Коронованный рыцарь - читать онлайн книгу. Автор: Николай Гейнце cтр.№ 61

Такое несчастие было необходимо предупредить. Все средства были хороши для устранения помехи к обращению целого обширного еретического государства на путь истинной римско-католической религии.

Надо было действовать в этом смысле: «ad majorem dei gloriam».

Виктору Павловичу Оленину по службе, что называется, везло. Впрочем, он сам был очень старателен и аккуратен. Он, как мы помним, решил весь отдаться службе и исполнил это свое решение.

Император Павел Петрович, чрезвычайно ценивший служебные заслуги, обратил внимание на молодого капитана гвардии и несколько раз осчастливил его милостивыми словами.

Раз даже во время развода государь, обращаясь к приближенным в то время, когда рота Оленина проходила мимо, сказал:

— Вот образцовый офицер… За него меня просил, я помню, Архаров. Это, кажется, единственная заслуга Николая Петровича.

Павел Петрович улыбнулся. Окружающие почтительно засмеялись.

Такой высочайший отзыв и вообще оказываемое государем отличие Оленину не осталось без влияния на отношение к нему ближайшего начальства и даже придворных сфер.

Он не только был принят во всех аристократических домах столицы, но и был в них желанным гостем, особенно в тех, где были взрослые дочери.

Молодой, богатый, гвардейский офицер, с блестящей карьерой впереди, был выдающейся партией для каждой великосветской невесты.

Чаще других офицеров он был назначаем для несения внутренней дворцовой караульной службы и, кроме того, приглашаем ко двору на маленькие собрания.

Павел Петрович не любил баловать, но небольшие вечера смузыкой и танцами бывали во дворце раза по два в неделю и были очень оживлены.

Государь обыкновенно был на этих вечерах очень любезен и разговорчив.

Получением частых приглашений на интимные придворные вечера Оленин был, впрочем, обязан более императрице Марии Федоровне, нежели Павлу Петровичу, хотя последнему было приятно присутствие любимого им офицера.

Такое благоволение со стороны государыни началось по следующему поводу.

В одно из дежурств Виктора Павловича во дворце, ездившая вместе с фрейлиной Похвисневой кататься, государыня вернулась в то время, когда по лестнице дворца спускался Оленин, сменившийся с дежурства.

Он отдал честь императрице, вытянувшись во весь свой громадный рост.

Государыня приветливо поклонилась, поклонилась ему и Зинаида Владимировна.

Пропустив императрицу мимо себя, Виктор Павлович стал спускаться с лестницы.

— Quel brave homme! — заметила Мария Федоровна. Похвиснева густо покраснела при этом замечании императрицы.

— Ты его знаешь, ma chère?.. — подозрительно посмотрела на Похвисневу Мария Федоровна.

— Он мой кузен… — уже с совершенно пылающим лицом чуть слышно прошептала Похвиснева.

— Кузен… — повторила Мария Федоровна, уже находясь на пороге уборной, куда и удалилась переменить свой туалет.

Зинаида Владимировна осталась одна в соседней комнате.

Мысли ее были все направлены на встреченного Виктора Павловича.

Брошенное по его адресу замечание императрицей Марией Федоровной сделало глубокое впечатление на честолюбивую девушку, роман которой с этим brave homme — Олениным, начавшийся еще в Москве, был, как нам известно, выражаясь языком метеорологов, на точке замерзания.

Не имея ни малейшего понятия о причинах такого более чем сдержанного отношения к ней Виктора Павловича, самолюбивая Зинаида Владимировна приписывала ее силе любви к ней, так как в прочитанных ею нравственно-воспитательных романах на все лады варьировалось нелепое положение, что истинная любовь скромна.

Сначала это ее, как припомнит читатель, смущало и она даже выразила намерение сделать самой первый шаг, чтобы хотя несколько заставить оттаять ту ледяную кору, в которую Оленин облекал свое к ней горячее чувство.

«Мне, кажется, самой придется сделать ему предложение, если я захочу быть его женой», — мелькала в голове ее мысль.

Это было в то время, когда она и мать считали Виктора Павловича блестящей партией.

Это было в то время, когда ни она, ни ее мать даже не видали во сне возможности вращаться в придворных сферах.

Теперь то, что казалось немыслимым даже в сонном видении, было живою действительностью.

Им, перешедшим, как, впрочем, им только казалось, от мрака к свету, все и все оставленные ими позади во время их обыденной жизни окрасилось в их глазах в непривлекательный серый цвет.

В таком цвете стал казаться Зинаиде Владимировне и Виктор Павлович Оленин.

Жизнь в придворных сферах казалась ей до того заманчивой именно с точки зрения возможности сделать блестящую партию, выйти замуж за сановного и титулованного жениха, особенно при ее выдающейся даже при дворе красоте, о которой не переставал нашептывать ей в уши Иван Павлович Кутайсов.

Она, конечно, и не подозревала целей и планов этого сластолюбивого, властного в то время человека, и мечты ее в первое время получения придворного звания уносились за облака, на седьмое небо, откуда гвардейский капитан Оленин казался незначительной мошкой.

Более близкое знакомство с придворной жизнью, особенно после коронационных празднеств в Москве, пронесшихся каким-то блестящим метеором, по возвращении в Петербург и приближении, после отъезда Нелидовой, ко двору несколько, как и следовало ожидать, разочаровало Похвисневу.

Она увидала, что там, где, как ей казалось, стоило лишь протянуть руку, чтобы достать каштаны в виде сановных, титулованных женихов-богачей, эти последние сами высматривали те же каштаны, в виде невест с богатым приданым, так как под внешними роскошью и блеском скрывали до тла разоренные состояния, поправить которые было необходимо богатой женитьбой.

Девизом подобных женихов в выборе невест были русские пословицы: «Была бы коза да золотые рога» и «С лица не воду пить».

Таким образом, красота в деле заключения удачных брачных союзов, именно в придворных сферах, играла почти последнее место.

К тому же времени относятся и успехи по службе Оленина, разнесшиеся слухи об особом благоволении к нему государя.

При дворе стали говорить о Викторе Павловиче, как о человеке, которого ожидает в будущем блестящая карьера.

Зинаида Владимировна имела несколько раз о нем совещание с матерью и результатом этих совещаний было решение, что с Олениным надо снова повести любовную игру и иметь его ввиду, про запас, на всякий случай, за неимением лучшего.

— Он молод, красив, богат, на видной службе, государь, ты говоришь, его любит, а ведь от его величества зависят титулы, захочет и завтра Оленин будет бароном или графом, ведь сделал же он бароном Аракчеева… — говорила мать.