Комбат по прозвищу Снежный Лис - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Першанин cтр.№ 43

Но дело осложнила та же 50-миллиметровка. Снаряд, выпущенный со скоростью 800 метров в секунду, ударил в башенную «подушку», где броня Т-34 была утолщённой. Удар двухкилограммового снаряда встряхнул танк.

В полукруглом утолщении брони, рядом с орудием, дымилась оплавленная вмятина размером с кулак. Попади снаряд немного ниже, он бы просадил башню. Механик-водитель, не дожидаясь команды, дал задний ход, уходя с дороги. В этот момент Григорий Калугин увидел самоходку. До неё было метров сто пятьдесят.

Чтобы выстрелить в «тридцатьчетвёрку», обер-лейтенанту требовалось развернуть свою машину на девяносто градусов.

— Разворачивайся, — скомандовал он механику-водителю.

Но в кювете это оказалось не так просто. Одна из гусениц скользила по льду. «Штуга» массой двадцать четыре тонны разворачивалась слишком медленно. Мешал крутой склон кювета, из которого необходимо было выбраться как можно скорее.

«Тридцатьчетвёрка» стояла с орудием, направленным в «штугу», но капитан Калугин с трудом приходил в себя после сильного удара. Перед глазами всё расплывалось. Заряжающий, он же башнёр и наводчик, тоже был контужен.

Всё решали считанные минуты. На таком расстоянии никто из противников не промахнётся. Это понимали экипажи и десантники, лежавшие в снегу. На дороге горели два бензовоза, застилая всё дымом. Сквозь пелену проносились трассы крупнокалиберного пулемёта. Немецкая пушка-«полусотка» посылала снаряд за снарядом, но виднелась лишь верхушка башни «тридцатьчетвёрки».

— Выкатывайте орудие, — приказал фельдфебель, командир расчёта.

И одновременно поднял десантников сержант Василий Дарькин, замещавший погибшего командира взвода. Кто-то медлил, но сержант рванул молодого десантника за воротник.

— Быстрее! Пушка и капитана, и нас угробит.

Григорий Калугин наконец добрался до прицела, с трудом довернул рукоятку наводки. «Тридцатьчетвёрка» выстрелила первой. Снаряд пробил нижнюю часть брони и перегородку, отделяющую рубку от моторного отсека. Через секунду нажал на педаль спуска обер-лейтенант.

Выстрел повреждённой самоходки оказался недостаточно точным. Кумулятивный заряд, способный в считанные секунды поджечь русский танк, врезался в колесо. Порвал и расплавил гусеницу, в системе загорелось масло. В другой ситуации этот выстрел не был бы смертельным для «тридцатьчетвёрки», отличавшейся своей живучестью. Однако здесь, на переезде, положение складывалось иное.

Самоходка, получившая раскалённую болванку в моторную часть, наполнилась дымом. Из жалюзи выбивались языки пламени. Экипаж спешно покидал машину, вытаскивая через передний люк механика-водителя со сломанной ногой.

В эти же минуты расчёт противотанковой 50-миллиметровки выкатил из капонира свою лёгкую пушку и открыл огонь усиленными снарядами. Была пробита башня, осколком тяжело ранили заряжающего, продырявили массивные гильзы в боеукладке. Шипел, разгораясь, артиллерийский порох.

Капитан Калугин успел выбраться через верхний люк и вытащил заряжающего. Сумел покинуть горевшую машину механик-водитель. Стрелок-радист, потерявший сознание, остался внутри. Помочь ему было невозможно, от жара разрывало гильзы, затем сдетонировали сразу несколько снарядов.

Из укрытий вели огонь несколько солдат железнодорожной охраны. Сержант Дарькин бежал со своим отделением в сторону противотанковой пушки. Он мог рассчитывать лишь на помощь уцелевшего лёгкого танка Т-70 и собственные силы. Второе отделение сдерживало атаку немецких железнодорожников и спасало экипажи, успевшие покинуть горевшие «тридцатьчетвёрки».

Зам. командира батальона Калугин, возле которого остановился Т-70, показывал младшему лейтенанту направление.

— Обходи пушку с фланга под прикрытием строений. Там ещё крупнокалиберный пулемёт, он десантников не подпустит.

Подтверждая слова капитана, очередь накрыла отделение Дарькина. Пуля калибра 13 миллиметров угодила в грудь десантнику. Другой ворочался на снегу, зажимая пробитую ладонь. Рядом лежал исковерканный автомат ППШ.

Василий торопливо перевязывал раненого, наложив жгут повыше кисти.

— Полежи пока здесь, парень. Вытерпишь?

— Кровью истеку… в санчасть надо.

— Бой закончим и на броне тебя к медикам домчим.

— Горят наши танки, — тоскливо отозвался парень. — Не на чем везти.

К ним подбежали Калугин и двое танкистов. Трасса крупнокалиберных пуль прошла над головой, заставив всех плотно вжаться в снег. В этом месте железнодорожной насыпи практически не было. Группу защищали рельсы и небольшой бугор.

Осколочный снаряд взорвался на верхушке бугра, другой ударил в основание, разбрасывая мёрзлые глинистые комья земли.

— Отползаем ниже, — показал направление капитан. — Здесь не накроют.

Калугин не слишком надеялся на лёгкий Т-70 с молодым командиром, «шестимесячным» младшим лейтенантом. Опыта у него мало, а бортовая броня танка — всего пятнадцать миллиметров. При неосторожном повороте её может пробить крупнокалиберный пулемёт, не говоря о пушке.

Однако младший лейтенант Федя Тихонов за время рейда в батальоне Шестакова кое-какого опыта набрался. Сельский парень, начавший работать с четырнадцати лет, отличался рассудительностью и на рожон не лез. Он предпочёл бы воевать на «тридцатьчетвёрке». Но, привыкший подчиняться, командовал лёгким Т-70 и сумел выйти невредимым из нескольких боёв.

Молчаливый и не слишком приметный среди шумных экипажей штурмового батальона, он хорошо понимал, что от его малого танка и экипажа из двух человек (командир да механик-водитель) зависит сейчас многое.

«Тридцатьчетвёрка» его товарища Сани Морозова азартно догоняла уходящий состав с горючим, стреляя из «трёхдюймовки» ипулемётов. Бросил бы он эту погоню и помог спасти людей! Но лейтенант получил задание и по сторонам не оглядывался.

Федя Тихонов за полгода боевых действий так и остался младшим лейтенантом. Не числился в резерве на выдвижение, успел отлежать в санбате, потеряв свой первый танк. Но, по-деревенски обстоятельный, умеющий просчитать свои действия и решительный в бою, был замечен комбатом Шестаковым и зачислен в штурмовой батальон.

Он и сейчас, осторожно миновав хозяйственные постройки, не стал стрелять в охранников, куда-то бежавших с винтовками наперевес. Главное — уничтожить пушку!

По броне, словно зубилом, ударили 13-миллиметровые пули крупнокалиберного пулемёта. Двадцатилетний танкист никогда не думал, что его десятитонная машина может так сотрясаться и греметь от пуль, которые вот-вот прошьют броню.

Немцы перенесли свой машингевер на другое место и открыли огонь неожиданно. Если русский танк попытается уйти и подставит борт, то пули наверняка пробьют 15-миллиметровую броню. Но и веер тяжёлых пуль, направленных в лоб, был не менее опасен.

Достаточно перебить гусеницу, и Т-70 на скорости крутнётся, подставляя борт. Пули могли заклинить поворотный механизм башни. Фёдор выстрелил на ходу, промахнулся. Крикнул механику: