Подружка - кровь с молоком - читать онлайн книгу. Автор: Франциска Гем cтр.№ 8

– Ты должна мужественно побороть свой страх полёта, Сильвания, – посоветовал Михай Тепез.

– Я просто тяжеловата для того, чтобы летать, – упрямо возразила Сильвания.

– Гумокс! ^[8] Бывают только слишком ленивые, чтоб летать, и слишком глупые, чтоб летать. А слишком тяжёлых для полёта не бывает. Моя свояченица Люда из Оклахомы тянет на весах больше ста килограммов, а летает что ангел. В юности она была даже международным мастером спорта по синхронному полёту в составе национальной сборной.

– Я знаю. – Сильвания слышала эту историю про свояченицу Люду уже не меньше сотни раз. Но лучше ей от этого не становилось.

– Кроме того, ты вовсе не тяжёлая. Ты только притворяешься тяжёлой. От этого помогает лишь одно: упражняться, упражняться и упражняться. Итак – все готовы к полёту? – Господин Тепез встал на край крыши, развёл руки в стороны и слегка наклонился вперёд.

Дака и Сильвания сделали всё, как он.

– И помните о том, что старшие вампиры, голуби, самолёты и НЛО всегда имеют преимущественное право полёта.

Дака кивнула, а Сильвания тем временем смотрела на свои колени. Они тряслись. Она дотронулась до цепочки, которую как амулет носила на шее с тех пор, как помнила себя. На цепочке висел кулон, а в нём был портрет бабушки Жежки и чуточка родной земли. Это её успокаивало.

Господин Тепез взял руку Сильвании и пожал её:

– Ону, цой, трош – и пошла!

Фш-ш-ш! – три силуэта просвистели в тёмно-синем ночном небе, почти не выделяясь на его фоне. Нужно было уж очень пристально приглядеться, чтобы заметить их, стремительных, беззвучных и хорошо замаскированных. Если, например, весь вечер сидеть на террасе соседнего дома № 21, затаившись и приучив глаза к темноте, то, вероятно, и можно опознать в небе троих Тепезов. И то для этого надо сильно сосредоточиться в нужный момент – что и пытался сделать Дирк ван Комбаст.

Михай Тепез и Дака неслись сквозь ночь, как две хищные птицы в пикирующем полёте. А Сильвания летела как шмель, который слишком долго продержал свой хоботок в стаканчике шнапса. Её швыряло то вверх, то вниз на воздушных ямах, и скорость у неё была вдвое меньше, чем у отца с сестрой.

– Я ненавижу летать, – бурчала она себе под нос. – Люди же этого не делают. Почему я должна?

Но потом она вспоминала поездку на метро и эскалаторы. Иногда, может, и не помешало бы иметь альтернативу.

Она прижала руки к бокам, а подбородок к груди, чтобы ускориться и догнать своих. Господин Тепез, который расслабленно летел, лёжа на спине и закинув руки за голову, одобрительно кивнул Сильвании. Дака в это время как раз делала мёртвую петлю. В простой мёртвой петле она была сильна и могла выполнить её даже из положения стоя. Но вот при двойной мёртвой петле она всегда набирала размах либо чуть меньше, либо чуть больше, чем надо. Но, к счастью, до ближайшего первенства Трансильвании по фристайл-полёту ещё было достаточно времени, чтобы потренироваться.

После того как они потренировали пикирование, манёвры отклонения, крен и приземление, Михай Тепез сказал:

– Давайте повисим вон на той высокой ели.

Он подлетел к дереву и повис вниз головой, зацепившись ногами за толстую ветку, а Сильвания и Дака повисли на той, что напротив. Вампиры любят так отвиснуть – кровь приливает к голове, пусть даже иголки покалывают им кожу под коленками.

– Мои дорогие дочери, – начал господин Тепез с торжественной миной. – Мы сейчас далеко от родины, но мы носим её в себе, и никто не может у нас её отнять. Завтра для вас начинается новая жизнь в мире, полном людей. Но вам не надо бояться. Кто помнит свою родину и знает и любит свои корни, того не так просто сбить с пути.

Дака серьёзно кивала, а Сильвания смотрела вверх, на мыски своих ног. Девочкам уже были хорошо знакомы эти папины речи. Поскольку он был вторым сыном почтенного вампирского семейства из Бистрина, для него важную роль играли происхождение и родина.

– А теперь, – сказал господин Тепез, разводя руки в стороны, – давайте споём красивую песню «Трансильвания, родна инима мои».

Дака подавила стон: ведь «Трансильвания, родна инима мои» (что означало «родина моего сердца») состояла из четырнадцати куплетов.

Сильвания метнула в сторону сестры осуждающий взгляд и пожала плечами. Придётся им потерпеть. Они знали, что отец не уймётся до последнего звука последнего куплета. Но вообще-то это была красивая песня, и у Михая Тепеза всегда глаза были на мокром месте, когда он пел её со своими дочерьми. Сильвании и Даке тогда тоже становилось грустно. Но для этого хватило бы и пяти куплетов.

Когда отзвучала последняя нота, Михай Тепез вытер слёзы в уголках глаз. Разве не было великим счастьем иметь таких дочерей! Они и в Германии станут великолепными вампирами… или хотя бы полувампирами. В этом Михай Тепез был уверен. Ведь это было у них в крови.

И во вторую ночь Сильвании и Даке было трудно заснуть. Просто было слишком темно. Они специально оставили свет включённым. Дака присела на корточки перед аквариумом и играла с Карлхайнцем, своей любимой пиявкой. Сильвания красила себе ногти нежно-лиловым лаком, который подсмотрела в журнале для девочек. Она бы с удовольствием проверила на себе и советы по макияжу, но это было не так просто. Её зеркальное отражение было мутным, словно в тумане. У Даки дело обстояло ещё хуже. А их отец вообще не отражался в зеркале. Как уже говорилось, быть вампиром – это не только преимущества.

Вдруг за оконным стеклом послышался глухой звук, как будто о стекло ударился мячик. Дака подняла голову:

– Тебе письмо.

Сильвания поболтала рукой с накрашенными ногтями, открыла окно другой и взяла из когтей летучей мыши, бессильно лежавшей на карнизе, записку. Затем она оставила летучей мыши моль на подкрепиться и закрыла окно. Потом села с запиской на свою кровать.

Дака краем глаза наблюдала за сестрой.

– Ну, что пишет твой возлюбленный?

– Богдан никакой мне не возлюбленный! – зашипела в ответ Сильвания. – И он пишет только, что в Бистрине хорошая погода и что в школе нет уроков истории, что его младшая сестрёнка проглотила муху и что… что…

– Что он по тебе ужасно скучает! – Дака театральным жестом схватилась за сердце.

Сильвания скрестила руки на груди:

– Ну и что? Я-то по нему не скучаю.

– Заскучаешь. Самое позднее завтра, когда некому будет нести твою школьную сумку, некому подсказать тебе по биологии и некому уступить тебе в полёте наперегонки.

– Не заскучаю. Кроме того, завтра нет биологии, а полётов наперегонки и вовсе больше не будет. Завтра, – сказала Сильвания и тяжело вздохнула, – начинается новая жизнь.

– Шлоц зоппо! Я же совсем забыла. У нас же теперь будут только скучные предметы вроде математики, немецкого языка и истории. А на физкультуре нам наверняка придётся делать эти смешные вещи вроде гимнастики или упражнений на снарядах. Бу-э-э!