Под гнетом страсти - читать онлайн книгу. Автор: Николай Гейнце cтр.№ 68

— Я не получала ни одного письма…

— Это невозможно!

— Кто отправлял эти письма на почту?

— Он брал это на себя! — отвечала Ирена, внезапно смущаясь.

— В таком случае я понимаю, — сказала Анжель, едва сдерживая злобу. — Он их прятал или бросал в огонь! Но тебя должно было удивлять мое молчание… молчание твоей матери.

— Я думала, что ты очень на меня сердишься.

— Ага, да… это он так объяснил тебе.

Ирена не отвечала…

— И ты думала, что он на тебе женится? — снова заговорила Анжелика Сигизмундовна.

— Да, я это думала… мне даже казалось первое время, что мы обвенчаны…

Лицо Ирены приняло выражение, красноречиво говорившее, что она о чем-то старается вспомнить.

Ей, видимо, не удалось, она сделала досадливое движение.

— Но больше я этого не думаю…

— С каких пор?

— С того дня, как он объяснил мне закон того общества, к которому он принадлежит, просил не требовать от него невозможного, принести эту жертву за его любовь… а теперь…

— Когда ты узнала, кто твоя мать!

— Я больше не имею надежды!

— Ты, стало быть, ее имела? — произнесла Анжель.

— Это было безумием, я знаю…

— Бедное дитя! Ты его не знала… Ты не знаешь людей… мужчин… Теперь моя очередь говорить.

Анжелика Сигизмундовна начала после нескольких минут размышления.

— Бедное дитя, ты жертва, а не виноватая. Впрочем, если бы даже ты и была виновата, то не мне упрекать тебя в этом… Не мне упрекать мою дочь в том, что у нее есть любовник.

Она разразилась нервным смехом.

— Мама, не смейся так! — проговорила Ирена. — Мне это тяжело слышать.

— Да, ты права… Впрочем, это не то, что я хотела тебе сказать. Я также не имею намерения извиняться, защищаться или оправдываться в твоих глазах. Только верь мне, Рена, у меня тоже была невинная молодость, чистое сердце, подобное твоему, честные мечты. Я не родилась такою, какою меня сделала жизнь, и если бы в известный момент я встретила на пути своем сердечного, благородного человека, то не была бы теперь… кокоткой…

Она через силу выговорила последнее слово и затем продолжала задумчиво, как бы говоря сама с собой:

— Может быть, я после того и встречала, но уже было поздно… Я их не была достойна. Привычка, ненависть, потребность отплачивать презреньем за презренье, быть неумолимой в отношении всех, какими были все относительно меня, — все это испортило и ожесточило мою душу. Любить, любить… я сначала боялась, а потом… не могла. Во мне оставалось только одно чувство, от которого я не краснела — моя любовь к тебе. Чем ниже я падала, тем выше я хотела поставить тебя, отстраняя от тебя позор и страдания жизни, подобной моей. Меня презирали, для тебя я хотела всеобщего уважения. Ты была светлой точкой моего существования, звездой, сияющей на небе во время бури и грозы и напоминающей, что за темными тучами есть еще бесконечная синева. Это давало мне силы жить, и это также увлекало меня глубже в грязь. Одна, без тебя, я давно бы. утомленная своим отвратительным ремеслом, покончила бы со своим жалким существованием.

И громко, как бы вне себя, она вскрикнула:

— О, ты не знаешь, что за ад увеселять других, что за каторга в этом беспрерывном празднике.

При виде смущенного взгляда своей дочери она вдруг успокоилась.

— Но я тебе сказала, — продолжала она с некоторым колебанием, — я не могла тебя спасти иначе как посредством денег. Не будучи в состоянии дать тебе положение, мне нужно было дать тебе богатство, могущее упрочить твою будущность, подкупить тех, кто бы захотел заглянуть в твое прошлое. Видишь ли, Рена, надо прожить так, как прожила я, там, где я жила, видеть то, что я видела, знать закулисную жизнь людей так, как я ее знаю, и интимную сторону самого высшего общества, чтобы иметь верное представление о могуществе золота, знать, что все можно купить и прикрыть.

— Итак, — продолжала она, вдруг изменяя тему разговора, — я также была молодой невинной девушкой. Моя мать…

Она побледнела.

Холодный пот выступил на лбу Анжель при последних словах, произнесенных глубоким голосом.

— А твой отец? — спросила Ирена.

— Мой отец, я его не знала…

Она задумалась и молчала, устремив взор в далекую точку, видимую ей одной.

Ирена посмотрела на нее.

При этом взгляде несчастная женщина быстро вернулась к действительности.

— Я любила, — вдруг сказала она. — Меня также соблазнили. Я покинула дом, Россию, в своем слепом безумии считая себя любимой, доверившись человеку, первому заговорившему мне о любви. Я носила уже тебя под сердцем… когда он… бросил меня…

— Мой отец?.. Жив? — спросила дочь.

Анжелика Сигизмундовна посмотрела на нее почти суровым взглядом.

— Он умер! — отрезала она.

— Ах! — вскрикнула Ирена, испуганная выражением лица своей матери.

— Не спрашивай меня, как он умер, — прибавила Анжель. — Тебе не нужно знать этого. Ты его никогда не знала, так же как и он тебя никогда не видел. Он умер еще до твоего рождения. Он искупил свою вину легче, чем я! — заключила она со злобным смехом, в приливе жажды мести, которую сама смерть не могла утолить.

— Но не в этом дело. Я хотела тебе сказать, что после моего первого проступка я стала тем, что я есть, и ты, полюбив одного человека и сделавшись его жертвой, также не избежишь своей судьбы… нет состраданья, нет будущности, нет извинения для обесчещенной девушки, если она бедна… Если она богата, если она принадлежит к высокопоставленной семье, о, тогда другое дело — ей найдут мужа, поймают его, если он не идет добровольно, тем дело и кончается. Но для такой девушки, как я, без средств, без семьи, нужно было умирать в нищете или сделать то, что я сделала. Приходилось бороться… я боролась! Работать… я работала…

Выражение глубокого презрения и отвращения скользнуло по бледному лицу Анжель.

— Видишь ли… мужчины… нужно их знать так, как я их знаю, чтобы оценить по достоинству, видеть их в продолжение двадцати лет у своих ног или в своих объятиях… чтобы судить о них… Все они только… животные…

— Ах, мама, — прошептала Ирена, — если бы свет был таков, невозможно было бы жить.

— Я тоже так думала, — отвечала Анжелика Сигизмундовна. В ее голосе прозвучала суровая нота.

— Бывают, впрочем, исключения, я это знаю, — смягчилась она, — я для тебя мечтала о таком исключении. Там и сям еще можно встретить мужчину, умеющего любить и достойного такого ангела, как ты. Такого я, может быть, для тебя и нашла бы. Если бы даже я и ошиблась… что ж, ты все-таки была бы богата и замужем, другими словами, пользовалась бы всеобщим уважением.