Спастись от опасных мужчин - читать онлайн книгу. Автор: Сол Лелчек cтр.№ 21

– А этот мужчина знает, что вы ходите на сеансы психотерапии ко мне? И почему вы это делаете?

– Почему я хожу к вам?

– Да.

– Вы хотите сказать, знает ли он, что со мной случилось?

– Да.

– Зачем ему это знать? Ведь мы только что познакомились. Я вовсе не обязана рассказывать ему все сразу.

– Я понимаю, что у нас с вами пока только второй сеанс, но этого мы пока не обсуждали. Вы здесь не по своей воле.

– Можно подумать, я могла бы это забыть.

– Я вовсе не пытаюсь вас расстроить. Но мы должны обсудить то, что вам хорошо известно, хотя вы и стараетесь этого не замечать.

– А, ну да.

– Ваш последний бойфренд. Брайан. Ведь его звали Брайан, верно?

– Да, Брайан. Само собой. При чем тут он? Что вы хотите сказать?

– Я не могу не напомнить вам, что вам трудно совладать… с некоторыми своими наклонностями. С тем, как вы реагируете на некоторые вещи.

– Разве вы не должны быть на моей стороне? Брайан был засранец. Я защищала его. Защищала его. Запись об этом есть в моем деле!

– Никки, я понимаю, что вы возмущены.

– Дайте мне закончить. Раз уж мы обсуждаем то, что очевидно, вам известно, что после того, как все это произошло, он даже не внес за меня залог? Так что мне пришлось целые сутки провести в камере, где в двух футах от моей койки блевали пьянчужки, а несколько козлов-охранников подробно рассказывали нам, женщинам, как именно они хотели бы нас поиметь. Эти детали упомянуты в моем деле?

– Вы чувствуете, что он предал вас, этот Брайан.

– Я не жалуюсь. Могу справиться и с вещами похуже. Справлялась с вещами похуже.

– Верю, но хочу сказать, что проблемы становятся проблемами тогда, когда они оказывают негативное воздействие на вашу жизнь. Я имею в виду юридические последствия, расставание с парнем, угрозы вашему здоровью и безопасности. Со всем этим надо разобраться. Почему в прошлый раз вы не захотели говорить о своих родителях?

– Мы можем на этом закончить?

– У нас еще остается время.

– Я знаю.

– Если хотите, мы можем закончить и пораньше. Я увижу вас на следующей неделе в это же время?

– Можно подумать, у меня есть выбор.

– Ведите себя хорошо, Никки. До следующей недели.

Ганн попросил меня встретиться с ним в фитнес-центре, находящемся в Сан-Хосе, в паре миль от штаб-квартиры «Care4», той самой, рядом с которой я начала слежку за Карен. Я остановила свой мотоцикл перед большим зданием, казалось, возведенным из одного стекла, вошла в полный солнечного света атриум и двинулась к стойке регистрации, обходя папоротники в горшках и пройдя мимо смузи-бара, стены которого украшали изображения лимонов и апельсинов, что делало его похожим на корпоративный детский сад. Меня со всех сторон окружали привлекательные молодые сотрудники и сотрудницы фитнес-центра в белых теннисках и брюках цвета хаки, все они улыбались и двигались с точностью и расторопностью роботов. Должно быть, Ганн сообщил им мое имя, потому что едва я зарегистрировалась, как стойку обогнул красивый кореец и предложил проводить меня на второй этаж.

– Он сейчас на корте для ракетбола ^[25], – объяснил он.

Мой провожатый выглядел не старше студента колледжа, на его лице играла широкая улыбка, а рукава тенниски распирали накачанные бицепсы. На бейджике значилось имя – Кевин. Мы прошли мимо офисов отдела продаж, где несколько привлекательных мужчин и женщин говорили по телефону или, подавшись вперед, что-то горячо обсуждали.

– Вы работаете здесь тренером? – спросила я.

Кевин энергично закивал:

– Точно! А вы ходите в зал? Судя по вашему виду, да.

– Хожу, когда могу.

– Если когда-нибудь вам захочется записаться на индивидуальные тренировки, попросите прислать к вам меня. Я бы с удовольствием помог вам достичь поставленных целей!

Мы дошли до кортов для ракетбола на втором этаже.

– Он на корте три, – сказал Кевин.

На прощание он лучезарно улыбнулся и крепко пожал мою руку.

– Не стесняйтесь, выходите на связь!

Глядя, как он уходит, я опять подумала о роботах.

Задняя стена корта была полностью стеклянной. Я смотрела на Ганна, двигающегося за ней. Он был одет по-спортивному и энергично бил по мячу, прыгая из стороны в стороны по блестящему кленовому полу, при каждом ударе отводя руку назад или сгибая ее. Все производимые им звуки были заглушены стеклом; я смотрела, как его кроссовки с беззвучным скрипом отталкиваются от пола, как ракетка так же беззвучно бьет по мячу. Когда я зашла на корт, он взглянул на меня через плечо, однако двигаться не перестал.

– Никки. Спасибо, что пришли. Новости есть?

Я коротко рассказала ему о своем наблюдении за Карен Ли в Сан-Франциско, опустив странный звонок на телефон в моей квартире. Пока я говорила, Ганн продолжал бить по мячу. Я старалась не путаться у него под ногами.

– Уверены? – спросил он. – Вы записали их разговор?

– Нет.

Он с силой ударил по мячу и переместился по корту, чтобы быть наготове, когда тот отскочит.

– А почему? Разве я плачу вам не за это? Не хочу обидеть вас, Никки, но мне недостаточно одного вашего слова. Мне нужны доказательства. Уж кто-кто, а вы должны это понимать.

Я отступила, чтобы избежать удара летящего прямо на меня мяча. Ракетка Ганна оказалась не более чем в шести дюймах от моей головы, удар – и голубой резиновый мяч, вращаясь в воздухе, полетел в угол.

– Эта женщина вне себя от страха, – сказала я. – А это значит, что она сейчас сверхчувствительна и сверхбдительна. Возможно, что именно благодаря этому сто тысяч лет назад нас всех не сожрали пещерные львы. Если бы я там фотографировала, кто-то из них непременно бы это заметил. Как только это случится, вам придется забыть о продолжении слежки за ней.

Я не преувеличивала. Большинство населения никогда не испытывало на себе профессиональной слежки. Сознание, что за тобой следят, очень выводит из равновесия. После такого человек еще много лет будет в тревоге заглядывать под свою собственную кровать.

Он отступил в сторону, чтобы отбить мяч ударом слева, и впечатал его в противоположную стену корта.

– Значит, вы видели, как она оставила свою сумку. И те двое мужчин взяли ее? Точно?

– Да, – опять сказала я, стараясь не говорить раздраженно.

Этот малый заплатил мне двадцать тысяч. За такие деньги можно сыграть и роль попугая.