохнуть в своей комнате.

Хуже было по выходным, когда приходили тетя Инна со своими детьми Женькой и Лерой и бабушка Серафима с внуком Севой.

Дети между собой не дружили, но при виде Сережи сразу сплачивались. Их любимым развлечением было сделать что-нибудь запретное и свалить вину на Сережу. Сережа не раз стоял в углу за разбитые статуэтки и разорванные книжки. Один раз пропали дорогие шоколадные конфеты, купленные «для гостей», а пустая коробка оказалась среди Сережиных игрушек. Бабушка Нина, ставя Сережу в угол, сказала:

– В нашей семье не может быть воров. Сейчас я позвоню в детдом, оттуда приедут и заберут тебя. Нам такой ребенок не нужен.

– Нина, Нина, опомнись, – беспомощно взывала Мария Дмитриевна. – Что ты говоришь!

– Дурные наклонности, мама, нужно душить в зародыше! – отчеканила Нина Владимировна. – Я не потерплю в своем доме воровства!

Слова «детдом» и «душить» были страшными. Сережа испугался так, что даже заплакать не мог. Он молча стоял в углу и смотрел на всех широко раскрытыми, остановившимися глазами.

– Спорим, что он уже надул в штаны! – громким шепотом сказал Женька.

К счастью, в это время из магазина вернулась Ольга. Мигом разобравшись в ситуации, она подошла к Сереже и вывела его из угла.

– Если бы он съел эти шоколадки, ему бы уж «Скорую» пришлось вызывать! – громко заявила она.

Действительно, у Сережи была сильная аллергия на шоколад, о чем в пылу дознания все забыли.

– А ты, змей, – повернулась Ольга к Женьке, – еще раз обидишь мальца, я тебе так накостыляю! Ни на что не посмотрю!

И она ушла, унося Сережу.

Вслед им полетел гневный крик Нины Владимировны:

– Евгений!

А потом Женькино нытье:

– Ба, ну мы пошутили! Ну ба-а! Ну чего такого-то?!

Сережа молчал до вечера. Ольга уже и умыла его, и даже побрызгала святой водой, и всячески пыталась растормошить, а он все молчал, пока не пришла бабушка Маша и не принесла в рюмке вонючее лекарство. Они с Ольгой насильно влили его в Сережу, тот захлебнулся, закашлялся и, наконец, заплакал. Он плакал, и две пожилые женщины плакали вместе с ним. Засыпая, он слышал их тихий разговор:

– Поговорите с Петей, – говорила Ольга, – пусть заберет мальчонку. Заклюют ведь его здесь.

– Оля, Оля, ну куда он его заберет? – увещевала Мария Дмитриевна. – Сам целый день на работе, Вова в школе. А в садик отдать – болеть начнет, опять будет дома сидеть. С кем? Я поговорю с Ниной…

Петей они называли его отца. Отец и старший брат Вовка жили отдельно, но иногда отец привозил Вовку на выходные. Общались они с братом мало – для Вовки Сережа был слишком маленьким, но Сережа всегда радовался его приезду. Потому что его в такие дни все оставляли в покое. Вовка всегда придумывал интересные игры и занятия, и Женька с Севой и Лерочкой сразу забывали про Сережу. Даже бабушка Нина в эти дни добрела и не цеплялась к нему.

Отец привозил Сереже подарочки – конфетки-мармеладки, книжки, пластилин. Надолго он не задерживался, выпивал чашку чая на кухне с Ольгой и бабушкой Машей и уезжал. Для Сережи присутствие отца большого значения не имело, главным человеком в его жизни оставалась Ольга…

Я вышла из автобуса злая, как разбуженная оса. Еще стоя на остановке «Университет», я увидела в кабине подошедшего автобуса знакомую физиономию. Этого водителя я называла про себя Паршивцем и обычно никогда не садилась в его автобус. Но сегодня на улице было так холодно, так неуютно, и хотелось поскорее домой!..

Паршивец показал себя во всей красе. По скользкой, запруженной машинами дороге он гнал как на пожар, обгонял, подрезал, лез в любую щель. Автобус кидало из стороны в сторону, люди в салоне с криками валились то вправо, то влево, женщины визжали, мужчины крыли лихача матом. Время от времени Паршивец тормозил так, что пассажиры, издав дружный вопль, падали вперед, судорожно цепляясь за поручни, за спинки сидений, друг за друга. Но Паршивца эти вопли не волновали – уши он заткнул наушниками, и в них, наверное, звучало что-то зажигательное, потому что Паршивец приплясывал на сиденье и прихлопывал руками по рулю.

Лишь на центральной площади он сбросил скорость и поехал нормально. На площади стоял гаишник, известный всему городу дядя Толя. Краснолицый, плотный, крепко перехваченный поверх полушубка ремнем, дядя Толя похаживал по пятачку в центре площади, помахивал полосатым жезлом, и все машины под его строгим взглядом почтительно, «на полусогнутых», проезжали мимо. Но как только автобус миновал ярко освещенную площадь, Паршивец вновь пришпорил своего железного коня, и тот пустился вскачь, время от времени почти вставая на дыбы.

Выпав из автобуса на своей остановке, помятая, потная, чуть не потерявшая в одном из полетов по салону очки, я перевела дух и дала себе страшную клятву больше никогда не садиться к Паршивцу, а потом перешла шоссе и двинулась к своему дому.

Подходя, я подняла глаза на свои окна. В квартире было темно. Странно. Сергей, хоть и чувствовал себя уже вполне здоровым, сегодня никуда выходить не собирался…

Дома было пусто, следов пребывания Сергея не наблюдалось. Его телефон не отвечал, рабочий телефон тоже молчал, телефон Вити Титова был недоступен. Я позвонила даже тете Жене, но та ответила, что Эдька на дежурстве, а Сережи у них сегодня не было.

Почему-то мне стало тревожно, хотя время было совсем не позднее. Чтобы отвлечься и успокоиться, я занялась ужином. Через час ужин был готов и стыл на столе, а Сережи все не было. Я продолжала безуспешно терзать телефон…

Еще через три часа, когда я начала уже сходить с ума и готовилась обзванивать больницы и морги, в замке заворочался ключ.